— Давай заканчивать, — сказал Имрик Маэдретниру, выбрасывая из головы слова Малдиара. Обычные для наггаротта туманные оскорбления и угрозы.
Обратный путь в колонию Каледора был долгим, но каледорские войска были воодушевлены победой над ордой орков. Имрик не разделял ликования армии, встревоженный словами Малдиара и событиями, которым он был свидетелем после битвы. Наггаротты собирали раненых орков, но не приканчивали их на месте, как приказал им Имрик, а уводили в свой лагерь. Имрик не знал точно, какая судьба ожидает пленников, но после слов Малдиара о Каине, заметив различные варианты руны Кроваворукого на знаменах и щитах наггароттов, — подозревал.
Весть о разгроме орков пришла в стены Серого Города, Тор Арлиета, раньше армии, и на улицах их встречали ликующие эльфы. Город был построен у подножия гор, вдоль кромки дремучего леса, протянувшегося от моря к северу-западу от места, где истребили орков. Семнадцать светло-серых башен, крытых синей черепицей, поднимались над лесистыми склонами, и над ними развевались флаги Каледора. Город окружала стена в десять эльфийских ростов, а вокруг нее — еще одна в половину этой высоты. Между двумя стенами стояли лагеря и гарнизоны армии, и здесь проходили сейчас рыцари и ополченцы под рукоплескания народа. С крыш свисали гирлянды цветов, мостовые были усыпаны листьями. С крыш, балконов, террас слышались арфы, рога и флейты — горожане праздновали возвращение своих воинов.
Трижды облетев город с братом и кузеном — чтобы благодарный народ мог вознести песни и славословия своим князьям, — Имрик опустился на холм, где высились каменные дворцы и цитадель. Цитадель имела подобие огромного дракона, стены ее раскинулись как крылья, к концам сливающиеся со склоном горы, на возносящейся над ним главной башне крыша была крыта золотом. На бастионах развевалась сотня флагов, и каждый принадлежал знатному дому Каледора, а над ними полоскалось на ветру знамя города. В чистом воздухе звучали фанфары, сообщавшие о возвращении князей, и у массивных ворот из темно-красного дерева выстроился почетный караул. На воротах был вырезан барельеф каледорских гор, над которыми парили драконы.
Три дракона со своими всадниками приземлились на безукоризненной лужайке, разделявшей пополам широкую площадь вокруг цитадели. Освобожденные от сбруи и седел-тронов, они попрощались со всадниками и полетели в нависающие над городом горы к своим пещерам. Имрик, в сопровождении Дориена и Тиринора, вступил в открытые ворота, и почетный караул вскинул копья в салюте.
Имрик хотел направиться в свои покои, но его задержал Хетлиан, канцлер города. Пожилой эльф в длинной мантии цвета нефрита и золота обратился к Имрику по имени. Он был при всех церемониальных регалиях: в золотом с рубинами поясе вокруг талии — символе своей должности, а в левой руке держал резной скипетр с навершием в виде лепестков розы, искусно вырезанных из сапфира размером с кулак.
— Поздравляю вас со счастливым возвращением, князья, — сказал Хетлиан, коротко поклонившись каждому из них. — Огромная радость и честь для меня лично поздравить вас с победой и выразить благодарность от города.
Имрик подумал о тех шестистах с лишним эльфах, чьи тела доставили на похоронных носилках, но ничего не сказал. Что им будет оказана честь, он не сомневался.
— Совет старейших объявил трехдневный праздник, — продолжал Хетлиан. — Вы, конечно же, будете на нем почетными гостями.
— Будем? — переспросил Имрик, удивив канцлера.
— Мои кузены и я сочтем за честь принять ваше любезное приглашение, — сказал Тиринор, вставая рядом с Имриком. — Но мы устали после перехода и будем благодарны за некоторое время для отдыха.
Имрик приподнял бровь и сдержал вздох. Лицо кузена было бесстрастно — только в глазах можно было прочесть намек на просьбу. Тиринор глянул на Хетлиана и кивнул с ободряющей улыбкой.
— Да, мы будем присутствовать, — сказал Имрик. Хетлиан улыбнулся и поклонился снова. Потом хотел вновь заговорить, но Имрик его прервал: — Из Ултуана новости есть?
— Да. Приходили караваны через Тор Алесси, доставили известия и товары, — ответил Хетлиан. — Я бы сказал, ничего примечательного у них не происходит. Торговля процветает, колонии к западу от Ултуана продолжают расти, хотя не так, как здесь, в Элтин Арване. Князь Котикский Лаэтан весной стал отцом прелестной дочери. Бел Шанаар присутствовал на бракосочетании… — Хетлиан сбился и замолчал под немигающим взором Имрика. — Как я уже сказал, ничего примечательного.
— Что говорят о Нагарите? И о Малеките?
— Никакие новости о Малеките до нас не доходили, — сказал Хетлиан. — Границы Нагарита, насколько мне известно, по-прежнему закрыты для торговцев и гостей. Но было несколько делегаций из Атель Торалиена. Похоже, они более расположены к контакту, нежели их родичи там, в Ултуане.
— Наггаротты в городе есть? — спросил Дориен.
— Есть несколько, — ответил канцлер. — Обыкновенные торговцы, могу вас заверить. Вы же знаете, что у них куда лучше налажена связь с гномами, чем у нас, а спрос на товары гномов еще никогда не был в городе так высок. Они не часто приезжают и уезжают. Это плохо?
— Плохо будет, когда мне кто-нибудь из них на глаза попадется, — отрезал Дориен. — Пусть не суются в цитадель. Нам не надо, чтобы они здесь шныряли и вынюхивали.
На это Хетлиан ничего не ответил, и четверо эльфов на миг замолчали.
— Надеюсь, наши покои приготовлены и там достаточно вина и еды, — сказал Тиринор.
— Да, князья, все к вашим услугам, — ответил Хетлиан, взглянув на него с благодарностью. — Ваши слуги ждут вас там. И позвольте мне больше вас не обременять и отдать на их попечение.
Канцлер снова отвесил поклон и быстро удалился по коридору, скрывшись в занавешенной арке. Имрик повернул в коридор, ведущий в покои правителя, но не успел пройти двух шагов, как его остановил слуга в ливрее.
— Что надо? — буркнул Имрик.
— Канцлер не сказал князю о письме, пришедшем сегодня утром, — сказал эльф. — На нем печать князя Каледриана, и я позволил себе доставить его в покои князя.
— Спасибо, — сказал Имрик. — Это все?
— Да, князь, — ответил слуга, освобождая дорогу.
Имрик зашагал по коридору, звеня сапогами по мрамору. Дориен и Тиринор следовали за ним.
— Ты сегодня раздражительнее обычного, кузен, — сказал Тиринор, нагоняя Имрика. — Что тебя беспокоит?
— Наггаротты, — ответил он.
— Наконец-то, — отозвался Дориен. — Разве я не предупреждал тебя о наггароттах? Их надо изгнать из города.
— Меня не город волнует, — сказал Имрик, сворачивая в стрельчатую арку.
Шаги теперь звучали тише, заглушаемые красным ковром с узором из желтых и белых роз.
— Дело в этом письме от Каледриана? — спросил Тиринор. — У тебя есть догадки, что в нем может быть?
— Нет. Но если письмо лично от правителя Каледора, а не от его двора, то вряд ли там хорошие новости.
Они подошли к двустворчатым дверям апартаментов Имрика. Двое слуг распахнули светлые деревянные двери и поклонились. Имрик вошел, не замедляя шага.
— Пойду к себе, сниму доспехи, — сказал Дориен, проходя дальше по коридору с портретами на стенах.
Имрик молча кивнул, даже не глянув на брата. Слуги и домочадцы князя выстроились в два ряда для его встречи. Когда Имрик проходил мимо домоправительницы Элиритрин, она вышла вперед, держа перед собой белый конверт на серебряном подносе.
— Князь желает это видеть? — спросила она.
— Благодарю, — ответил Имрик, на ходу беря конверт. — Вина и холодных закусок мне в кабинет.
— Как ты узнала? — спросил Тиринор, останавливаясь возле Элиритрин. — В смысле, что он захочет видеть письмо.
— Опыт, — ответила домоправительница несколько удивленно. — Я служу князю двести тридцать восемь лет. И знаю, что князь сочтет важным.
— Кто бы сомневался, — сказал Тиринор и поспешил за Имриком.
В кабинет, уставленный книжными полками, он вошел как раз, когда его кузен садился за инкрустированный письменный стол.
В кабинетах других знатных эльфов бывали такие библиотеки прозы и поэзии, философских трудов и генеалогических сборников, что по сравнению с ними кабинет Имрика был пуст. Один ряд полок топорщился свитками пергаментных карт Ултуана и Элтин Арвана, другой содержал переплетенные трактаты по военным вопросам. На оставшихся двух рядах полок свободно лежали разнообразные диковины, среди них — золоченый череп орка с бриллиантами вместо глаз, набор кинжалов эльфийской и гномьей работы, несколько инкрустированных церемониальных шлемов, серебряная чешуйка дракона размером с ладонь, укрепленная на доске. Вероятно, от верхового дракона Аэнариона — Индраугнира.
Имрик снова встал, расстегнул плащ и аккуратно перекинул его через спинку кресла, потом сел снова. Из ящика стола он достал золоченый нож для бумаг в форме миниатюрной пики наездника дракона. Пика заканчивалась широким наконечником в форме листа. Имрик осмотрел печать, убедился, что она нетронута, и одним движением вскрыл конверт.
Не обращая внимания на остановившегося у торца стола Тиринора, он быстро пробежал скоропись старшего брата.
Письмо было короткое и деловое. Каледриан слышал растущие слухи о волнениях в Нагарите. Он опасался, что эти волнения могут распространиться на соседние Тиранок, Эллирион и Крейс, но Бел Шанаар отказывался действовать. Каледриан просил Имрика вернуться в Ултуан — с Дориеном и Тиринором, если они пожелают, — чтобы представлять Каледор в совете Короля-Феникса.
Имрик отдал письмо Тиринору, не говоря ни слова, и откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. Тиринор стал читать письмо, и лицо его мрачнело все сильнее.
— Ты поедешь? — спросил Имрик, увидев, что Тиринор дочитал письмо.
— Что? — спросил Тиринор, снова перечитывая отдельные моменты письма. — Не знаю. Разумно ли возвращаться всем?
— Меня призывает князь Каледора, и я должен повиноваться, — сказал Имрик. Он наклонился к Тиринору. — Мне было бы приятно твое общество.