Разлом в Царство Хаоса заколебался, рука убралась, щель закрылась и исчезла со скрежетом разрываемого металла. И следа от нее не осталось.
— Демоны? — спросил Уратион.
— Неисчерпаемая армия, — сказала Морати, вступая в круг и держа в руках свой посох с черепом. — Бессмертная и неуязвимая. Может ли быть лучшее войско для службы повелителю Нагарита?
— Призвать горстку демонов — понадобится вся наша сила, — сказала Друтеира, бывшая прислужница Морати, ныне самостоятельная чернокнижница. Ее темные волосы были сплетены с серебром, светлая кожа испещрена рунами. — И еще есть оружие работы Ваула, способное уничтожить демона; его достаточно, чтобы разбить любое войско, которое мы наколдуем.
— Нам не придется их вызывать, — сказал Малекит. — Нам только нужно сломать запоры, которые держат их в Царстве Хаоса.
Наступило молчание — до собравшихся должно было дойти, что это значит. Нарушил его Уратион.
— Ты говоришь о портале Каледора? — спросил он.
— Это невозможно, — сказала Друтеира. — Портал питают магнитные жилы Ултуана. Нам придется их все уничтожить, а почти все они — в землях наших врагов.
— Это возможно, — ответила Морати. — Не уничтожать магниты, а перенаправить их.
— Массовое жертвоприношение, — сказал Малекит. — Все вместе мы создадим такой прилив темной магии, что он нарушит гармонию портала. Дальнейшее сделает сама ее сила, втянув в себя этот взрыв энергии.
— Разумно ли это? — спросил Уратион. — Без портала Царство Хаоса вырвется на свободу на ветры магии. Даже все вместе мы не сможем управлять этой силой.
— Ею не надо управлять, достаточно направить, — сказал Малекит и поднял дымящийся палец к обручу на своем шлеме. — Эта мощь будет направлена на наши цели, у меня есть средства сосредоточить ее энергию. Наши враги будут сметены волной демонов, выживут лишь те, кто мне угоден. Одним ударом я добьюсь и победы, и мести.
Все переглянулись. Кто-то уже рвался в нетерпении, другие были озадачены.
— Разве у нас есть выбор? — спросил Аудерион, запуская в белые волосы пальцы с черными ногтями. Взгляд его беспокойно перебегал между собравшимися, ни на ком не останавливаясь. — Мы не сможем держаться вечно, рано или поздно нас разгромят окончательно.
— Душами мы уже поплатились, — прошептала Иллеанит. — Заключенные нами сделки и обещания крови мы не сдержали. Я не хочу без борьбы сдаваться такой судьбе.
— Представьте себе их ужас, — сказала Друтеира. — Ужас, обрушившийся на тех, кто нас презирал, кто нас отверг. Мы избавим этот мир от наследия Укротителя Драконов, исправим давнюю ошибку и смоем оскорбление, нанесенное легенде Аэнариона.
Некоторые промолчали, не решаясь говорить, но их беспокойство было так же ощутимо, как жар от брони Малекита. В полумраке поблескивали встревоженные глаза.
Уратион склонил голову.
— Прости мои возражения, господин! — сказал он, падая на колено. — Что мы должны делать?
— Возвращайтесь в свои замки и собирайте всех послушников и рабов, которые у вас еще есть. Морати посвятит вас в подробности обряда, который вам надлежит выполнить. В назначенный час — полночь через десять дней от нынешнего — мы начнем. Кровь наших жертвоприношений притянет темную магию, а наши песнопения направят ее в портал как бурю.
— А что же саферийцы? — спросила Иллеанит. — Мой отец и его маги попытаются нам помешать.
— А как? — ответила Морати. — Когда они поймут, что происходит, уже поздно будет вмешиваться.
— И даже если вмешаются, остановить нас они не смогут, — добавил Малекит. — Портал создал Каледор Укротитель Драконов в самом расцвете своей силы. Такое даже твоему отцу не по плечу.
Больше вопросов и возражений не было. Все поклонились и вышли, оставив Малекита наедине с Морати.
— А если ты ошибся? — спросила она. — Если мы не сумеем укротить портал?
— Демоны разгромят весь мир и все разрушат, — ответил Малекит.
— И тем не менее ты уверен, что хочешь рискнуть?
— «Рискнуть»? — Малекит резко засмеялся. — Я буду просто счастлив! Если Ултуан не будет моим, пусть в нем никто не правит. Пусть лучше наш народ погибнет, чем склонится под чужой рукой. Пусть лучше мир разлетится на части, чем терпеть эту вечную муку.
Как он и обещал Алиту Анару, Каледор отвел армию за Кольцевые горы, обратно в Авелорн. Многих из своих воинов он разослал по их княжествам, некоторые печально и торжественно несли своих убитых князей. Дориен был отправлен в Каледор с вестью о победе Короля-Феникса, а Каратриля послали в разрушенный Авелорн попытаться донести то же самое до Вечной Королевы.
Тириол остался с армией, тревожась о ранах Короля-Феникса. Каледор, хотя публично объявил, что поправляется, наедине сознался, что по-прежнему ощущает сильную слабость. Он еще не был готов вернуться на остров Пламени, а потому оставался в Авелорне с армией, готовый реагировать в случае неблагоприятного поворота событий для теневой армии в ее попытке совершить в Анлеке переворот.
Дни становились короче. Каледор почти все время сидел у себя в шатре, отдыхая и размышляя, что будет делать дальше. Как-то вечером через двенадцать дней после битвы при Маледоре он пригласил к себе Тириола.
— Тебе придется поискать другого Короля-Феникса, — сказал он.
— Что с тобой? — спросил испуганный маг, подбегая к Королю-Фениксу. — Разве твои раны не заживают?
— Не тело у меня слабое, а сердце, — ответил Каледор. — Война скоро закончится. И мое время быть королем должно закончиться вместе с нею.
Маг несколько успокоился, но тревога его не прошла. Он сел рядом с королевским троном, сунув руки в просторные рукава мантии.
— Ты думаешь, что не будешь хорошим правителем в мирное время? — спросил он.
— Я не думаю, я знаю. И ты тоже знаешь. Я не создан для приемов и советов. Чтобы отстроить Ултуан и снова начать работу в колониях, нужен правитель получше меня.
— Князей-то уже, почитай, что и не осталось, — ответил Тириол с грустной улыбкой. — Боюсь, никого другого нет, кто мог бы надеть корону.
— Ты мог бы, — сказал Каледор. — У тебя есть мудрость и опыт, которые нужны для этого. Ты лучше меня читаешь в сердцах.
— Ты, пожалуйста, не говори об этом сейчас. Давай сперва хотя бы уверимся, что друкаи действительно разбиты, а потом будем думать о том, что случится дальше. Морати, если загнать ее в угол, становится как мантикора с ядовитым жалом. Разговоры о мире преждевременны.
— Наверное, ты прав, — сказал Каледор. — Он выпрямился на троне, оперся на спинку, все кости у него болели. — В странном мире мы живем.
— Я полагаю, что ты будешь приятно удивлен, — ответил Тириол. — Жизнь требует определенной гармонии, и она будет сама стремиться к этому состоянию. Через несколько лет ты увидишь, как мир становится таким, каким был. Города можно отстроить, и дети все равно будут расти. Как твой отец, ты будешь рад, что следующие поколения будут процветать, свободные от проклятия войны. И это будет твоим наследством.
Эта мысль несколько утешила Короля-Феникса. Его глаза закрылись, и он попытался представить себе Ултуан, каким тот был когда-то. И не смог. Куда бы ни смотрел он мысленным взором, на Котик или Лотерн, Авелорн или Крейс, всюду он видел смерть и разрушение, принесенные войной.
Каледор поднес руку к подбородку, к шраму, оставленному отравленным ножом, и подумал, а не отравили ли друкаи Ултуан навеки. Уйдет ли когда-нибудь из сердец эльфов зло, которое они спустили с цепи, и насилие, которое совершил он, чтобы их остановить?
Он услышал, как встревоженно шевельнулся Тириол. Через несколько секунд Каледор почувствовал то, что обеспокоило мага. Это было изменение течения в магических ветрах, темный вихрь силы.
Он открыл глаза и подумал на миг, что на него напали. Фонари в шатре будто стали гаснуть, темнота густела. Он понял, что это ему не мерещится: лампы действительно гасли.
Тириол встал, конец его посоха светился.
— Кто-то колдует, — прошептал маг. — Не шевелись.
В шатре стало совсем темно, если не считать небольшого светового пятна, окружавшего мага и Короля-Феникса.
Снаружи слышались звуки — бегущая вода, воющий в скалах ветер. Темнота шевельнулась, бледнея местами, задвигались какие-то фигуры, составляясь в образ.
— Эта магия не здесь, — сказал Тириол вполголоса. — Заклинание сказано где-то в другом месте.
Во мраке появился призрак эльфа в черной мантии, в капюшоне. Он сдвинул капюшон, открылось изможденное лицо, волосы рассыпались по плечам. Запавшие глаза посмотрели на Каледора, потом на Тириола. Видение обратилось к магу.
— Я Уратион из Уллары, — сказал эльф. — У меня мало времени, во плоти я до тебя не доберусь. Малекит послал за мной вороньих герольдов. Внемли моему предостережению, Тириол, и готовься.
— К чему готовиться? — спросил Каледор.
— Портал, — сказал Уратион, глядя все еще только на Тириола. — Малекит и его чернокнижники пытаются разрушить его, дать свободу Царству Хаоса.
— Безумие! — воскликнул Тириол. — Ултуан погибнет!
— Да, безумие, — согласился Уратион. — Я много делал зла и не жалею о нем. Сила, которой я владел, и то, что довелось мне увидеть, были мне достаточной наградой. Но даже я вижу, что этого допустить нельзя. Малекит предпочтет видеть гибель мира, нежели жить, потерпев поражение.
— Как он будет это делать? — спросил Тириол. — Расскажи мне о его заклятии, и я его разрушу.
— Планируется массовое жертвоприношение, — сказал Уратион. — Малекит и Морати вольют в портал темную магию и выпустят на вас орды Хаоса. Обряду уже помешать поздно, вы должны защи…
Видение Уратиона издало странный вздох и застыло. Тени стали светлеть, и Каледор увидел, как чернокнижник упал лицом вниз. Между его лопаток торчал болт, а вдалеке виден был силуэт всадника в плаще и с арбалетом в руке. Лампы разгорелись снова, размывая изображение, придавая всей сцене оттенок нереальности.
Каледор посмотрел на Тириола. Маг нахмурил лоб, пальцы нервно бегали по посоху.