– Да и черт с ним.
Вещей у нас было совсем немного, багажник заполнился едва ли наполовину.
– На вот, подарок тебе. Пригодится, – буркнул, пряча глаза, Славик, – извини, если что.
Он притащил замотанное в полиэтиленовую пленку автомобильное детское кресло и теперь сосредоточенно обрывал с него упаковку.
– Знаешь, Антон, – сказал он задумчиво, – люди влюбляются, женятся, трахаются, чтобы в итоге завести детей. Поздравляю, ты сэкономил кучу времени…
Неловко пристроив кресло на заднем сиденье, он пожал мне руку и откланялся. На Марту он старался при этом не смотреть – видимо, до сих пор робел.
– Уезжаете, Антон?
Вассагов, как и подобает бойцу невидимого фронта, появился внезапно.
– Да вот, пора…
– Чем заняться планируете?
– Вернусь в журналистику, – пожал плечами я, – или на радио устроюсь, опыт есть.
Я вообще не задумывался пока о будущем.
– Паспорт дайте, пожалуйста.
Я не без колебаний дал ему паспорт, Вассагов, не глядя, протянул его назад, отдав неприметному человеку в сером костюме.
– Бумаги! – коротко приказал он. Тот подал папку.
Александр Анатольевич раскрыл ее и протянул мне пластиковый файлик:
– Так, тут у нас… Анастасия Антоновна Эшерская… Проверьте, все ли верно.
У меня в руках было свидетельство о рождении, школьная выписка, медицинская карта, справки о прививках, свидетельство об установлении отцовства, еще какие-то бумажки с печатями – все то, что делает человека реально существующим, даже если он – материализованная больным разумом тульпа нерожденного ребенка. В графе «мать» везде стоял прочерк.
– Так бывает? – поразился я.
– Еще и не так бывает – вздохнул Вассагов. – Анна Трубная, невеста Павла Ряпчикова, как вы знаете, остается проживать в Стрежеве, и, разумеется, никаких детей у нее нет. Кроме того, такую взрослую девочку ей бы пришлось рожать в тринадцать. Будем считать, что вы нашли и официально удочерили биологическую дочь, о которой раньше не знали. Грехи беспутной юности и все такое. Немного похоже на индийское кино, но так даже лучше. Люди такое любят.
Теперь вы, – он протянул следующий файл Марте, – Марта Эшерская, урожденная Менделева. Вот ваши документы – паспорт, аттестат, диплом консерватории…
– Ну охренеть, – возмутился я, – без меня меня женили!
– Совет да любовь, – сухо сказал Вассагов.
– Но…
– Разведетесь потом, тоже мне проблема. Оформить удочерение десятилетней девочки на неженатого молодого мужчину нельзя. На семью – другое дело… Вот ваш паспорт.
Я пролистал документ – в нем уже стоял штамп о браке, зарегистрированном стрежевским ЗАГСом, и вписана дочь.
– Спасибо, наверное…
– Счастливого пути. И знаете что?
– Что?
– Не возвращайтесь сюда, пожалуйста.
– Ни за что!
Выехав за перечеркнутый знак «Стрежев», я остановил машину на мосту. Подошел к перилам и аккуратно выпустил из рук тяжелый пакет. Тщательно протертый от отпечатков военный сувенир, тихо булькнув, ушел в глубину. Все равно к нему больше нет патронов.
– Уезжаете?
Я, нервно вздрогнув, обернулся. Рыбак приветливо помахал мне трехпалой рукой.
У его ног стояло облезлое эмалированное ведро, в котором вяло шевелили жабрами несколько крупных карасей.
– Больше не отпускаешь? – спросил я зачем-то.
– Отпускаю. Езжай. Но помни: кто один раз попался – в том крючок уже навсегда…
прощалось со мной в приемнике «Радио Морзе».
И я решил последовать совету.