рее с молоком матери, не позволял сразу соглашаться с предложением.
– Выгляни в окно и посмотри, какая погода на улице, – пробормотал Яшка, – а ты говоришь – природный водоём… Что мы будем в нём делать? Только не говори, что мы должны лезть в него в такую стужу!
– Именно лезть… вернее, не лезть, а совершать ритуальные омовения! Притом погружаться полностью с головой!
– С головой? – ужаснулся Яшка. – В такую стужу…
– Ты как хочешь, а я пойду, – решительно сказал Ицик, и в его глазах загорелся яростный огонь легендарных ветхозаветных пророков, упрямо разыскивающих в раскалённой пустыне природные водоёмы. – Видно, ещё не пришло твоё время становиться настоящим евреем!
Наверняка он чётко просчитал, чем уколоть Яшку побольнее. Ведь знал же, что после таких обидных слов тот непременно согласится и отправится хоть на край света, лишь бы его не упрекали в трусости и малодушии.
– Вот, возьми, – он протянул заранее приготовленный пакет и пояснил: – Это полотенце. Вытрешься после омовения. Я себе тоже взял…
На улице было по-прежнему мрачно и сыро. Хорошо хоть дождь стал реже и небо посветлело.
– Ну и где этот… природный водоём? – зябко поводя плечами, тоскливо спросил Яшка.
– Пойдём на речку, – Ицик улыбнулся и показал рукой вдаль. – Я присмотрел одно укромное место, где никто нас не увидит. Там есть всё, что нужно: чистая проточная вода, и не глубоко, но в самый раз, чтобы погрузиться с головой.
– Так ты не шутил?! – ахнул Яшка и беспомощно огляделся по сторонам.
– А ты думал, что нашим праотцам всегда светило солнышко и никогда не было холодно? Да если хочешь знать, природные катаклизмы – это самое малое из тех бед, что обрушивались на их головы! Но они, – в голосе Ицика послышался надрыв, – всегда оставались верны заповедям и никогда не искали причин, мешающих их выполнению!..
По дороге на реку дождь прекратился окончательно, а когда они вышли на берег, на смену тучам по небу поползли белые облака.
– Вот видишь, как хорошо всё складывается! – не преминул заметить Ицик и свернул в сторону от городского пляжа, совершенно безлюдного в это время года.
– Ты уже совершал здесь эти самые… омовения? – подозрительно поинтересовался Яшка, пробираясь следом за ним сквозь густые заросли орешника к крохотному песчаному пятачку на берегу.
– Конечно! – Ицик остановился и показал на какие-то сломанные сучки на деревьях. – Сюда повесим одежду, чтобы не испачкалась… И вперёд!
Яшка тоскливо присел у края воды и сунул в неё палец:
– И мы сейчас в неё полезем, да? Ты издеваешься?!
– Как хочешь! – пожал плечами Ицик и стал снимать плащ, за ним пиджак, брюки и шляпу.
Яшка молча следил за раздеванием, и по его телу то и дело прокатывалась дрожь от затылка до копчика. А доблестный раввин уже снимал рубашку и нижнее бельё.
– Ты это… совсем без ничего в воду полезешь? – спросил Яшка, отводя взгляд от обнажённого тела.
– Конечно! Во время омовения ничем нельзя прикрываться. Только кисточки цицит можно оставить. Ну и кипу на голове…
Со священным ужасом Яшка наблюдал, как он, придерживая одной рукой кипу, медленно вошёл в воду по пояс, потом глубоко вздохнул, что-то прошептал и вдруг нырнул с головой. У Яшки даже перехватило дыхание, когда он повторил это три раза подряд. Вынырнув последний раз, широко развёл руками и только тогда посмотрел на берег:
– Ну а ты чего ждёшь?
Дрожащими пальцами Яшка стал расстёгивать куртку…
По поводу его первого посещения миквы Ицик устроил праздничный ужин у себя дома. Его молчаливая жена Двора накрыла стол праздничной белой скатертью, наготовила каких-то блюд по давно забытым бабушкиным рецептам и, как апофеоз, извлекла откуда-то из тайников бутылку настоящей израильской водки «Кеглевич».
Перед тем как сделать кидуш, то есть поднять первый тост, Ицик торжественно провозгласил:
– Знаешь, я сегодня вспомнил одну старую еврейскую поговорку: если в твоём огороде нет урожая, то виновата в этом не погода, а ты сам… Ты видел, что сегодня творилось на улице? Но мы всё равно пошли в микву. То есть урожаю, который мы собрали со своего огорода, не навредило никакое ненастье. А более всего отрадно, что мы победили плохую погоду в своей душе. Гром, молнию, грозу…
– А когда мы вышли из дома – ты заметил? – даже дождик перестал идти! – неожиданно вспомнил Яшка.
– Вот-вот! – обрадовался Ицик. – Мы пошли в микву, невзирая ни на что, и поэтому дождь прекратился! А ты обратил внимание, что из-за туч даже солнышко для нас выглянуло?
– Конечно, выглянуло. Именно для нас! – поддакнул Яшка, хотя ничего такого не заметил, но это по большому счёту было уже абсолютно неважно…
Наши праотцы и пророки отныне могли им гордиться. Но не сейчас, а через неделю, когда он наконец вылечился от простуды, избавился от насморка и кашля, а потом снова смог пойти к Ицику за дальнейшим постижением премудростей еврейского образа жизни…
А ещё спустя некоторое время, когда пошёл первый снег, в училище к нему пришла растрёпанная плачущая женщина. И пришла она не в учительскую, куда обычно приходили посетители, а именно к Яшке в кабинет математики.
– Я вам чем-то могу помочь? – удивлённо поинтересовался он.
– Ничем… Я мама одного вашего бывшего ученика, – женщина вытащила из кармана пальто измятую чёрно-белую фотографию, на которой был изображён солдатик на фоне полкового знамени. – Савельева моя фамилия…
– А, – вспомнил Яшка, – вы мама Саши?
– Да, вы ещё его с Антоном защитили на педсовете. Он нам дома столько рассказывал…
– Как у него дела? Он, наверное, сейчас в армии? Как ему служится?
– Он в Афганистане… погиб. Написали, что пал смертью храбрых. Вчера домой вернулся в цинковом гробу… Вот, пришла поделиться с вами моим горем…
Некоторое время Яшка стоял ошарашенный и даже не знал, что в подобных случаях принято говорить.
– У вас ещё есть такая фотография? – спросил он.
– Нет, одна…
– Оставьте мне её, пожалуйста, на некоторое время, я вам потом лично занесу домой. А мы её переснимем и повесим на доску почёта наших лучших выпускников…
– Хорошо. Только не забудьте вернуть, это его последний снимок…
После её ухода Яшка сразу отправился к директору. Тот его внимательно выслушал, краем глаза посмотрел на фотографию, а потом неожиданно заявил:
– Такие вещи мы с вами решить не можем, нужно, чтобы военкомат официально подтвердил факт гибели, а потом педсовет решит, вешать ли фотографию Савельева среди наших героев или нет. Вы же помните, Яков, что не всё было чисто у этого парня с дисциплиной. А педсовет состоится только через две недели…
В тот же день Яшка написал в училище заявление на расчёт, а ещё через неделю отнёс документы в ОВИР на выезд в Израиль…
Часть 4Наперегонки к финишу
1. С ивритом хорошо
После холодного и промозглого Домодедова, провожавшего Яшкино семейство холодным липким снегом, оседавшим и тут же таявшим на рукавах и воротниках курток, аэропорт Бен-Гурион встретил их игривыми солнечными зайчиками, отражавшимися от стёкол аэропортовского здания, и тёплым сухим воздухом с неуловимым лимонным запахом.
Яшка осторожно спускался по самолётному трапу, придерживая на руках трёхлетнего сынишку, крепко спавшего у него на плече после утомительного вчерашнего ожидания позднего ночного рейса, потом четырёхчасового перелёта во вселенском мраке бездонного звёздного неба, и вот теперь малышу предстояло сделать первый шаг по этой земле, пока ещё до конца не осознавая, что в прошлом для него остались снежные зимы с горками и санками, клюшки, которыми он гонял слепленную из снежка шайбу с такими же, как сам, трёхлетками. Для него останутся в прошлом бесконечные бабушкины походы по магазинам, чтобы найти для внучка что-нибудь повкуснее, и редкие купленные Яшкой и Ирой только что появившиеся в коммерческих ларьках вкуснейшие иностранные «Сникерсы», которые дома аккуратно резались на три части, чтобы растянуть дорогое удовольствие подольше. Вряд ли это останется в его памяти, а если и останется, то обрывками, бесформенными фрагментами и неясными ощущениями…
Теперь уже и у сына начинала складываться своя собственная история, начинающаяся с каких-то смутных воспоминаний, которые непременно придут к нему, когда он станет постарше. А сейчас его ждала новая жизнь, загадочная и непредсказуемая, как у всех нас, впервые ступающих на землю Израиля. Яшка, кровь из носа, приложит все силы, чтобы в его жизни было поменьше горя и разочарований. В доску разобьётся, жизнь положит, ради этого спящего на плече родного карапуза…
Что рассказать о первых днях репатриации? Эти дни в принципе у всех приезжающих в Израиль почти одинаковые. Механизм приёма новых репатриантов отработан до тонкостей, и никаких вариаций здесь не допускается. Беготня по всевозможным организациям – банкам, больничным кассам, управлению абсорбции – съедала светлое время суток и отнимала все силы. По возвращении оставалось лишь падать с ног в своих съёмных, пока неухоженных и не очень-то годящихся для нормального проживания квартирах, а поутру, едва выспавшись, отправляться по новому кругу. Хорошо хоть удостоверение нового репатрианта – теудат оле – выдали сразу в аэропорту, а за полновесным удостоверением личности – теудат зеутом – нужно ещё постоять спустя некоторое время в очереди среди таких же неустроенных и замотанных переездом бедолаг, как ты.
Но рано или поздно беготня подходит к концу – все документы получены, счёта в банке открыты, в больничной кассе тебя и твою семью поставили на учёт, а что ещё? Да бог его знает, что! Непременно найдётся что-то такое, чего не успел и о чём никто заблаговременно не предупредил… Тем не менее жизнь потихоньку начинает налаживаться и приходить в норму. А в голове уже помимо желания, забегая вперёд, выстраиваются шаловливые мыслишки о приобретении собственной квартирки, покупке машины, вольных разъездах дважды в году по заграницам, чтобы быть ничем не хуже тех, кто прибыл сюда до тебя. И невдомёк пока бедному репатрианту, что для покупки квартиры никаких усилий прилагать не надо, и тебя тут же завалят всевозможными вариантами жилищ – от трущобной конуры до двухэтажной виллы на берегу моря, вот только выплачивать взятую банковскую ссуду придётся долгие годы, и то при условии, что у тебя есть постоянная работа с хорошей зарплатой. И не дай тебе бог после взятия ссуды потерять эту работу… Да и машины тоже не проблема – выбирай любую, какая на тебя посмотрит, а проблема опять же в том, что её нужно содержать, а перед этим сдать драконовский экзамен на автомобильные права, и это опять же выливается в приличную копеечку. Поездка в заграничные круизы? Да пожалуйста, весь мир сегодня открыт перед тобой – только плати деньги, о добыче которых ты в своих мечтаниях пока задумывался как о чём-то несущественном и второстепенном…