тонуть и задыхаться и лишь каким-то чудом смог подумать о чём-то кроме страха за свою жизнь и желания вдохнуть.
Анижа.
Девушка, которую не смог защитить.
Маленькая, но бесстрашная.
Всё ещё жива. Верю в это.
Всё ещё. Можно. Помочь.
Тяжесть и боль сменились на едва контролируемую злость, ярость, но не кипящую, а холодную и обжигающую. Он услышал искажённый металлический и глубокий рык, от которого ходило ходуном всё его тело и окружающее пространство. Увидел в темноте два разгорающихся уголька, заполняющих всё вокруг.
Если бы он вспомнил, что будет дальше, с того первого раза в детстве, он бы никогда не притронулся к этой железяке.
Металл под его руками завибрировал, так что его едва удавалось удержать. От него пошёл пар, поверхность стала ледяной, обжигала пальцы и перешибала дыхание.
Крест стал белым, засветился ярче солнца, ослепил даже сквозь закрытые веки, поднялся в воздух, замер рядом с его головой, обдал его паром, пошёл рябью и вдруг потерял форму.
Кальдур заорал. Раскалённая ртуть обрушилась на него сверху, залила лицо, глаза, спускалась ниже. Его кожа, пальцы, волосы, глаза, одежда — всё начало гореть. Он чувствовал, как капли горячего металла вгрызаются глубоко, слизывают плоть с его костей, просушивают их и делают ломкими. Оно полилось у него по плечам, стекло между лопатками и забралось внутрь, переместив пожар туда, выжгло ему всё нутро, скрутило, как в мясорубке и…
Темнота.
Тело Кальдура не смогло вытерпеть такой боли. Он потерял сознание и одновременно остался в сознании, но где-то ещё. Стоял посреди темноты. Но уже не один.
Словно раскаты металлического грома к нему приближались гулкие шаги. Он увидел коренастого гиганта чуть выше двух метров, выточенного из чёрно-серой матовой стали, украшенного полотном из угловатых шипов, c лицом, напоминающим оскаленный череп самой Смерти. Раздался низкий металлический рык, и Кальдура обдало потоком пара. К нему протянулась рука. И он взялся за неё.
Мы Мрачный Колосс.
Мы Кальдур.
Мы живой доспех.
Закатное солнце окрасило небо красным.
У дальнего конца его уже замерцали звезды. Холодный речной ветер разгулялся, сдул последние облака, прогулялся по пристани и заглянул в тихий переулок.
— А я уж думал ты не придёшь, — с наигранной печалью заметил главарь.
Он сидел на своеобразном троне, сложенном из старых ящиков и корзин. Бледную Анижу, с красными от слёз глазами, он держал у себя на коленях, одной рукой стискивал её горло, второй водил по бедрам. Одежда на ней была целой.
Остальные бандиты при появлении Кальдура бросили свои важные дела, сплюнули жевательный табак, отставили трубки и бутылки, поднялись и разулыбались в ожидании нового развлечения.
— А я пришёл, — голос Кальдура был столь холоден, что несколько бандитов поприветствовали его смехом и улюлюканьем.
— Принёс? — медовым тоном спросил главарь и стиснул грудь Анижи, она даже не вскрикнула.
— О да, — голос Кальдура тоже сделался бархатным, он улыбался. — Кое-что я тебе принёс. Отпусти её, ублюдок.
— Или что? — рассмеялся главарь и уткнулся девушки в грудь. Та лишь отвела лицо.
— Или я покажу тебе.
Словно порыв ветра раздул волосы и одежду Кальдура. Раздался хлопок, позади него взвилось пламя и тут же погасло, жидкий металл растёкся по его шее и спине и принял форму.
Тяжёлый. Куда более тяжёлый, чем прошлый его доспех. Кальдур прибавил в росте, вырос на пару голов выше самого высокого громилы, и стала раза в два шире него в плечах. Тело слушалось его, но с какой-то неприятной инерцией и неповоротливостью.
— Ха, — главарь отшвырнул Анижу в сторону и радостно хлопнул в ладоши. — Так и знал! Так и знал! А монах-то боевой! Боевой! Самый настоящий жрец! Чудотворец! Будет представление! Ну-ка, Шейс, осади-ка его.
— Чечас, босс!
Бандит неуклюже вышел вперёд, встал под мрачным взглядом недвижимого Кальдар, обстучал себя по поясу, вытянул из-за спины небольшой мешочек, повозился с его завязкой и вдруг резким движением опрокинул на Кальдура. Белый порошок заполнил всё вокруг, запачкал доспех и заставил бандита чихнуть. Пользуясь паузой, Анижа уползла под ящики и затаилась.
— Ага! — вскрикнул главарь. — Схавал? И что ты теперь можешь? И не таких ломали. Подготовились.
— Что-то не рассеиваются его чудеса… — тревожно пробормотал бандит, глядя на мрачную махину доспеха Кальдура, и потряс у него перед лицом мешочком снова, вытряхивая остатки содержимого.
— Это мука, — голос Кальдура звучал искажённым металлом и глубоким. Знакомый запах заставил его ухмыльнуться.
Кальдур ударил, прежде чем бандит понял, что продавец «волшебных средств» оказался лжецом и обманул его. Его шаг вперёд и замах длились вечность, доспех был чудовищно неповоротливым. Но удар всё-таки получился.
Бандита сдуло, словно листок, выпущенный из пальцев в бурю. Кальдур только распрямился, а он уже лежал на земле на другом конце переулка. Его полёт остановился только у стены, он не поднимался и выглядел переломанным.
Кальдур поднял кулак и уставился на него. Он даже не успел высвободить лезвия, не понимал, как это сделать, просто ударил. И понял, что хватило даже этого — кулак в доспехе был огромен и покрыт шипами, похож скорее на навершие булавы, чем на перчатку с пальцами. Он смахнул кровь и пошёл вперёд.
Они ещё не поняли, что перед ними. Не были смелыми, просто глупыми и уверенными в своей силе и безнаказанности. Что-то чиркнуло его под рёбрами, что-то ударило в спину, что-то искрануло по основанию шеи. Они били его мечами, дубинками, короткими копьями и стилетами, но такое оружие этой броне всё равно, что зубочистки.
Громила с поломанным носом, тот, что пытался схватить его в переулке и стоял сзади, вышел к нему лицом к лицу. И ударил ему по лбу короткой палицей. Кальдур не почувствовал. Что небесному киту камень. Обнял громилу за пояс, оторвал от земли и прижал к себе что было мочи и злости.
Тот выкрикнул, захрипел, обмяк. Доспех наконец-то услышал Кальдура и показал зубы, пускай и не такие изящные, как у прошлого доспеха, но они справились. Пронзили здоровяка в десятке мест, пригвоздили к Кальдуру, тот отпустил хватку, поднял руки, погрузил их в плечи противника и просто разорвал его.
Что-то ещё чиркнуло ему в спину, он не глядя отмахнулся туда, и добавил ногой, раздался грохот и всхрип.
Главарь уже всё понял. Бежал к выходу из переулка, сметая на своём пути мусор. Кальдур не мог позволить ему уйти. Толкнулся что есть мочи от земли, вмиг догнал его и боднул плёчом, словно какой-то дикий вепрь, но не удержал равновесия и не смог затормозить. Главарь впечатался в стену, что-то у него в спине хрустнуло, он застонал тихонько, его руки изогнулись в конвульсиях. Кальдур не стал проверять, что с ним, неуклюже поднялся, протопал до него и опустил бронированную ногу ему на голову.
Повернулся к остальным. Им уже давно пора было бежать. Но они не могли. Во время свалки Кальдур, похоже, задел одну из хрупких стен заброшенного дома, что формировал переулок. Стена покосилась, кладка рассыпалась и съехала в сторону, перекрыв пространство, откуда пришёл Кальдур.
Он стоял между ними и единственным выходом. Щуплый и худой разбойник тоненько пискнул и бросился на стену — карабкаться вверх, что есть мочи.
— Не стоило вам её трогать… — прошептал Кальдур и пошёл вперёд.
Анижа открыла глаза.
С трудом удержала стон, приступ страха и желание вырываться. Мутота перед ней стала резкой, и она увидела знакомый подбородок, щетину и копну волос.
Кальдур нёс её на руках. Осторожно нёс прочь от всего этого.
— Кальдур… — прошептала она.
— Прости меня, пожалуйста, — он не посмотрел на неё, но голос его дрогнул.
— Ничего. Я знала, что ты придёшь.
— Они…
— Нет, Кальдур. Но я не хочу говорить об этом. Не сейчас. Я не готова.
— Они больше никому не причинят вреда. Никому.
— Ты убил их, — тихо сказала она.
— Это то, что я есть, — он так и не нашёл силы посмотреть на неё. — Ты ранена?
— Нет.
— Это хорошо.
— Куда мы теперь пойдём? В Солас?
— Сначала нам придётся вернуться в ту пещеру.
— Ты сказал, что нам не по пути.
— Да. Но я кое-что обещал. Розари не стало лучше. Мы пойдём в Солас вместе с ней, чтобы ей помогли там. А после решим, что делать.
— Ты соврал мне. Чтобы уйти тогда.
— Нет. Она должна была выздороветь. Доспех лечит. Но почему-то не в этот раз.
— Понятно.
— Мы должны спешить. Я хочу кое-что попробовать, но ты должна держаться за меня очень крепко.
— Ты что удумал?
— Хочу проверить, насколько у этого доспеха сильные ноги.
Частичная Форма. Одна из немногих техник, что у получалась у него в совершенстве, по крайней мере, с прошлым доспехом. Практически бесполезная в большинстве ситуаций, но вполне годная, чтобы не напугать девушку своим видом, и чтоб ей удобнее было цепляться.
Позади него вспыхнула вспышка. Он не боялся, что этот огонь навредит Аниже, уж у неё-то праведности и чистоты было не занимать. Уродливые поножи, похожие на ноги какого-то мифического бегемота, опустились от его поясницы до ступней.
Он остановился, перешёл на тяжёлый шаг, неуверенно прикусил губы, сжал Анижу покрепче и оттолкнулся. Звёздное небо качнулось к нему, в ушах засвистел ветер, их тут же заложило, Анижа коротко завизжала, и обвилась вокруг него худой и крепкой верёвкой, забыла как дышать.
Кальдур успел мотнуть головой по сторонам, разглядеть верхушки леса и вдруг движение вверх кончилось. Земля начала приближаться, он испугался, понял, что его перекашивает в воздухе, в последний момент выровнялся, подогнул колени, от страха распрямил их. Земля внизу взорвалась, раскинулась в стороны комьями трещинами. Сам Кальдур едва не закрыл глаза, снова толкнулся и выпрыгнул, живот перевернулся у него в утробе, холодок пробежал по спине. Он выдохнул, как учили, взял себя в руки, приземлился и пронёсся по инерции с десяток широких шагов, едва успевая укрывать Анижу от веток.