Прошли вторые сутки с тех пор, как он покинул убежище бандитов. Он чувствовал себя просто отлично, словно помолодел лет на десять. До этого утра в его голове было удивительно пусто, и он напомнил сам себе мальчишек из деревни, уже смелых, но ещё не обожженных жизнью, у которых ни за душой, ни в голове не было ничего, и которые просто двигались куда глаза глядят.
Его путь пока лежал на восток. Места вокруг всё ещё были безлюдными, по левую руку от него виднелись очертания гряды Северных Пиков. Примерно в трех неделях прямо по курсу располагался лагерь, из которого Колосс совершил свой последний прыжок, и где Кальдур оставил своих друзей. Длинный путь и большое расстояние, которое он бы мог преодолеть в мгновение ока, использовав возвращённое могущество Серой Тени.
Вот только там ли его место?
Анижа не получила от него ничего кроме боли, чуть не умерла и была столько раз на грани смерти, что уже никогда не будет прежней.
Дукан и его борьба, его вера в своё правое дело… ничего не стоят в реальной жизни, он пока не погиб только благодаря своей удачи, которая рано или поздно кончиться.
Розари… последняя и чудом выжившая кайрам, на которую свалилось слишком многое для юной девушки, и которая совсем не готова нести такой груз. Она не обучена и у неё слишком мало сил, чтобы изменить что-то.
И он, глупый Кальдур. Идущий прочь от владений темников, Чёрной Крепости, Алазама и темницы, в которой держат Госпожу. В вопросах сражений с Мраком — он самый опытный и сильный человек в Эррезире. Всё остальные же просто погибли… Он бы мог попробовать прорваться туда… и так же просто погибнуть, совершенно точно и неотвратимо. И этой судьбы он не желает. Он желает жить.
Стараясь отогнать мысли и снова вернуться к холодному и лихому безмыслию, которое сопровождало его до этого утра, он дошёл до ручья, умылся, и на его берегу плотно позавтракал, греясь в лучах солнца, слушая шелест воды, и наслаждаясь видом.
Приятное начало дня. Тех припасов, что он взял в логове бандитов, с его проснувшимся аппетитом Избранного, ему хватит ещё на пару-тройку дней. Но это уже ничего не значит, ни один олень или другая добыча не смогут уйти от его клинков и спрятаться от зрения и слуха. Но… о таких насущных делах ему думать ещё противнее, чем о судьбе всего королевства. И чтобы перестать думать, ему нужно принять какое-то решение.
Кальдур расправился с завтраком, закинул на плёчо сумку, сошёл с берега, нетерпеливо взбежал на холм, прищурился от солнца и уставился на горизонт. И вдруг словно сотня назойливых насекомых его окружил едва различимый шёпот сотен женских голосов. От него по спине пошли мурашки, и от таза к шее пахнуло жаром, сердце сорвалось в галоп.
Он был готов прыгнуть. Просто в никуда. Как можно дальше на восток, в место, которое никогда не видел, даже в снах. Он хотел покончить со всем, но при этом не хотел умирать. Он хотел ещё много-много таких вот дней, где солнце просто греет его кожу, приятно шелестит холодный ручей, поют птицы и жужжат насекомые. Где он никому и ничего не должен, и может просто пойти гулять, полюбоваться красотой и поесть от пуза.
— Тени знают многое.
Тихий шёпот Серой Тени тут же потонул на фоне остальных. Кальдур вышел из себя, стиснул зубы и прошептал:
— Хватит играть со мной и мстить мне, Серая Тень. Чего ты хочешь?
— Тени знают, куда ты хочешь пойти.
Кальдур закрыл глаза, желая прогнать её и проклясть, но тут же земля ушла у него из-под ног.
— Какого чёрта?!
Чёрно-фиолетовая дымка рассеялась, горизонт перестал крутиться, он врезался в землю, перекувыркнулся через себя, по инерции встал, и тут же упал на колени от нахлынувшей слабости.
— Ты что портал открыла?! Куда, мать твою?! Куда ты меня забросила? — задыхаясь, прошипел он.
Серые Пики исчезли, он сидел на утоптанной извилистой дороге, выходящей из леса, и совершенно не понимал, где оказался. Серая Тень издевательски молчала, только неразличимый шёпот сотен глоток всё ещё стоял в ушах.
— Вот же ж Мрак тебя раздери! Сумасшедшая сука..
Резко и без предупреждения шёпот оборвался, прошёл жар в спине, слабость отхлынула. И через секунду Кальдура окликнули. Несколько всадников покинули лес и устремились по дороге к нему. А за ними показались первые солдаты в красно-белой форме. Солдаты новой армии Избет.
Куда его забросило? Это окрестности Соласа?
Окрик повторился, один из всадников видя подозрительную нерешительность Кальдура, пришпорил коня. Кальдур хотел уйти, скрыться с его глаз в мгновение око, теперь это ему ничего не стоило, но чувство жара снова полоснуло его. Он должен быть тут? Это какое-то чувство направления, вроде того, которое было у Розари, и привело их к Белой Башне? Что задумала Серая Тень? Что она хочет ему показать?
— Ты кто такой? Чего тут делаешь? — спросил его подъёхавший на коне разведчик.
— Я Кальдур, — ответил он спокойно, разглядывая всадника и его коня, прикидывая, чтобы такое ляпнуть. — Эм… Вообще-то я вас и ищу. Хотел бы стать добровольцем. Вы ведь к Чёрной Крепости маршируете?
— Ха, — разведчик расслабился и хохотнул. — Эх, парень, нам до этого ещё далековато будет. Но такие храбрецы нам нужны. Иди с нами, держись в сторонке. Вечером поставим лагерь и там, в центре, найдёшь большой шатёр полкового командира. Он тебя запишет. Здоров? Поносом не исходишь?
— Здоров как бык.
— Оружие есть?
Кальдур показал ему трофейный короткий клинок темников. Разведчик поморщился.
— Маловато будет. Ну…хоть не тяпка. Ладно, на первое время сойдёт. Топай вперёд, по левую руку от строя, и под ноги нам не кидайся.
— Слушаюсь.
Кальдур проводил взглядом всадника, умчавшегося вперёд и остановившегося на холме, и посмотрел на приближающиеся фигуры. Насчитал вдалеке никак не меньше двух тысяч красно-белых, но это была только голова армии, сзади, вместе с обозом, могло плестись раз в десять больше. Всё выглядело не так хорошо, как во время Шестой, но уже и не было похоже на ополчение из Опалённой Тверди. Вполне себе боеспособное и дисциплинированное войско.
Кальдур обошёл марширующих солдат, подождал пока пройдёт авангард, и занял своё место в разрозненной кучке добровольцев, которые плелись в стороне. Среди них были, как оборванцы, подобные Кальдуру, так и богато одетые и хорошо вооружённые воины, которых в пору было ставить командовать этим странным красно-белым парадом.
Шли молча, иногда обмениваясь косыми взглядами друг на друга, в которых было многое: решимость, страх, сомнение, надежда, смирение, тоска по дому, и даже недоумение и непонимание, о того, что делать и как тут оказался. По иронии именно это выражение лица у одного из добровольцев оказалось самым понятным Кальдуру.
***
Вечером, когда лагерь уже заканчивали устанавливать, Кальдур занял место в очереди у шатра командира.
— Имя? — спросил командир, устало взглянув на Кальдура, и замерев с пером в руке, когда тот вошёл.
— Кальдур.
— Кальдуров вроде у нас не было, — он быстро пролистал несколько страниц большой книги, лежащей. — Так и запишем. Воевать умеешь?
— Немного, господин. Мой отец был военным, сражался в Шестой. Он меня немного таскал, чутка понимаю чего к чему.
— С темниками дрался уже? — командир окинул его оценивающим взглядом.
— Немного, господин. Ошивались у деревни. Правда, мы не выиграли.
— Хорошо, рядовой Кальдур. Добро пожаловать на службу! — командир отдал ему честь, и Кальдур повторил жест, стараясь казаться нелепым. — Вместе с новичками будешь служить у сержанта Зосима. Он подержит вас в сторонке, пока вы немного не освоитесь, а потом в бой пойдёшь. Форму подвезут чуть позже. Пока так ходи.
— Понял.
— И ещё рядовой Кальдур, — Кальдур обернулся и упёрся во внимательный и неприятный взгляд.
— Да, командир.
— Смотри в оба. Враг слишком сильно запустил руки в нашу землю, Кальдур. И в наших людей то же. Если увидишь чего или кого подозрительного — сообщи мне сразу. Уяснил?
— Уяснил.
— Свободен.
***
Огни лагеря растянулись далеко за горизонт.
Кальдуру это не понравилось — растянутое по длине и без укреплений войско могло стать лёгкой добычей для ночного налёта. Но это вряд ли было преступной халатностью — до линии фронта было ещё далеко, нужно было как можно быстрее переместиться туда и занять позиции, пока враг не опомнился первым и не успел укрепиться. И ради этого нужно было спешить и рисковать.
Место новобранцев располагалось так же располагалось по левую руку от движения войск. Только пара человек имели при себе палатки, остальные располагались под открытым небом. Когда Кальдур шёл мимо, его позвали к костру те, с кем он шёл днём. В походном котелке уже бурлило варево, Кальдур принял приглашение, достал из сумки сухари и разделил со всеми. В ответ ему протянули миску с горячем варевом.
— Вы откуда, товарищи? — спросил лысый громила с дубовыми кулачищами, когда костёр уже догорал и пришло время устраиваться на ночлег.
— Я деревенский, — первым ответил Кальдур. — Собсна, и всё. Деревню сожгли. Ниоткуда я теперь.
— Такая же история, — хмыкнул худой вояка с седыми висками. — Успел увезти семью к Соласу. Да толку-то. Надо заразу изгонять. Ещё раз повоюю, ничего страшного. Норб я.
— А я с Речников сам. Ортон меня зовут, — перебил его громила. — Тоже иду долг отдавать своей земле и королеве.
— Я Кальдур. Добавить особо нечего. Всё слышали.
— Я Шемрок, — представился молодой и откровенно хлипкий юноша. — У меня отец в Шестой воевал, а я мелкий был. Теперь у него колени болят. Ну, я и вызвался. Чёт мне кажется дела не наладятся у нас, пока мы все вопросы с темниками не закроем.
— Верно говоришь, — кивнул ему вояка. — Не дадут нам жить спокойно.
— А я Чайна, — вставила крупная женщина, которая подошла из темноты, и тут же добавила. — Только не надо мне тут. Своё я уже отрожала. Дети взрослые ходят. Но им надо где-то жить будет. Вот и будем… обеспечивать.