Розари отступила из центра к бортику, запрокинула на него голову, растелилась по округлому краю бассейна и теперь дремала. Дукан стоял в самом центре, стискивал в губах трубку и издавал целый набор странных кряхтящих и рычащих звуков. Анижа проронила немало слов, выдирая бинты, въевшиеся в кожу и мясо, и снова погружая израненные руки под воду. Она оживилась и больше не кривилась от боли. К радости Кальдура, она достала правую руку и смогла согнуть её. Чернота отступила от её пальцев, уступив место пускай нездорово бледному с прожилками фиолетового, но все же не такому болезненному цвету.
Вокруг стало очень темно, и лишь их небольшие движения в воде выдавали их присутствие. Кальдур всё ещё чувствовал бодрость и прилив сил, но он понимал, что это ощущение обманчиво, и стоит ему покинуть Воды, и очень скоро усталость даст ему по башке.
Он подплыл к Дукану, тронул его за плечо.
— Я посплю. Разбудишь меня часа через четыре и поспишь сам.
Дукан помусолил пустую трубку, перекинул её с одного уголка рта в другой, и кивнул ему. Дно бассейна не было гладким, набирало угол постепенно, у самого бортика можно было лежать практически горизонтально и не скатываться вниз. Кальдур помог Аниже лечь и устроиться, прикрыл торчащую из воды грудь одеждой, положил сумку под голову.Таким же образом устроился чуть поодаль.
Стоило ему закрыть глаза, и темнота его век снова сменилась на белую пустыню. Во сне он понял, что спит и осыпал сон самыми скверными ругательствами — последнее что он хотел видеть, это бесконечный хоровод снега и холода.
Дукан потеребил его ногу, и он резко проснулся. Вокруг царили сумерки. Он спал куда дольше положенных ему четырех часов.
— Ну? — спросил старик требовательно и нетерпеливо.
— Как заново родился, — честно ответил Кальдур, пытаясь привыкнуть к расслабленному и бодрому телу, в котором ничего не болело. — Отдыхай. Спасибо, что дал столько времени.
Дукан устроился на его место, поворчал и закрыл глаза. Кальдур выбрался из воды, обмотал бёдра своей рубашкой и размялся. За ночь они снова выпили всю воду, а он почувствовал себя так хорошо, что был не против для нового похода. Схватил все фляги и энергичной босоногой походкой устремился в горы.
Кожа его ступней стала настолько мягкой, что он едва не порезался о камни, а прикосновение к снегу заставило его взвизгнуть. Вернувшись, он снова поместил сосуды в воду, и осмотрел ноги — они были похожи скорее на ножки только что родившегося младенца, чем на ноги мужчины, которые провёл в походе последний месяц. Тёмные пятна сошли с них, уступив место полностью здоровой мышцам и коже. Это не могло не радовать.
Когда он вернулся Анижа ещё посапывала, и он с куда большей радость разглядел, что её руки так же оправились. Даже шрам от чёрного клинка превратился в тонкую полоску белой кожи, но не зажил полностью. Кальдур потянулся за спину и нащупал свой шрам — он так же никуда не делся. Большая часть сетки его прошлых ранений так и осталась на своих местах. Но раны, которые были внутри и стесняли его движения в руках и плечах, исчезли, и он ощутил необычайную свободу своего собственного тела.
— Хорошо, да? — его удивил необычайно ласковый голос Розари. — Давненько не чувствовала, чтобы у меня ничего не болело. М-м-м, прия-я-ятно… У нас ещё осталась какая-то еда? Я бы позавтракала.
— Вряд ли, — покачал головой Кальдур. — Но мы что-нибудь придумаем.
— Да... Чувствую, что теперь всё будет хорошо. Не думаю, что мы спаслись чудом. Думаю, что Господа ведёт нас.
— Куда ведёт?
Розари ответила ему расслабленной улыбкой и снова ушла на глубину.
***
Дукан проснулся, когда солнце было уже в зените.
Кальдур разулыбался до боли в скулах от вида его ошалелого, и посвежевшего после пробуждения лица.
— Будь у меня такая ванна дома лет двадцать назад, я бы… — пробормотал Дукан, потирая плечо и принимая флягу. — Да я бы сидел на троне этого сраного королевства и хер бы мне кто чего сделал.
— Царь во дворца! — Кальдур не выдержал и рассмеялся.
Утолив жажду, и так и не сбросив абсолютно непонимающую и оттого предельно глупую мину, Дукан вышел из бассейна, спешно оделся и внимательно оглядел горы и строения. Жестом позвал Кальдур.
— Отсиживаться тут вечно не выйдет, — сказал он тихо. — Пойдём-ка за уголок опорожнимся и подумаем, что делать дальше.
Кальдур кивнул ему, оделся и последовал за ним
— Хотел бы извиниться перед тобой.
Кальдур закашлялся от неожиданности, и чудом воздержался от комментария, что прёдпочел был справлять нужду в молчании и без неловких разговоров. Старик, не стесняясь, продолжил:
— В основном за жричку, конечно. Тяжело брать на себя ответственность и принимать решения, когда на кону жизни. Кто-то должен. Будь у нас на горизонте более умный и дальновидный вожак, я бы сбросил ему всё это дерьмо на плечи не задумываясь. Прости, что мы чуть не погибли все. Нужно как-то разобраться со всем этим и ещё пожить после. Вот такое у меня желание.
— Да пустое, — отмахнулся Кальдур.
— Вот именно. Дело оказалось пустым. Мы чуть не погибли за зря. А я верил в то, что мы тут что-то найдём. Буквально знал это. Доверился себе зачем-то.
— Все ошибаются. Даже Госпожа.
— Вот именно, — Дукан вышел из-за угла и подождал Кальдура. — Больше нам нельзя совершать ошибок.
— И что ты предлагаешь?
— Собраться всем вместе и подумать. У меня пока нет предложений, а если бы и были, то я был бы в них неуверен.
Кальдур кивнул ему, хлопнул по плечу, пытаясь поддержать, и они побрели назад.
— Что ты делаешь?!
После вскрика Анижи раздался звук сочной пощечины. Кальдур переглянулся со стариком, ускорил шаг, вернулся к бассейну и не обнаружил ни следа врагов.
Розари склонилась над лежавшей Анижей, и прикрывала красную щеку своей ладонью. Анижа уже не спала и с перепуганным видом смотрела на Розари снизу вверх. Розари повернулась к Кальдуру, хищно ему улыбнулась и плюхнулась назад в бассейн.
— Всё нормально, Анижа? — протянул Кальдр.
— Да… Мы просто… Она просто… Не важно, Дур, — закончила она быстро, покраснела и отвернулась.
Кальдур в недоумении пожал плечами, и повернулся в поисках Дукана. Его не было видно. Цепочка шагов, показавшихся от купола, принадлежала ему одному. Что-то кольнуло Кальдура, и он поспешил назад. За углом, где они справляли нужду, старика так же не было, но нашлись его следы, которые круто поворачивали назад и затем в бок, по направлению к скалам.
— А ты ещё кто такой? — услышал он приглушенный вскрик вдалеке.
Рванул туда. Дукан нашёлся у границы площадки перед подъёмом и грудой здоровенных валунов, которые когда-то упали сюда с окружающих скал. Он прижимал нечто невысокое к одному из камней, боролся с этим и легко побеждал.
— Только дёрнись, бледный, только прищурься или выдохни не так, и твоя башка полетит прочь, — процедил подскочивший Кальдур.
Кровь отхлынула от перекошенного лица Дукана. Он вдруг понял, что маленький человечек, которого он поймал и прижимал к скале, был вовсе не человеком.
— Тиш-ше-е, — бледный колдун примиряющее поднял руки, когда Дукан ещё раз стукнул его головой о камни.— Сде-с-сь я не могу колдова-т-т-ть. Это святое месс-с-сто. Я не причиню ф-ф-фреда. Прос-с-сто не с-с-смогу.
— Так мы тебе и поверили, — Кальдур показал змею вспышку и бронированный кулак. — Только шелохнись. Понял, кто мы?
— Понял-л-л.
В глазах бледного блеснул не страх, интерес. Он оглядел Кальдура с ног до головы и улыбнулся ему.
— Что ты здесь делаешь? — Дукан снова встряхнул его, и кивнул на Кальдура. — Не советую лгать. Он будет пытать тебя, если что, не я. Он любитель, понимаешь? А когда любители входят во вкус… у-у-у, самые отъявленные мясники отворачиваются.
Кальдур коротко кивнул, смотря прямо в глаза бледного, тот снова улыбнулся улыбкой опасной змеи.
— Мой отряд с-с-сгинул в горах-х-х. С-с-слишком холодно. А мне повезло добраться с-с-сюда.
— Что вы тут делали?
— Ты уже с-с-снаешь ш-ш-што.
— Значит, Она где-то здесь? — Кальдур разжал громадные бронированные пальцы и с грохотом сомкнул их перед лицом колдуна, тот даже не вздрогнул.
— Мы не с-с-снаем.
— Сколько вас здесь?
— Дос-с-статочно, чтобы убить вас всех-х-х, — колдун облизнул губы, Кальдур даже разочаровался, увидев, что его язык вполне обычный. — Ваше ф-ф-фремя на ис-с-сходе.
— О, мы уже дошли до пустых угроз? — Дукан театрально изобразил скучающее выражение, упёр лезвие ножа в его горло и оцарапал. — Выглядит так, что ты ни черта не знаешь, бледный, что у тебя нет никаких тузов в рукаве, и что ты нам больше не нужен.
— Кое-что с-с-снаю.
— Говори.
—У Неёмало времени. Она не с-с-сможет прятаться вечно… Нет места, где бы Он не наш-ш-шёл… и когда Он найдёт, — колдун многозначительно замолчал и улыбнулся. — Вам лучше с-с-сдаться.
— Да-а-а? — Дукан опасно улыбнулся ему и чуть опустил нож. — Почему же?
— Не нуж-ж-жно убивать. И тогда, мы возможно… пощадим с-с-старика.
— Старика? — задохнулся Кальдур и сделал вид, что замахивается. — То есть девушек вы щадить не собираетесь, так? Ты ведь видел нас, я уверен. Знаешь, что нас не только двое. Ну? Отвечай, мразь!
— Когда мы закончим-м-м, не должно ос-с-статься жрец-ц-цов, — колдун поднял руки, защищая голову и снова улыбнулся.
— Закончите что? — Дукан и Кальдур переглянулись.
— Вы не ос-с-ставите меня в живых, — улыбка колдуна вдруг стёрлась, он схватил руку Дукана и бросился на его нож.
Кальдур поражённо отпрянул, а Дукан поздно одёрнулся. Колдун спол по камню к их ногам, схватился за бок, из которого обильно хлестала кровь.
— Ах-х-х, свет угас-с-сает, — прошептал он. — Нет места… где бы Она… с-с-спряталась… с-с-скоро всё будет… кончено. Вы... Вы... снова станете частью... нас-с-с...
Дукан склонился над ним и трижды ударил его под подбородок. Колдун захрипел, судорожно попытался вдохнуть, из его губ проступили кровавые пузыри и глаза его остекленели.