до меня доходило, что этот человек ближе всех стоял к Госпоже и очень долго касался Её света. Он отличается от нас с тобой. Праведный. Это не фанатичная праведность или вера. Это осознанный выбор, который пропитал человека насквозь. Будь у нас такой правитель и хотя бы сотня офицеров — наша армия бы переломила хребет Морокай без всяких фокусов и Избранных. А потом бы мы сами построили Небесный Дворец, только из всего Эррезира. Рядом с ним я поверил, что даже один человек может что-то изменить. Жаль только во мне нет столько духа, сколько было у него.
— Мастер Лотрак знал, что не вернётся?
— Думаю да. Может даже успел пожалеть, что дал вам так мало. Но я бы на его месте поступил так же. Вы солдаты. Меньше знаешь — меньше сомневаешься.
Ещё через день Розари уже могла сидеть, а уже ночью пробовала встать — не могла ходить под себя и попросилась сопроводить её в туалет и сменить одежду. Поднялась сама, сама шла, пускай и опираясь на Дукана. Это был хороший знак. Она выкарабкалась.
Молчала почти всё время. Была сосредоточена, немного зла, не смотрела на них почти, только иногда, украдкой и тут же отводила взгляд. На третий день начала есть. Впихивала еды и воды в себя столько, сколько давали. С двенадцатичасовой охоты усталый Дукан притащил ей подстреленную тушу молодой косули. Пока её готовили, она присела рядом, срезала с её ног обрезки кожи и мяса и пихала себе в рот, жевала, почти не останавливаясь.
Она чувствовала в своём животе ненасытную воронку. Чувство голода не было острым, насколько он помнил по своей истории, во всяком случае. Скорее было чем-то холодным и тягучим, постоянно переливающимся внутри, с этим можно было жить, это можно было терпеть, но не хотелось. Организму нужны были силы после таких испытаний. Кальдур знал, как это бывает.
В присутствии Анижи Розари нервничала, вздрагивала и щурилась, словно боялась получить от неё пощёчину или пинок. Но на третий день стыдливо попросила зашить разорванную рубашку. И чуть позже — помочь помыться.
После похода в туалете, что-то в ней встало на своё место. Она больше не хотела возвращаться на ложе, стояла, сидела или пыталась гулять в лесу, опираясь на деревья. Через два дня почувствовала, что может больше. Ушла в лес и вернулась мокрая насквозь и дышащая, словно загнанная лошадь, похрипывая и заходясь болезненным кашлем. Тренировалась. Кальдур даже испытал зависть, он-то давно отвык и дал телу забыть, что такое каждодневная нагрузка, как она бывает приятной и как без неё телу плохо.
Он был рад видеть её такой. И тому же был рад, что не пришлось копать ей могилу.
Молчаливая мрачность Дукана вскоре сменилась на мрачную обеспокоенность, которая уже к обеду стала столь очевидной, что Кальдур сам подошёл к нему и увёл подальше ото всех в лес.
— Ну что ещё, старик? Ну давай, скажи мне, только всё наладилось и всё живы здоровы. Я чего-то не знаю?
— Нет, — немного презрительно улыбнулся ему Дукан. — Просто не понимаешь.
— Просветишь меня?
— Нам нужно уже быть далеко отсюда, — Кальдур приподнял бровь и посмотрел вопросительно. — Ты использовал доспех на полную катушку в городе. Она использовала, чтоб поправиться. Ты чтоб помочь ей. Много очень заметной магии. Они смогут отследить нас.
— Здесь? — удивился Кальдур. — До горы отсюда недели две пути, а то и три. Да и как они смогут нас отследить? Мы в глубине страны, война сюда даже не заглядывала.
— О парень, ты удивишься. Видел у них собаку?
— Да. Очередная отрыжка Мрака. И не таких видел.
— Эта особенная. Даже боюсь представить, как далеко она чувствует таких как вы. И ей не нужно быть в пещерах в такие хорошие деньки. Теперь их отряды легко гуляют под солнцем. И заходят очень далеко.
— Как это?
— Ты забыл? У нас больше нет армии, нет границы, нет никакой помехи. Их разведчики гуляют далеко за Соласом, и их даже не думает никто останавливать. В стране царит хаос.
— Ты хочешь сказать, что?..
— За нами уже выехали. И давно. Может, даже не особо скрываясь. Небольшой конный отряд.
— Конный… — фыркнул Кальдур.
— Конный, с тяжёлыми арбалетами, композитными луками и наконечниками из чёрной руды. А может и ещё чего похуже.
— Ты думаешь…
— Думаю, что раз они дали такую стрелу обычному разведотряду, значит этих стрел у них достаточно много, чтобы ими так рисковать.
— Вот чёрт, — Кальдур хрустнул веткой под ногами. — Вот спасибо тебе, старик. Я теперь мишень. И что делать?
— Мы с Розари идём в Солас. В столице сейчас дела не очень, но там ещё есть люди в трезвом уме и рассудке. Нам нужны союзники.
— Так, подожди, — Кальдур выдохнул и попытался собраться. — План. У тебя есть хоть какой-то план? Даже если на секунду откинуть весь твой старческий маразм по поводу грядущего конца всего сущего и последней надежды… Что ты вообще собрался делать?
— Варианта всего два. Первый — мы убьём Алазама.
— Убьём Алазама? — Кальдур рассмеялся ему в лицо. — Кха, он всего лишь бледный колдун. Пускай, первый среди них, и пускай, объявил себя наместником Морокай. Но кроме него их ещё сотни. Может даже тысячи, чёрт их знает.
— Я ему лично благодарен за это объявление. А тебе пора начать хоть немного думать своей тупой башкой. Это политическое убийство, парень. Он символ и лидер, если мы его задушим, то есть шанс, что весь корабль пойдёт ко дну.
— Отвратительный план, — честно сказал ему Кальдур, по лицу старика понял, что тот и не спорит.
— Ещё можем найти Госпожу, — Дукан пожал плечами. — Помочь ей построить всё заново, дать ей армию. Или научить партизанской войне. Я не знаю, что Она за хм… «человек», но знаю, что раньше Она не проигрывала. Если Ей нужно помочь снова встать на ноги, я готов.
— Искать богиню и учить Её грязным трюкам? — под внимательным взглядом Дукана, Кальдур оторопел, но вскоре расплылся в улыбке и снова от души рассмеялся. — Ты безумец. Или гений. Но всё это… боюсь, попытки рыбы трепыхаться, когда рыбак уже вытащил её на берег. Госпожа могла вернуться в своё Царство, отдыхает там в комфорте, и просто смотрит на нас, как на дураков. Может быть, Ей вообще надоела вся эта мышиная возня, не думал о таком, старик? А что касается Алазама… как ты до него доберёшься? Как преодолеешь всю армию темников и наиров, колдунов и чудовищ? Даже если он выйдет сейчас на эту полянку, то как ты убьёшь его? Он сильнейших из когда-либо рождавшихся колдунов. Ему удалось причинить вред Госпоже. Розари или я ему не помеха.
— А у тебя есть другие предложения, умник?
— Ты их уже знаешь, — Кальдур иронично ухмыльнулся и развёл руками. — Бежать отсюда, куда подальше. При любом раскладе, быть живым будет получше, чем быть мёртвым. Мы неплохо сработались. Знаем друг о друге, можем хранить общую тайну. Выжить такой группой будет проще.
— Не будет такого места, где бы ты смог спрятаться! — Дукан рявкнул, Кальдур даже не вздрогнул.
— Не факт. Первые три Битвы были чудовищными по своему масштабу. Весь Эррезир пылал в огне и погружался во тьму. От тех времён даже руин не осталось, за исключением пары древних стен и колонн в Соласе, которые частенько исписывают похабными надписями даже под угрозой получить плетями. Но люди как-то выжили. Бежали и прятались, искали крысиные норы и выбирались, когда Мрак рассеивался. Я бы предпочёл быть в числе тех, кто ещё посмотрит на солнышко и голубое небо.
— А если он не рассеется?
— Тогда я окажусь дураком, — Кальдур поднял голову и посмотрел на небо и лес. — Или научусь жить в темноте. Эти ублюдки с острова Зиль ведь смогли. Значит и я смогу… Но похоже, до такого исхода ещё далеко. И я просто успею прожить свою жизнь.
— Ты-то успеешь, — Дукан толкнул его в плечо от досады. — А что делать детям? И детям их детей?
— Ну, это уже им решать и кумекать. Я своих заводить не буду.
Дукан смачно сплюнул на пол и в сердцах отвернулся от него.
— Да уж, парень. Ну ты и союзничек. Поговорим позже. Завтра или послезавтра Розари будет готова идти. Там всё и обсудим.
— Да меня уже ничего тут не держит, старик. Могу не ждать.
— Ты ещё не доставил Розари в Солас. Разве не так? — Дукан повернулся к нему и посмотрел с ещё большим презрением.
— Ха, — усмехнулся Кальдур. — На это ты меня уже не купишь. Ей больше не нужна моя помощь, она не умирает, обещание не действует. Сама дойдет.
— А Анижа?
— Что с ней?
— Потащишь её за собой?
— Ещё не решил, — Кальдур задумался на мгновения. — Вряд ли. Ей это всё точно навредит. У неё ещё есть шанс пожить нормальной жизнью.
— Ладно. Пойдём до Соласа. Там стены крепче на случай чего. Я смогу её пристроить.
— Правда? — удивился Кальдур.
— Да мне несложно. И ты был прав — я ей должен. И с тобой ей точно не стоит оставаться.
— Это ещё почему?
Дукан толкнул его плечо и пошёл прочь. Кальдур пожал плечами, дал старику скрыться в чаще и неспешно пошёл следом.
— Ты в порядке, Анижа?
Он вернулся к пещере, зашёл внутрь и застал её сидящей у костра. Посмотрел на неё с тревогой. Когда они теряли Розари, она держалась крепче всех, но теперь, после всего увиденного, замкнулась в себе и отстранилась.
— Да, Кальдур, — она вздохнула и поморщилась.
— Что с рукой? — спросил он, только сейчас увидев платок, повязанный вокруг её ладони.
— Просто порезалась. Неприятно.
— Хочешь, я посмотрю?
— Не надо, — она завела руку за спину. — Я обработала и перевязала. Скоро пройдёт.
— Ты точно в порядке? Совсем не своя ходишь.
— Да, не волнуйся. Просто устала и плохо сплю. Последние дни выдались напряжёнными.
— Это да.
— Что теперь? — она нахмурилась. — Мы пойдём за Дуканом? Что тебе теперь говорит твоё сердце?
Кальдур неловко усмехнулся, похлопал себя по груди, словно пытаясь что-то найти.
— Знаешь, всё просто. Если мы убежим, я не знаю, что будет. А если пойдём с ними — умрём.