Но в этот момент он подумал не о деньгах, а о Катерине. Той, прежней, которая пекла ему всякие выпечки, писала длинные письма, звонила по переговорному… и плакала, узнав, что он женился.
Антон поднял взгляд к серому небу, по которому уже пробегали просветы — гроза уходила.
— Я всё сделаю правильно, слышишь? — шепнул он сквозь дождь обращаясь к кому-то в небе. — Только оставьте мне её со мной рядом…
Недалеко от него хрустнула ветка, через пару рядов от него пробирался человек в резиновом с капюшоном плаще— охранник решивший проверить не появится ли здесь кто-то в такую собачью погоду?
Антон затаился промеж деревьев наблюдая за ним. Охранник медленно шёл вперёд внимательно осматривая всё вокруг. Когда он прошёл мимо, Антон ползком отполз чуть назад, вновь взвалил мешок на плечо и довольный собой быстро ретировался к своему дому.
Небо уже прояснялось, дождь постепенно заканчивался, когда он занёс свою добычу в квартиру. Катерина всплеснула руками увидев в каком он виде. Заставила быстро снять мокрую одежду, растёрла его полотенцем и он переоделся в сухую одежду. Димка крутился рядом с любопытством изучая большой мешок строя версии, что там в нём есть вкусного? Антон выбрал самые большие и красивые три груши и протянул ему.
— Спасибо!— Ответил мальчуган с трудом удерживая их в руках. Катерина забрала их у него, одну разрезала пополам и протянула половинку, он счастливый умчался в комнату размахивая большим пластмассовым солдатиком.
— Какие классные груши… Давай я пирог сделаю?— Предложила она.
— Здорово! Давай, сто лет не ел пирога с грушами…— Одобрил Антон подхватывая на руки прибежавшего вновь Димку и изображая из него самолёт полетел с ним по комнате вызывая у того счастливый смех.
Пирог выдался на славу, они ещё сходили угостили родителей, этому гостиницу особенно обрадовался отец, большой любитель выпечки. Антон рассказал,что насобирал груш и думает завтра их свезти на рынок продать в городе. Мама сказала, что сегодня отец накопал сумку картошки и если он продаст ещё и её, будет совсем замечательно и сразу выдала ему список, что нужно будет купить и привезти на вырученные деньги. Антон добавил в список то что нужно было ему и Кате, забрал сумку с картошкой, чтобы утром не заходить и пожелав родителям спокойной ночи ушли к себе.
Эта ночь выдалась у него снова бессонной. Катя посапывала свернувшись калачиком возле него, а ему не спалось. Мысли вихрем кружили в голове. Он хотел понять, что хочет от него будущее? Что ещё он должен исправить? А может ничего уже и не нужно исправлять? По сути сейчас он может с полным основанием сказать, что впервые он доволен собой и своей жизнью. Но неужели он прошёл снова такой длинный жизненный путь только, чтобы исправить свои отношения с Катей? Неужели его тогдашний опрометчивый поступок так сильно исказил его будущее и он не стал по настоящему счастлив только поэтому? А что есть счастье? В чём был смысл его жизни?
Ответов не было. Только тишина, ночной шорох сада за окном вдалеке и редкий лай собак на улице.
Он тихонько встал, прошёлся босыми ногами по прохладному полу, приоткрыл форточку — ночь дышала влагой, парком и каким-то таинственным ожиданием. Всё казалось одновременно родным и чужим. В прошлом он бы подумал: “Вот бы так начать всё заново…” — а теперь, когда этот шанс у него действительно был, он не знал, как с ним правильно поступить.
Из письменного стола он извлёк свою потрёпанную “Тетрадь Перемен”— самое удивительное она сопровождала его в любой локации, как верный и молчаливый спутник. Взяв её в руки сел за стол. Открыл последнюю страницу, взял ручку, задумался, а потом вывел:
“17 сентября 1996года. Ночь.
Пирог с грушами был вкусным. Катя улыбается. Димка счастлив. Я жив.
Может, всё и правда так просто?
Но чувствую — впереди ещё что-то важное. Как будто одна из дверей ещё не открыта.
Не забывай: ты сюда не только за любовью вернулся.
Ты вернулся сюда — за собой… настоящим.”
Он положил ручку, спрятал тетрадь, сел обратно на кровать и осторожно, не разбудив, обнял Катю, притянув её ближе. Она на миг шевельнулась, пробормотала что-то нечленораздельное и снова затихла, доверчиво положив ладонь ему на грудь. Засыпая, он подумал, что прошёл некую точку невозврата, когда прошлое теперь уже будет не властно над ним и сейчас он начал писать новую главу своего будущего. Внутри него разлилась тёплая волна нежности, какая медленно заполняла его изнутри — ни одна женщина в его жизни не значила столько. Ни одна не жила в его сердце так глубоко, как она.
За окном ветер шевелил листву, по небу медленно плыла половинка луны. Где-то в глубине сада заухала сова. А в доме, пахнущем грушёвой выпечкой, новыми мечтами и старой любовью, начиналась новая глава его жизни.
Глава 20
Глава 20
Уйти, чтобы вернуться
…Он открыл глаза от яркого солнечного света какой светил ему в глаза пробиваясь сквозь щель в жалюзях на окне. Зажмурившись сел в кровати по привычке пытаясь нащупать рядом тело Катерины. Но её не было, вместо железной полуторной кровати он сейчас сидел на широкой, мягкой деревянной софе. И тут же в который раз его мозг испытал шок, потому что обстановка вокруг снова изменилась. Исчезла его убогая однушка с минимумом мебели, вместо этого он находился внутри просторной квартиры с добротной мебелью, светлыми стенами, вместо тюлевых занавесок, современные жалюзи на окнах, дубовый шкаф с книжными полками, плазма на стене, толстый узорчатый линолеум на полу— всё это не просто говорило о достатке, оно будто бы воплощало чью-то аккуратно спланированную жизнь.
Он встал со своего места, медленно, с опаской — как человек, оказавшийся в чужом доме, хотя чувствовалось: здесь всё вроде бы его. На двери висел его халат, в шкафу висели рубашки его вкуса, на комоде стояли флаконы с туалетной водой..
На прикроватной тумбочке лежал его смартфон — новенький, блестящий, с разблокированным экраном, На нём горела дата: 1 августа 2025 года.
Антон провёл рукой по лицу и ощутил щетину.
— Что за чертовщина?.. — пробормотал он.
Он уже привык к скачкам: то в детство, то в юность, то ещё куда-то. Но сейчас это было нечто иное. Всё выглядело слишком… стабильно. Словно он не проснулся — а очнулся в параллельной версии самого себя.
Он прошёл по квартире, будто проверяя реальность. Кухня — стильная, с кофемашиной и плитой индукционного типа. На холодильнике магнитики — и среди них фото: он и… Катя. Катя, повзрослевшая, красивая, улыбающаяся. Они держались за руки и стояли на фоне какого-то европейского города.
— Этого не может быть... — выдохнул он.
Он снял фото, посмотрел на него ближе. Это были они, без сомнений. Катя — в синем платье, волосы чуть короче, но взгляд тот же. Он — в лёгкой рубашке, с небольшой чёрной бородкой “эспаньолкой”. Улыбка настоящая, живая, не вынужденная, как в старых фотографиях.
На кухонном столе — записка:
“Любимый мой Антошка, мы с Димкой поехали в бассейн, по пути заскочим в супермаркет, надо забить холодильник. Буду к двум…Наверное( рядом нарисованные лукавые смайлики), Разогрей себе, что-нибудь если проголодаешься. Люблю. К.”
Он медленно сел на стул. Глаза защипало. Записка. “Люблю”... Она... Катя…?!
— Неужели я смог?.. — тихо спросил он сам себя. — Или это очередная проверка?
Он смотрел в окно — за которым всё было как всегда. Город, солнце, автомобили. Всё настоящее. Всё — как будто бы результат его решения.
Он подошёл к зеркалу в коридоре. В отражении — его лицо. Не сорока девятилетнего уставшего человека, а максимум лет сорока, не больше. Уверенный взгляд, немного непривычная, но сильная осанка.
Он провёл пальцами по зеркальной поверхности и шепнул:
— Если это всё не сон, не ошибка, не ловушка… то, чёрт побери, я должен это удержать.
Он повернулся и пошёл на кухню, где поставил чайник на плиту, как будто это было самое обычное утро. Но внутри него росло чувство тревожного волнения — потому что он знал: за всё хорошее в жизни приходится платить. И, возможно, счёт ему ещё не предъявили.
Антон сидел за столом, задумчиво ковыряясь вилкой в тарелке, когда щёлкнул замок входной двери. Ему будто током обожгло спину — дыхание перехватило, он не знал, чего ожидать.
— Пап, мы пришли! — раздался из коридора звонкий голос.
“Пап?..” — от неожиданности у него чуть не вылетела вилка из рук. Голос принадлежал, как минимум мальчику подростку.
На кухню вошёл парень лет семнадцати — неся в руках два полных пакета с продуктами. Антон с трудом узнал в нём того самого Димку какого казалось только вчера видел мелкого у себя на той квартире. Он вытянулся, возмужал, изменился, взгляд цепкий и внимательный. За ним вошла Катя — почти не изменившаяся, только чуть старше, спокойнее. На ней были солнцезащитные очки, на плече сумка, в руках — бумажный пакет. Она остановилась в дверях и, улыбаясь, посмотрела на Антона:
— Ты уже проснулся, слава Богу. Мы думали, ты проспишь весь день. В этих супермаркетах очереди такие на кассах…Да ещё на стоянке машину некуда поставить.
Антон попытался что-то ответить, но в горле пересохло. Он только кивнул, как будто наблюдал сцену из фильма.
— Света тоже должна вот-вот подойти, она после библиотеки к Лизке заскочила, — сказала Катя, ставя сумку на стул.
— Кто?.. — выдохнул он.
— Света, — повторила Катя, и тут её взгляд стал внимательным. — Антон… ты в порядке? Ты как будто ещё спишь.
Он с трудом выдавил улыбку:
— Да, просто… немного не выспался. Голова туговато варит.
— Пап, ты будешь играть со мной в “Fifa” на приставке? Мы с мамой новый картридж купили, пацаны в школе говорят там графика улётная— подскочил к нему Димка. — Ты давно обещал!
Антон кивнул:
— Конечно, чуть позже… Дай мне минут десять, ладно?
Димка засмеялся и умчался в свою комнату. Катя подошла к нему, чуть нахмурившись: