лы убирали, «чтобы ведьмы их не нашли». Крестьяне в этот день никуда не ездили, не пахали.
Местами в Вальпургиеву ночь жгли костры на полях или в селеньях; на них сжигали все старые метлы или же зажигали их и бегали с ними, как с факелами. Часто со старыми вещами сжигали соломенное чучело — ведьму. В окрестностях Детмольда (Вестфалия) парни скакали вечером вокруг костра верхом на рукоятках метел, в бумажных колпаках. Ряженые парни и девушки прыгали через огонь, бросали горящие колеса.
В начале XX в. мало что сохранилось от майских огней. Как и огни на другие календарные праздники, они должны были содействовать плодородию и здоровью людей и скота, но в майскую ночь, по поверью, они были и средством изгнания ведьм. Наряду с огнем ведьмы изгонялись хлопаньем кнута. Поэтому с заходом солнца парни бегали по полям и вокруг домов, щелкая кнутами.{520}
В Эйфеле прежде в Вальпургиеву и последующие ночи в церквах звонили в колокола, «чтобы отогнать ведьм».
Одним из главных майских обычаев было установление майского дерева (Maibaum). Этот обычай к XX в. в северных областях уже вымер, но в 1930-е годы большое майское дерево снова ставили во всех городах и селах; обычай сохранился до наших дней. Кроме общинного дерева, почти повсеместно был обычай ставить маленькое деревце или куст под окнами любимых девушек или учителей, священников и других почитаемых в селении лиц. Девушкам, нелюбимым за что-то или порочного поведения, вместо деревца втыкали перед домом пучок хвороста или ветки разных кустов, каждая из которых имела определенный смысл. Так, терновник ставили сварливым, тополь — сплетницам, черемуху — ленивым, ветки вишни — легкомысленным и т. д.{521} Самым постыдным было, когда ставили перед домом соломенное чучело с фаллическими атрибутами или на кол насаживали свиной навоз, а от дома до хлева рассеивали мякину. «Ленивого соломенного парня» ставили и женщине, огород которой к 1 мая был еще не в порядке. Посадка майского дерева является пережитком языческих верований. По мнению Дж. Фрэзера, его сажали и украшали с целью испросить у духа дерева благодеяний как для всего села, так и для отдельных людей.{522}
Накануне 1 мая вечером парни ходили по улицам с колядками и получали за добрые пожелания яйца, шпик, колбасу, деньги. Затем они отправлялись в лес за деревом. В некоторых местах ставились условия — парни должны были до захода солнца доставить дерево на праздничную площадь, не пользуясь телегой и лошадью. На ночь около дерева оставляли охрану, чтобы его не украли парни из соседней деревни, с восходом солнца, и когда дерево было украшено, его нельзя уже было красть. Устанавливаемое дерево очищали от коры, оставляя зеленой только макушку. Это делали для того, «чтобы под корой не прятались вместе с насекомыми и злые духи». На самой макушке укрепляли флажок или «петуха». Дерево украшали лентами, венком, кое-где яичной скорлупой, в южной Баварии на нем укрепляли профессиональные знаки, модели различных видов транспорта и другие фигурки. Вокруг майского дерева молодежь водила хороводы и пела песни.
К XX в. и обычай майского дерева во многих местах превратился в детский праздник. В майский день дети шествовали по селу с зелеными ветками, а затем обливали друг друга водой. Обливание водой на май и духов день, видимо, было связано с обычаем вызывания дождя. В то же время дождь 1 мая означает, по наблюдениям народа, что лето будет сухим.
Вплоть до наших дней местами (например, в Эйфеле, в окрестных деревнях и предместьях Кельна и Бонна) сохранился другой широко распространенный обычай — «продажа» девушек с аукциона (Mailehen, Mädchenlehen). Адам Вреде{523} считает его собственно франконским обычаем, хотя он хорошо известен и за пределами Франконии. По сведениям западногерманского этнографа М. Цендера,{524} наиболее старые доказательства Lehnausrufen (т. е. — объявление о передаче девушек в ленное владение) восходят к концу XIV в. Этот обычай был широко распространен по всему Рейнланду, но вплоть до конца XVIII в. происходило простое распределение девушек, аукциона еще не было. Сведения об аукционе появляются в конце XVIII в. В XVI–XVIII вв. обычай связан был чаще всего с масленицей (вернее с первым постным воскресеньем) и лишь позднее перешел на 1 мая, а затем кое-где и на пасху. По мнению Цендера, впервые обычай стал исполняться 1 мая в Пфальце, Хунсрюке и в части Гессена.
Разыгрывали девушек в возрасте от 16 до 26–28 лет. Для проведения аукциона выбирали правление с «нотариусом», «оценщиком» и т. д., как на настоящем аукционе. Девушка присуждалась тому парню, который больше всего за нее дал, и становилась его партнершей по танцам на весь год или до храмового праздника, а на весь май уже обязательно. Парень должен был оберегать честь девушки и заботиться о ней. Майской королевой обычно становилась девушка, за которую больше всего дали на аукционе, она приносила «присягу». Парень, которому она досталась, становился майским королем. По мнению некоторых исследователей, этот обычай восходит к древнегерманскому обычаю выбора невест в мае.
1 мая в определенное время парень посещал свою девушку, посещал ее и в последующие дни, иногда дело заканчивалось сватовством. Если парень девушке не нравился, она подносила ему при следующем посещении цветок «толстого боба», что означало отказ. В Индене (округ Юлих) девушка подносила жениху, который ей люб, букет овсяных метелок с розой, неприятному — без розы.
Коллективный майский праздник оканчивался шествием майского короля и королевы или графа и графини. Во многие селения Эйфеля на 1 мая съезжались, как и на храмовый праздник, их уроженцы даже из отдаленных мест.{525}
В это же время обычно выгоняли скот на пастбища и, чтобы ему ничто не повредило, стегали его в день первого выгона веткой рябины, срезанной на рассвете с дерева, на которое упал первый солнечный луч. В Вестфалии и Мекленбурге ударяли только молодую нетелившуюся еще корову. Затем хозяйка приглашала пастуха в дом и одаривала его, чтоб он лучше смотрел за ее коровой.{526} Хвастаясь друг перед другом, пастухи иногда украшали дерево рябины полученными дарами.
1 мая чистили колодцы, а девушки украшали их цветами, за что получали яйца.{527} Майская роса считалась целебной. В Ангальте, а также и в других местах рано утром девушки шли в поле, умывались росой и говорили при этом «доброе утро, Вальпургия, я принесла тебе свои веснушки. Они должны к тебе перейти, а у меня пропасть». В баварском Оберпфальце обязательно ели 1 мая жирный омлет, а парни жарили в лесу яичницу. В Вестервальде на 1 мая обманывали друг друга, как это делали в других местах 1 апреля.
Майское дерево из Баварии
Некоторые элементы традиционной майской обрядности вошли и в празднование совершенно иного по своему происхождению и своей сущности праздника — Дня борьбы трудящихся всего мира — 1 Мая. Так, в ГДР украшают к 1 Мая дома не только флагами и полотнищами с лозунгами, но и цветами, ветками зелени; на площадях устраивают майское дерево, украшенное венками и лентами; разноцветные ленты развеваются на шестах и столбах; во второй половине дня широко распространены различные спортивные состязания, народные гуляния.{528}
За три дня до праздника вознесения (Christi Himmelfahrt) на Рейне в прошлом устраивали процессии вокруг полей и молились о хорошей погоде. В католических церквах в вентиляционное отверстие спускали изображение Христа, который во время молебна «возносился». Считали, что куда Христос при вознесении «взглянул», оттуда придет в следующем году непогода. Распространено поверье, что в этот день следует бояться грозы: он приходится всегда на четверг — Donnerstag, день бога грозы Доннара. В этот день стараются из мясного есть только птицу. В Алльгеу пекли хлеб в виде птицы.{529}
Много сходных с майскими обычаями вобрал в себя праздник пятидесятницы (в воскресенье) и духова дня (в понедельник) на 50—51-й дни после пасхи (Pfingsttag). Немцы особенно чествуют духов день. В некоторых местах (например, в Брауншвейге) его считают началом лета. Это был праздник полного торжества весны.
Как и на 1 мая, ставили майское дерево, если оно не сохранилось от 1 мая, украшали березовыми ветками дома не только снаружи, но и внутри, украшали школы и церкви. Так же, как и на май, устраивали шествия майской невесты, называемой теперь Pfingstbraut. В Рейнланде и Пфальце майская невеста на духов день ходила одетая в белое, вместе с двумя спутницами. В Саксонии прежде майские жених и невеста прятались в лесу, их искали и торжественно, с музыкой вели по деревне. На юге Баварии разыгрывали полную свадебную церемонию. Около Мюнхена такой обряд называли Sandrigl. При этом иногда пели:
Der liebe Maie zieht ein
Mit Lied und Sonnenschein,
Es bringt Blümelein rot und weiss;
Wir fegen die Brunnen ihm rein.
Im Mai, im Mai, Juchhei!
Der Mai bringt Vogelein jung und alt,
Im grünen, grünen Wald.{530}
Наступает любимый май
С песней и солнечным сиянием,
Он приносит красные и белые цветочки;
Мы для него очищаем источники.
В мае, в мае, юхай!
Май приносит молодых и старых птичек,
В зеленый, зеленый лес.