— Были, конечно, моменты, — признался он, сглотнув комок в горле и выдержав паузу. — Иногда они… кричат. Страшно и такое потом сниться долго. Особенно когда женщины. Сражаются-то они часто так, что он мужика не отличишь, пускай и мельче и слабее, но когда кричат… Это тяжёло, да… А какой у меня выбор? Смотреть, как они режут наших, и как они кричат? Тоже сомнительное удовольствие, знаешь ли… Нашла о чём на ночь поговорить…
— Прости. День был нехороший, всё не могу с себя это смыть.
— Понимаю, — Кальдур вздохнул и попытался улыбнуться, глядя на неровные и перекошенные палки, прикрытые тентом. — Кхм. Продаёт как-то мужик на базаре мёд. Мимо проходит настоятель монастыря, зачерпывает мёд пальцем и пробует. Говорит: "Ба-а! Да это самый прекрасный мёд, который я когда-либо пробовал". Мужик пожимает плечами и отвечает:" Знаю, батенька, я бы его и не продавал, если бы туда мышь не упала".
Анижа снова не оценила его шутку, и минуту или две они провели в молчании.
— Поцелуй меня, — вдруг попросила она и придвинулась ближе.
— Прости? — смутился Кальдур, попытался отодвинуться, но в тесной палатке было просто некуда.
От неё шёл приятных запах вина, перемешанный с ароматом её тела и какими-то мятными и резко-пахнущими травами, которые она использовала для помощи раненых.
— Ты слышал. Поцелуй меня, как тогда в Храме.
— Ты пьяна Анижа, — промямлил он.
— А тебе от этого не легче? — усмехнулась она. — Ты вон на меня как смотришь. Чего раньше так не смотрел не знаю, да и не важно. Чего молчишь?
— Не знаю, что сказать.
— Глупый Дур-Дур.
Она провела рукой по его волосам, он перехватил её за запястье и повернулся к ней, пытаясь придумать, что сказать. Но не нашёл внутри ничего, чтобы хотел сказать.
Их губы встретились. Неумело и с дрожью. Он придвинулся ближе, выпустил её руку, позволил обнять себя, а сам опустил руки на талию, и чуть позже позволил опустить их ещё ниже.
Всякие мысли покинули его, оставив только этот момент, её горячие и влажные губы, дыхание, прикосновения и её запах. Она отстранилась от его поцелуев, он уложил её на спину и перешёл от подбородка к шее.
— Нет, — слабо прошептала она, но он её не слышал и уже не думал останавливаться.
Кровь ударила ему в голову, он впился в неё губами и грубо прижал к себе. Её горячее дыхание обожгло, и он ещё больше потерял голову. Грубо разодрал шнурок на её платье, чтоб добраться до груди, она попыталась отпихнуть его, но у неё не хватило сил. Он задрал подол её платья, к самым ягодицам, забрался туда рукой.
— Нет, — заумоляла она.
И каким-то чудом, тяжёло дыша над её дрожащим телом, он остановился. Её глаза блестели в темноте, она тоже дышала тяжёло, была бледной и покрытой испариной. Она была напугана, а он чуть совсем не потерял от неё голову и не завершил начатое силой.
Что-то вернуло его на землю.
Тяжёлое чувство в груди, расходящееся к плечам и крестцу, тянущая боль в затылке и шее, как от испортившейся погоды. Чувство тревоги.
Вдалеке грянул гром. Резкий и тонкий, совсем не похожий на тот, что приносит с собой гроза. И следом ночь разорвал едва слышимый вопль. Кальдур замер и прислушался, как и весь лагерь. С минуту или две стояла почти полная тишина, которая прервалась криком дозорного. И звуком ещё одного резкого удара и грохота.
Кальдур ощутимо побелел и сжался, вытащил руку из-под платья Анижи, отстранился, она тут же опустила платье вниз, прикрыла обнажённую грудь руками, и испугалась ещё больше от гримасы на его лице. Она слышала тоже. Звук напомнил ему кое-что. И тут же его доспех проснулся и опознал врага.
Он вырвался из плена палатки и едва не столкнулся лбами с Розари. Она посмотрела под полог, потом на Кальдура, да так, что он зажмурился и весь сжался. Но удара не последовало, она метнула в него полный ненависти и льда взгляд, и тут же развернулась к приближающейся угрозе.
Крики дозорных стали тревожнее. Несколько раз щёлкнула тетива, и свисты стрел сменились ещё более тревожными криками. Лагерь просыпался, а Кальдур и Розари быстрым шагом шли к его северному входу, внутри молясь, чтобы их доспехи ошиблись в своём чутье.
Но они не ошиблись.
Бледнокожий гигант легко отшвырнул от себя ворота одной рукой и оказался в лагере. В него ударили стрелы и копья, которые отскакивали от него, как от каменной стены. Несколько смельчаков бросились на него, чтобы порубить мечами и топорами и тут же были сметены лёгким движением бледной руки.
— Как? Неужели это…
Мысль Розари был полна испуга, и как только она пронеслась в голове Кальдура, гигант тут же обернулся точно к ним.
— Та самая тварь из Храма? Пришла за нами?
—Но как она выбралась? Как она смогла…
—Уже не важно. Оно смотрит прямо на нас. Оно нашло нас.
Кальдур призвал доспех, а Розари потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы уложить всё в голове. С другой стороны лагеря, ещё далеко, раздались крики и боевые кличи на чужом языке. Темники шли в атаку и их, судя по крикам, было немало.
— Чего застыли собаки? — рявкнул Воким так, что ударило по ушам. — Живо к восточной стене! Бить темников! Не дать сюда ворваться! Гиганта оставьте Избранным! За Госпожу!
Грянули команды и ругань очнувшихся сержантов. Лагерь пришёл в движение. Палатки распахивались, из них вылезали полуголые солдаты, ещё не проснувшиеся и пытающиеся понять, что им делать и куда бежать.
— Нужно увести его отсюда! — сказала Розари вслух. — Иначе мы всё тут раскурочим. Слишком тесно и слишком много людей
— Да, — согласился Кальдур. — Нужно выиграть время и понять, как победить это ублюдка. Беги слева, я справа. Чуть в разные стороны, чтобы он запутался. От боя уклоняйся и экономь силы. И не используй Форму Разрушения. Он смог пережить такой удар, а ты останешься без защиты. Не рискуем.
Она не ответила и тут же рванулась к противнику, показав клинки. Неморгающий взор чудовища следил за каждым её шагом, и даже, казалось, был полон радости от новой встречи с со старой знакомой. Плеть из его руки распустилась и свистнула в сторону Розари. Та была готова и взвилась в воздух, но удар был скорее приветствием, чем чем-то действительно угрожающим.
Кальдур рванул следом, делая вид, что заходит гигант сзади. Тот тут же упёрся взглядом в него, повернув шею так, что у человека она бы сломалась. Для верности своего манёвра, Кальдур зацепил на бегу стол и метнул его в гиганта ещё издалека. Целился ему в грудь — туда и попал, квадратный кусок дерева оказался неплох в полёте, но предсказуемо разломался, не причинив гиганту никакого вреда. Кальдур всего лишь хотел разозлить его и привлечь внимание.
Гигант замахнулся, а Кальдур ещё до удара разорвал дистанцию, преодолел ворота и бросился к полю. Трава разлеталась от его копыт, комья земли взлетали вверх, он смог набрать хорошую скорость, а всё потому, что чувствовал затылком, что в следующий раз плеть настигнет его точно.
Но удара не последовало.
Кальдур рывком затормозил, развернулся и увидел в метрах ста от себя такую же недоумевающую Розари, оставившую после своего бегства шлейф из пыли.
Гигант не двинулся с места. Спокойно смотрел, как они разорвали дистанцию, убедился, что они снова смотрят на него, развернулся к ним спиной, размотал плеть на полную длину, замахнулся и обрушил её на окраину госпиталя.
— Ублюдок! — зарычала Розари и покрылась клинками.
— Стой! — рявкнул Кальдур. — Он выманивает нас!
Они сильно недооценили гиганта. Кальдур считал его чем-то вроде колдовского болванчика. Грубую силу, которой требуется импульс, чтобы она стала направленной в нужную сторону и которая не будет действовать… так изощрённо.
Розари не послушалась. Бросилась вперёд, а она была куда быстрее того, что мог доспех Кальдура. Гигант играл с ними, но было ли это настоящей игрой, где он даст им шанс проявить себя? Вряд ли.
Кальдур толкнулся что было силы от земли своими мощными ногами, и взмыл в воздух. С такого расстояния и без практики он и не надеялся приземлиться на голову чудовища, было бы неплохо хотя бы упасть рядом, не снеся никого и отвлечь внимание на себя.
Момент полёта был коротким, но в невесомости и свисте ветра, он почуял помимо гиганта нечто ещё, концентрацию силы к востоку от лагеря, которая пока не проявила себя. Бледный колдун. Возможно, не один.
Он приземлился слишком далеко и слишком поздно. Розари уже билась. В этот раз её целью снова были колени. По ярости и отчаянности её атаки, по длине клинков и их высокому гулу, он понял, что она хочет результата. Забрать часть гиганта, хотя бы его ногу, сделать его менее подвижным и разозлить по-настоящему.
Оба её лезвия, скрещенные и готовые сечь, были в шаге от цели. Розари только увернулась от плети, но гигант вдруг атаковал левой рукой. Его пальцы сошлись вместе, бледная кожа натянулась и сформировала длинный трёхгранный шип, которые попытался воткнуться в грудь Розари. Она отсекла его с огромным трудом, разломав свои клинки, отпрыгнула и прекратила атаку.
Гигант снова замахнулся плетью.
***
Сердце Дукана рвалось из груди и отдавало болью. Оно страсть как не любило нервничать и такие подъёмы, старость всё же брала своё. Он шёл вперёд, на стену, одним из первых исполнять приказ Вокима, только потому, что по старой привычке первым, что он схватил, были не портки, а оружие. Большая часть солдат лагеря такой привычки ещё не имело, их застали врасплох и теперь им нужно было время, чтоб собраться и быть готовыми давать отпор.
Про себя он ругался, и этим пытался заглушить растущий страх. К его собственному неудовольствию он боялся не за жизнь Розари, а за свою жизнь, если они с Кальдуром не справятся с ворвавшимся в лагерь чудовищем. А оно было скверным. Настолько скверным, что никто из темников даже и не подумал войти в раскуроченные им ворота следом за ним. Побоялись быть рядом и попасть под горячую руку? Или они им просто не управляют?