К гаданиям близка вера в приметы. Есть приметы о погоде, — и помимо рациональных, основанных на наблюдении, также и чисто суеверные. Так, подобно периоду от св. Люции до рождества, каждый из двенадцати дней святок (от 25/XII до 6/I) соответствует определенному месяцу года: какая погода в такой-то день, такая будет и в соответствующий ему месяц. У всех западных славян, как и у многих других европейских народов, те же 12 месяцев символизируются 12 дольками разрезанной луковицы. Их посыпают солью, а утром смотрят, какая долька останется влажной, какая сухой. Распространены приметы по луне: у лужичан, например, существовало поверие, если луна светит в рождественскую ночь ярко, то закрома будут «светлыми», т. е. пустыми; у поляков наоборот — «в сочельник ясно, в стодолах темно, в сочельник темно, в стодолах светло», «на дворе ясно, в стодоле тесно». («Wilijum widno, to w stodołach cimno, w Wilijum cimno, to w stodołach widno», «na dworze jasno, to w stodole ciasno»).[646] Чехи говорят: «Если сочельник светлый, будут темными стодолы, если зеленый, будет пасха белой, если ясный, будет много фруктов». («Jsou — li vánoce světlé, budou tmavé stodoly, jsou li zelené, budou Velikonoce bilé, jsou — li jasné, budou hojně ovoce»).[647]
У поляков звездное небо в сочельник предвещало, что куры хорошо будут нестись, пасмурно — у коров будет много молока. Были приметы, предвещавшие якобы смерть. Так, в польских семьях хозяйка перед сном оставляла скорлупки от орехов, наполненные солью. Их было столько, сколько человек в семье. Если соль в какой-нибудь скорлупке растает, тот, чья она, вскоре умрет. Если кто-нибудь из сидящих за ужином в рождественский сочельник отбрасывал слабую тень на стены, считали это предвестником смерти. Словаки верили, что должен умереть тот, кто в сочельник, разрезая яблоко пополам, разрежет и зерно.[648] Чехи, словаки, поляки верили в то, что все звери в рождественскую ночь говорят, как люди, и кто услышит этот разговор — тоже умрет.[649]
Интересны приметы, связанные с животноводством. Поляки верили: если в хозяйстве была свиноматка, стучали в дверь свинарника и по тому, сколько она раз хрюкнет, «узнавали» сколько у нее будет поросят. Стучали также и по хлеву, и по конюшне и даже по пчелиным ульям, что перекликается, по-видимому, с магическим обычаем «будить» фруктовые деревья.
Определенные действия должны были, по народным верованиям, обеспечить хорошее настроение. В дополнение к тому, что было об этом уже сказано, упомянем обычай у чехов и словаков обливать друг друга водой или обсыпать снегом в ночь под рождество. Первый день рождества называется у словаков Božie narodenie, Hody, у чехов — Boži národení, Hody, у поляков — Boże Narodzenie, Gody (в старину), у лужичан — Boži dźeń или Hody, Gody. Этот день считался большим христианским праздником, и отмечали его особенно торжественно. На рождество нельзя было выполнять никаких тяжелых работ и даже готовить обед. Утром не подметали пол, только отодвигали разбросанную солому в угол или под кровать (чехи, словаки, поляки).[650] В этот день обычно не посещали родных и знакомых, проводили его в тесном семейном кругу. Пища на рождественском столе была скоромной, с обилием (по степени зажиточности) мяса. По сохранившимся сведениям, в подкраковских деревнях (около Тынца, например) подавался рассол (бульон), затем блюда из мяса вола, и лишь на второй день ели свинину и ветчину (мясо вола ели в память о том, что вол был в Вифлеемском хлеве).[651] Чехи же и словаки предпочитали в рождественские дни есть свинину.
В повяте Новый Тарг Краковского воеводства (Польша) крестьяне вспоминают, что на рождество с самого утра по домам ходили мальчишки и обсыпали всех овсом. При этом они говорили: «На счастье, на здоровье, на рождество, чтобы все в коморе было, в хлеве, дай господь бог!». Считалось грехом выметать этот овес.[652]
С рождеством были связаны некоторые запреты и приметы, часть их распространялась и на все святки. Так, например, у поляков нельзя было на рождество мешать угли в печи, подзывать птицу, как обычно (нужно давать корм без зова и лучше в обруче), запрещалось ходить в те помещения, где спрятано зерно для посевов. Чехи и словаки предпочитали не ходить в хлев в этот день — корм и воду подавали скоту накануне.[653] Пол в этот день не подметали.
Магическую силу западные славяне приписывали на рождество, как и в его сочельник, умыванью. В польских семьях хозяин утром наполнял водой большую миску или ведро, бросал туда немного сена со стола, кусочки облатки и хлеба, серебряные монеты. Этой водой мыли лицо. Верили, что от этого кожа будет гладкой, а у девушек будут хорошо расти волосы. У чехов и словаков деньги, кусочки облатки и хлеба, зерно, соль и чеснок и сейчас бросают прямо в колодец.
С хозяйством крестьянина были связаны разные приметы и запреты на определенные виды работ в святые вечера — от рождества до дня трех королей (в некоторых местах только до Нового года). В Польше нельзя было ломать хворост, чтобы телята не родились со сломанными ножками, просеивать муку через сито, а то телят, ягнят и поросят будет лихорадить, нельзя прясть — телята и ягнята от этого крутились бы, мотать и сновать пряжу — иначе волки ходили бы около дома, а ветер сорвал бы беленое полотно с луга. Разрешалось только щипать перо, но в некоторых деревнях и это запрещалось. Согласно народным приметам в случае нарушения запретов в семьях «будут калеки рождаться».[654] В Чехии и Словакии после рождественской заутрени не шли, а бежали домой, так как считалось, что у того, кто скорее прибежит, все полевые работы будут закончены раньше, чем у других.
В семьях на рождество и сейчас поют коленды (kolęda — польск.), коледы (коleda — чешск., слов.) — песни традиционного содержания. У чехов и словаков коледа известна и в значении песен — пожеланий добра, благополучия, коледа также и дар за колядование, сам период колядования, рождественские праздники в целом. Польский народ знает тоже несколько значений слова коленда: «kolinda», это время от Нового года до дня трех королей, «kolęda» — облатка в сочельник, «kolęnda» или «dziad» — рождественский сноп, коленды — рождественские подарки.
С первого рождественского вечера или со дня св. Степана начиналось колядование — хождение по домам с пением колядок; в старину взрослых, позднее ребятишек. Надо сказать, что обычай этот постепенно терял свое первоначальное очень важное значение и превращался в забаву, увеселенье, в средство для детей получить подарки, даже — своего рода милостыню (в деревнях нередко колядовали только дети бедняков). А в старину народное поверье приписывало колядованию охранную функцию. В восточной Мазовии (Польша), например, старики помнят, что в деревнях следили за тем, чтобы колядники обязательно пришли и ходили бы по всем домам, никого не минуя, тогда «в такую деревню не ударит молния».[655]
Иные, кроме охранных (от зла, от болезней, молнии и пр.), магические значения приписывались разнообразным действам весьма развитой обрядности колядования ряженых. Народные представления длились до праздника трех королей, а затем во многих своих вариантах переходили в масленичную обрядность (zapusty — польск., fasiang — словацк., fašank, masopust — чешск.).
Второй день рождества — это день св. Степана (Szczepan — польск., Štěpan, Štiepan — чешск., словацк.). Его считали у славян, как и у немцев, покровителем (патроном) лошадей.[656] Об этом говорит то значение, которое придавалось коню и его кормам в обрядах этого дня (чехи, словаки, поляки). Еще перед восходом солнца хозяин убирал из дома солому и сено, относил их в конюшню и хлев лошадям и скоту. В польских семьях в остатках сена на столе домашние искали зерна. Если находили хоть одно зерно пшеницы, считали, что их дом находится под особым благословением. Все найденные зерна овса хозяин старательно собирал в мешок и с ним опять-таки перед восходом солнца ехал на лошади в поле, там он разбрасывал овес в местах, где рос чертополох, приговаривая:
Idź przecz, diable przeklęty
Bo ja tu sieję w święto Szczepana
Owies święty!
Иди прочь проклятый дьявол.
так как я сею в праздник святого Степана
святой овес!
Крестьяне считали чертополох дьявольским семенем, а поэтому, уничтожая его, как бы прогоняли дьявола. Уезжая с поля, сеявший овес в день св. Степана не должен был оборачиваться, иначе все его действия лишились бы силы.
Для отпугивания же болезней в течение всего года в день св. Степана нужно было положить за матицу несколько веточек подорожника.[657]
Языческим обычаем, воспринятым христианством, было у всех западных славян обсыпание овсом и другими злаками. Церковь считала, что это делается в память о том, как забросали камнями св. Степана. В Польше в некоторых районах духовенство противилось обсыпанию в костеле. Но крестьяне все же приносили иногда в костел овес, ячмень и горох, святили их, а после службы обсыпали ими ксендза. Затем шли на хоры и оттуда обсыпали каждого входящего. Вечером в костел приходили женщины, чтобы собрать рассыпанное зерно, его давали домашним птицам, считая, что от этого птицы будут лучше нестись.[658] Верящие в заклятия сеяли освященный овес на полях, полагая, ч