В майской обрядности отразилось стремление повлиять на погоду, чтобы обезопасить будущий урожай. До середины мая еще опасались заморозков, поэтому в народный календарь виноградаря, как и в соседней Австрии, входили дни «ледяных святых» — Бонифация, Панкрация, Сервация.{587}
Для обрядности этого времени характерны также выходы и выезды на поля. В католических районах — это большей частью религиозные процессии со священниками во главе, молебствиями, окроплением «святой» водой, заменившие более древние магические действия, направленные на вызывание дождя, против засухи и града. Наиболее часто их приурочивали к религиозному празднику вознесения (сороковой день после пасхи). У германошвейцарцев этот день, как четверг, по народным приметам, был грозовым, поэтому именно на него считали дождь нежелательным.
В Валлисе ко дню вознесения был приурочен и обычай иного происхождения. Во время выезда в поле всадники объезжали все владения, у каждого пограничного знака втыкали в землю зеленые ветки или кусочки пасхальных «пальм» как оберег. Иногда приносили и обрядовое деревце. Первоначально смысл этих выездов, вероятно, заключался в периодической проверке пограничных межей.
Во французской Швейцарии к этому дню были приурочены соревнования пожарных команд и стрелковых обществ.{588}
Во время праздничных выходов в горы собирали молодую зелень и цветы. Возможно, что этот обычай послужил основой для современных праздников цветов — нарциссов (г. Монтре), камелий (Лозанна), роз (Женева), включавших красочные процессии и театрализованные представления.
В обрядности весеннего времени, времени расцвета природы, часто сохраняются следы древних поверий о вегетативных духах природы. Особенно характерно это для обычаев французской Швейцарии, а также соседних с ней районов. Так, 1 мая или в первое воскресенье мая устраивался «праздник зелени» (la fête du feuille). Молодежь ходила по улицам с зелеными ветками, собирая гостинцы для общего пиршества. В кантонах Женева и Невшатель в эти дни дети выбирали майских жениха и невесту или майских короля и королеву, украшали их зеленью и цветами и возили по улицам. Широкую известность получили исполнявшиеся в это время песни «Majentze», обычно заканчивавшиеся просьбой об угощении:
Mai, mai, mois de mai!
Les mayintees vout pas la
Du beurre de la vachette,
de oeufs del la poulette,
de l’argent de la boursette,
tout ce que vois plaira.{589}
Май, май, месяц май!
Майские невесты ходят
За яйцами кур,
За молоком коров,
За деньгами,
За тем, что им понравится.
В некоторых местах участники шли с колокольчиками «вызванивать май». В городах их шествия сопровождались колокольным звоном. В городских парках и на площадях устраивались театральные представления, сюжеты которых были заимствованы из народных легенд и сказок.{590}
У германошвейцарцев (Санкт-Галлен) 1 мая или в первое воскресенье месяца деревенские парни ставили, по традиции, перед домом любимой девушки обрядовое дерево, березку — майю, украшенную бантами, сладостями. Перед окнами тех, кому не симпатизировали, укрепляли соломенное чучело.
Шествие с «майским медведем» — мальчиком, спрятанным в зелени (г. Рагац)
Элементы весенней дохристианской обрядности стали и частью церковных праздников мая и июня — пятидесятницы, духова дня, троицы и др. Так, в эти дни после мессы молодежь и дети играли в «охоту на дикого человека» (вегетативного демона). Мальчика или парня, закутанного в зеленые ветки, прятали в лесу. Его поиски и ловля сопровождались веселыми криками и шутками участвующих. Во Фриктале ряженого в зелень везли из леса на коне, около источника его «крестили», т. е. погружали в корыто или в источник или пруд. После этого вся кавалькада возвращалась в деревню, по пути обливая водой встречных, особенно женщин. В других местах в корыто окунали статую св. Урбана, возможно, заменившего здесь духа растительности. В Зарганзерланде этот обычай был связан с народным культом святого — покровителя виноградарства. Крестьяне приносили ему дары, но за плохую погоду бросали его статую в воду.
Традиционным персонажем в кантоне Женева и в Рагаце был «майский медведь» — ряженый, одетый в зелень, и с маской зверя на лице, или мальчик, скрывавшийся внутри высокой подставки в виде пирамиды, плотно закрытой зелеными ветками. Для получения сладостей мальчик высовывал из пирамиды руки. Этот обычай, по-видимому, свидетельствовал и о существовании как антропоморфных, так и зооморфных образов в прошлом, характерных для древних верований в вегетативных духов или духов поля.
Обход ряжеными вокруг источников, украшение их зеленью, купание и обливание водой, как можно предполагать, представляют следы культа воды, жертвоприношений ей или веры в ее очистительную и оплодотворяющую силу, связанными с этим временем года.
Эти давние представления вошли и в церковный католический ритуал. Так, на пятидесятницу и троицу освящали воду и зелень, украшали ветками церкви. Во время торжественных процессий на троицу и в день тела господня верующие несли майи — ветки бука, сосны или березы, которыми потом украшали свои дома, дворы, часто их ставили и около «священных» источников.{591}
По характеру своей обрядности эти праздники как бы заключают весенний цикл, а часть связанных с ними обычаев примыкает к летнему циклу.
ВЕНГРЫ
Т. Дёмётёр
Как и у других народов Европы, у венгров календарные обычаи и обряды, их приурочивание и содержание находились в непосредственной зависимости как от географических условий, так и от хозяйственной деятельности населения в различных местностях. Народные обычаи венгров со времени их переселения из восточноевропейских степей на Дунай (конец IX в.) значительно трансформировались. В процессе взаимовлияния старой культуры мадьярских племен и культур соседних народов венгры заимствовали и ряд новых обрядов, зачастую, однако, изменив их форму и содержание.
Когда венгры пришли на дунайскую низменность, они были уже знакомы с земледелием, но главным их занятием было скотоводство, особенно коневодство.
До своего прибытия на новую родину венгры, финно-угорский по языку народ, жили в основном среди тюркских народов, одно время они входили в состав Хазарского каганата.{592} Исторические источники того времени отождествляли венгров с тюркскими кочевыми народами, с которыми они сходны были по образу жизни, хотя и отличались от них по языку.
На основании этого можно предположить, что календарь и обычаи древних венгров могли значительно отличаться от календаря и обычаев оседлых народов Дунайской равнины, главным занятием которых было земледелие. Но, к сожалению, существующие в нашем распоряжении исторические источники почти ничего не сообщают о календаре и обычаях венгров в первые века после их прихода на территорию современной Венгрии. Такие данные появляются лишь с XV в., когда календарные праздники венгров во многом становятся сходными с обычаями восточно- и центральноевропейских народов.
Нет никаких данных и о том, какое летоисчисление было у прибывших в Паннонию мадьяр. Возможно, что они, как и родственные им народы, пользовались лунным календарем, хотя вполне вероятно также, что во время своего переселения они познакомились с летоисчислением и по солнечному году.{593}
Бесследно исчезли старые венгерские названия месяцев, это заметил еще в начале XIX в. Я. Гримм. Одной из причин этого явления могло быть то, что старые венгерские названия месяцев были связаны с географической средой, окружавшей их до переселения на Дунай, и с их хозяйственной деятельностью, в частности с коневодством.
После прибытия мадьяр на новую родину, с изменением их образа жизни старые названия месяцев утратили свое значение и были забыты.{594}
Возможно, впрочем, что венгры в то время, когда жили в составе Хазарского халифата, употребляли хазарское летоисчисление и хазарские названия месяцев, и эти названия после обращения венгров в христианство были постепенно оставлены и заменены новыми.
У древних венгров, по-видимому, начало года приходилось на весну или осень; во всяком случае, следы такого древнего начала года сохраняются в современных весенних и осенних праздниках. Эти периоды имели особенно большое значение в жизни кочевых народов, так как именно в это время происходили их переселения на летние и зимние места жительства. Арабские и персидские источники IX в. писали, что зимой венгры жили возле рек, занимаясь рыболовством. О перекочевках венгров встречаются упоминания еще и в XII в. Так, в хронике Анонима есть интересное сообщение о том, что один из вождей венгров из династии Арпадов находился на летних пастбищах на острове Чепель с апреля по октябрь месяц.{595}
Оседлые венгры в начале XI в. были обращены в христианство и примкнули к западной, римско-католической церкви, хотя вплоть до XII в. было еще довольно значительно и влияние восточной церкви: в некоторой степени память об этом сохранилась и в календарных обрядах венгров.
В XVI в. значительная часть венгров приняла протестантское вероучение, главным образом кальвинизм, но в XVII–XVIII вв. некоторые протестанты вновь возвратились в католическую церковь. Эта разность в религиозной принадлежности венгров отразилась и на формировании их календарной обрядности: в западных областях Венгрии, где преобладал католицизм, цикл народных праздников и обрядов был гораздо красочнее и богаче, чем в восточной Венгрии, в которой преобладало протестантское население. Но по всей стране главные праздники календарного цикла носят католические названия. Протестантское население католические праздники почти никогда не справляло и, если католические названия еще сохран