Простые радости, отнятые у него трусами и предателями. Завистливые жрецы Азуриана прокляли пламя, чтобы оно не приняло его. Но их фокус не удался. Благословением владыки богов он восстал из пламени и теперь бросит в это пламя, отравленное их коварством, их самих. Пусть почувствуют, что такое суд их бога.
Земля задрожала. Малекит ощутил это в перемене магических ветров, в возмущении, протекшем на юг. Истерзанные уши слышали только лишь постоянное потрескивание пламени, но магическое чувство Короля-Чародея было куда более точным. Из лагерей возле моста по склону покатились валуны и бревна. Послышались крики воинов, которые переправились ради атаки на крейсийцев, и Малекит ощутил, как давит и молотит их тела лавина, спущенная на них горцами. Дух каждого погибающего эльфа вспыхивал на миг — укол темноты, который тут же проглатывали постоянные приливы и отливы магии.
Послышались еще крики, звуки битвы. Походная колонна — не боевой строй, и авангард попал в окружение, несмотря на предупреждение Малекита. Взревев от досады, Король-Чародей рванул железные поводья Сулех, и чудовищное создание взмыло со скалы в небо, в вихре туч устремившись в долину.
У подножия перевала Малекит увидел несколько сот крейсийцев, дерущихся с его воинами. Мост, через который прошел авангард, загораживала груда обломков, отрезая возможность подвести подкрепление. Наггароттские воины кричали, чтобы принесли топоры и ломы — пробить завал.
— Всем отойти! — заревел Малекит, когда Сулех приземлилась на ближайшем берегу реки, глубоко зарывшись когтями в мягкую землю.
Он подождал, пока перепуганные солдаты не отбежали от моста. Тогда он протянул руку, зачерпнул магии из пряди, невидимо вьющейся по долине, и превратил ее в чистую энергию силой своей воли. Мысленно ощутил ледяное прикосновение обруча и сделал из магии стрелу ветвистой молнии, выпрыгнувшую из его кулака. Молния разметала камни и бревна, брызнули вверх обломки и щепки, фонтаном посыпавшиеся в пенную реку.
— Мост выдержит? — спросил один из капитанов.
Мосту тоже досталось, и одна его сторона рухнула примерно до половины его длины.
— Увидим, — ответил Малекит. — За мной!
Сулех прыгнула через реку и одним движением широких крыльев перенесла Малекита вверх по склону, где его солдаты отбивались от крейсийцев, вооруженных топорами и копьями. У некоторых на плечах были драгоценные львиные шкуры, которыми славится это княжество, отяжелевшие от дождя.
Увидев приближение Малекита, крейсийцы бросились врассыпную, устремляясь в лес. Но не все успели спастись под листвой: Малекит обнажил меч, Авануир выпустил вслед отступающим воинам поток свирепых синих молний, и каждая свалила по несколько бегущих. Король-Чародей зачерпнул еще магии, громко вскрикнул и пустил ее широкой волной.
Там, где она прошла, деревья вспыхнули черным пламенем, огонь жадно побежал вверх по склону, сжигая крейсийских охотников. Сок деревьев превращался в пар, взрывая стволы, листья рассыпались в пепел, а волна огня катилась вдоль склона, глотая шатры и фургоны лагеря крейсийцев.
Поддержание магического пламени требовало от Малекита полной сосредоточенности. Он водил железной рукой по воздуху, распространяя огонь все дальше и дальше, и жар пламени разгонял туман над склонами гор. Всплеск темной энергии резонировал с рунами на броне, поджигая мертвые нервные окончания, заставляя дрожать металлические пластины, будто это была собственная кожа Малекита.
Сделав над собой усилие, Король-Чародей пресек поток темной магии, не дав себе дойти до опьянения.
Мистическое пламя затрепетало и погасло, оставив на склоне горы почерневшие пни и обугленные кости.
Внимание Малекита привлекло лязганье доспехов — он обернулся и увидел, что через мост галопом едет эскадрон рыцарей.
— Капитан, ко мне! — велел Малекит, подзывая к себе эльфа, командовавшего авангардом.
Капитан подошел. В руке его был окровавленный меч, нагрудник вспорот крейсийским топором.
— Я виноват, король, — сказал он, упав на одно колено.
Капитан склонил голову, а Малекит направил Сулех к нему и встал над ним. Гребень на шлеме капитана трепетал при каждом дыхании драконицы, при каждом ядовитом вихре. Король-Чародей ощущал, как эльф дрожит от страха.
— Больше не подводи меня, — сказал Король-Чародей, и капитан поднял голову, не веря своей удаче. — Продолжать движение.
Капитан поклонился и поспешил прочь, боясь, как бы господин вдруг не передумал. На самом деле капитан выполнял приказ Малекита, и винить его было не за что. Мать короля в этом случае могла бы устроить массовую казнь, но такие продиктованные злобой бессмысленные действия — напрасная трата материала. Король-Чародей не питал иллюзий относительно своих противников и знал, что если он хочет подчинить себе весь Ултуан, то у него каждый солдат на счету.
«Неопределенность — вот что поддерживает бдительность солдата», — напомнил себе Малекит. Становиться предсказуемым он не хотел.
Пока армия Малекита пробиралась по трудным перевалам в Крейс, армия Каледора готовилась к спуску с гор Драконьего перевала в Южный Тиранок. Граница была сильно укреплена, разведчики Короля-Феникса докладывали о десятке крепостей, возведенных после того, как княжество захватили друкаи. Для продвижения на Тор Анрок Каледору пришлось бы осадить каждую из них.
Западные ветра несли морскую свежесть, а весеннее солнце пригревало армию Каледора, спускающуюся с гор. У подножия долины стояло два замка-близнеца, разместившись в самом узком ее месте, и между ними — массивные железные ворота.
Летя над армией, Король-Феникс видел, что на горных склонах построены еще и другие укрепления. Перед воротами стояли батареи стрелометов, превращающие пространство перед ними в поле смерти.
Каледор дал Дориену сигнал следовать за ним, а Маэдретниру велел приземлиться на скальный выступ вне досягаемости боевых машин. На стенах крепости началась бешеная деятельность, на бастионы выбегали солдаты из казарм.
— Трудная работка, — сказал Дориен, опустившись на своем драконе на выступ чуть пониже, чем Маэдретнир. — Может быть большая кровь.
— Может, — ответил Король-Феникс, рассматривая оборонительные сооружения, защищающие проход.
Стрелометы прятались в расселинах, куда дракону не приземлиться. Их можно было бы заполнить огнем, но для этого дракону нужно было лететь медленно и прямо в зубы военных машин. И даже если нейтрализовать внешнюю оборону, сама крепость была построена крепко и давала отличное укрытие и от пламени драконов, и от пик их всадников. Строить осадные машины, которые смогут высадить ворота — дело небыстрое.
— Как будем атаковать? — спросил Дориен. Его обычный энтузиазм почти потух от взгляда на неприступную крепость.
— Из Лотерна, — ответил Каледор.
Хотя жаль было напрасного похода, Король-Феникс понимал, что куда лучше будет атаковать Тиранок с моря. При отходе обратно на восток Дориен как-то заспорил с ним ночью в шатре.
— Почему мы сразу не поплыли? — спросил младший брат. — Теперь, пока доберемся, уже весна переломится к лету.
— Я должен был убедиться, — ответил Каледор. — Если атакуем на кораблях, то надо брать Тор Анрок. Но если нас отрежут, то между нами и убежищем в Эллирионе будут перевалы Кольцевых гор.
— А если мы возьмем Тор Анрок, тогда что? — спросил Дориен. — Форпосты друкаев по всему Тираноку. Мы будем как остров в море врагов.
— Мы там не останемся, — ответил Каледор. — Город будем удерживать, лишь пока не среагирует Малекит. А тогда мы уйдем и поплывем в Крейс, чтобы грозить наггароттам оттуда.
— А почему вообще не бросить эту комедию и не высадиться просто на побережье Нагарита? — спросил Дориен, который не был на совете, а когда ему рассказали, выразил некоторые сомнения по поводу намерений брата.
— Хватит! — отрезал Каледор. — Дракона не укрощают, засовывая ему голову в пасть. Малекит привык решать войну одной победой. Когда я ему такой возможности не дам, рассердится и начнет делать ошибки. Вот тогда мы и ударим, но не раньше.
Дориена вряд ли удовлетворили объяснения Каледора, но на пути через Каледор в Эатан он этой темы больше не поднимал. Когда войско пришло в Лотерн, флот уже его ждал. Погрузка армии на восемьдесят кораблей заняла несколько дней, но ветра у западного побережья Ултуана остались благоприятными для путешествия.
После уничтожения захваченных тиранокских кораблей при осаде Лотерна друкаи остро ощущали нехватку судов. Хотя господство на море вернулось к ним на краткий миг вместе с флотом колоний, несколько битв у берегов Котика и Ивресса восстановили преимущество сил Каледора.
Так что были все основания полагать, что эатанские капитаны, ведущие суда к побережью Тиранока, с серьезным сопротивлением не столкнутся. Посоветовавшись с лоцманами, знающими прибрежные воды тех мест, Каледор выбрал четыре точки высадки: изолированные бухты и небольшие гавани, которые вряд ли будут защищены. Даже если наггаротты выйдут из своего порта в Гартире, как только обнаружат флот, все равно им до ближайшей точки высадки придется пробиваться против сильных встречных ветров четыре дня. А к тому времени Каледор был твердо намерен быть под стенами Тор Анрока.
Как и ожидал Король-Феникс, высадка не встретила сопротивления ни в одной точке. Пять тысяч рыцарей и вчетверо больше пехоты зашагали на восток вдоль заброшенных дорог Тиранока, сходясь к столице с запада и с юга. Им встретилось несколько малых гарнизонов, попытавшихся удрать от приближающейся армии, но все они были перебиты огнем драконов с воздуха.
Народ Тиранока собирался ликующими толпами на дорогах и в деревнях, приветствуя освободителей. В отличие от Котика, здесь каинитов не спускали с цепи, и княжество в основном не пострадало. Впрочем, нельзя было сказать, что друкайские захватчики действовали мягко или деликатно: проходя по городам и деревням сквозь радостные поющие толпы, Каледор слышал множество горестных историй об их жестоком гнете.