Алекперов, 1936, с. 59].
В настоящее время в странах проживания курдов как сам пост, так и Праздник разговения трактуются по-разному. Так, например, в Турции, где позиции ислама сильно потеснены развитием современного просвещения и культуры, они отмечаются больше по традиции, утрачивая религиозное значение (а многими вовсе игнорируются). Там же, где устои ислама сильны, например, в Иране, они используются духовенством для усиления религиозности в массах как символ мусульманского аскетизма и благотворительности [Еремеев, 1990, с. 102].
Весной также отмечается праздник Саре-пэз, что значит «начало приплода». По курдскому обычаю, по прибытии в долга (на место перекочевки) после первого приплода каждый богатый курд режет барана, устраивает угощение и приглашает на него своих соседей и пастухов. Хозяин и хозяйка усердно угощают. После обеда, который устраивают во дворе, убирают столы, и молодежь поет народные песни и пляшет вместе с пастухами. По окончании праздника все благодарят хозяина за угощение и выражают пожелания, чтобы его хозяйка получила за лето много масла и сыра, болезни не извели скот, и летняя пастьба окончилась благополучно [Никитин, 1964, с. 98].
Этот праздник, так же, как и новогодний, сопровождается музыкой, плясками и песнями. Популярны групповые (хороводные) танцы, которые бывают с подпрыгиванием (чопи) и плавные (нэрм). Чопи представляет собой хоровод, когда танцующие держат друг друга за руки и двигаются по кругу. Исполняя нэрм, танцующие держатся за мизинцы, и эта живая цепь покачивается очень медленно направо и налево, перебирая ногами под звуки зурны и бой барабана. В групповых плясках участвуют, независимо от возраста, мужчины, женщины и дети.
Зурнэ (зурна) — это народный деревянный духовой инструмент типа гобоя. Очень большой и высокий барабан называется даф (дохол). По нему музыканты ударяют двумя палочками — тонкой (мэвэк) бьют снизу, а толстой, с утолщенным концом, (чомак) — сверху [Аристова, 1959, с. 255–256].
Как только ягнята подросли и окрепли, а снег в горах начинал интенсивно таять, назначался день Баро-дана — выступления из долга на летние пастбища [Никитин, 1964, с. 98–99].
Приготовления начинали за неделю, и вот, наконец, наступал торжественный день. С раннего утра все наряжались в праздничные одежды. Девушки, одетые в лучшие нарядные платья, украшали себя венками из свежих полевых цветов. Продевали через нос карафилы — круглые золотые пластинки, к которым прикреплялось раздвижное золотое колечко (для этого девочке делали в носу отверстие).
Своих овец, баранов и коз украшали пучками крашеной шерсти, а к ошейникам лучших из них подвешивали медные колокольчики с разноцветными висюльками. Потом пускали овец и ягнят в общее стадо и устанавливали очередность шествующих.
В день Баро-дана главная роль отводилась пастуху. Одет он был в свой лучший пастуший костюм, со свирелью в руках. Он исполнял роль командира: давал молодежи указание, как поступать с теми баранами или овцами, которые не принимали своих ягнят. Во время шествия за пастухом шел самый дородный и красивый козел (по-курдски — нери); на шее у него висел колокольчик, издававший трели на самой высокой ноте. Каждый хозяин произносил, обращаясь к пастухам, заклинание: «Поручая тебе свое стадо, я обязываю тебя честно и добросовестно исполнять свое дело и хорошо охранять мое стадо» [Шамилов, 1935, с. 28–32].
Когда все заклинания были произнесены, главный пастух играл на свирели и шествие трогалось. Стадо в определенном порядке шло за пастухом в сопровождении молодняка; подростки и дети бежали и зорко следили за тем, чтобы ничто не нарушало этот порядок. Ударами палки или особым свистком подпаски указывали каждому барану его место в стаде. «Прошло много лет, — писал В. Никитин, — с той поры, когда я впервые увидел шествие „Баро-дана“, но впечатления того дня еще памятны мне, как сейчас, вижу перед собой сияющие лица детей, молодежи и пастухов, слышу их песни. Ярко пестрят архалуки, ойма и бешметы, нарядные костюмы девушек и цветочные венки на их головах, украшения на овцах и баранах. Всюду — яркий солнечный свет. Вся долина покрыта зеленью, а вдали виднеются горы еще под снегом. Блеяние овец и баранов, песни пастухов и молодежи далеко разносятся по долине, и жители выбегают из своих жилищ, чтобы полюбоваться веселым шествием». «Такие шествия, — отмечает далее В. Никитин, — бывают только два раза в году: весной, когда стада уходят на летние кочевья, и глубокой осенью, когда возвращаются домой. Дни „Баро-дана“, — заключает он, — самые торжественные в году» [Никитин, 1964, с. 100].
Летние обычаи и обряды
Летом курды были заняты в основном хозяйственной деятельностью: скотоводы уходили на летовки, а оставшаяся в селениях часть населения занималась полевыми сельскохозяйственными работами. У курдов-земледельцев бытовали обряды, связанные с водой. Их выполняли женщины. Для того, чтобы умилостивить небо во время засухи, они запрягали двух волов и пахали не землю, а воду. С этой же целью в засушливые дни женщины обливали друг друга воде [Алекперов, 1936, с. 59].
История этого праздника восходит еще к домусульманским временам, когда скотоводы приносили в жертву богам животных, молились о сохранении своих стад, ниспослании богатого приплода. Такие обряды были характерны и для курдов, которые также представляли в домусульманский период пастушеские племена. После принятия ими ислама соблюдался обычай совершать свои жертвоприношения на 10-й день месяца зу-ль-хиджжа, что вначале было связано непосредственно с посещением Каабы. Но в дальнейшем этот обычай претерпел изменения. И теперь жертвоприношение как кульминационная часть паломничества к святым местам, которое теперь не является обязательным, исполняют по месту жительства.
По-арабски он называется Ид ал-Адха — Праздник жертвоприношения; в Иране и Турции — Курбан-байрам (курбан — «жертва», байрам — «праздник»).
Эйде Курбан — Праздник жертвоприношения — наступает через 2 месяца и 10 дней после Рамазана.
Все мусульмане усматривают в этом празднике один смысл — жертвенное заклание животного. Днем полагается зарезать барана или верблюда, из мяса которых готовят пищу и раздают верующим, прохожим, беднякам [Аристова, 1959, с. 250].
Этот обряд ассоциируется с древней легендой, прародитель арабов Ибрахим был так предан богу, что выполнял все его повеления. По воле бога он прогнал в пустыню любимого сына Исмаила и его мать — рабыню Хаджар. Аллах, правда, не дал им погибнуть от жажды: в пустыне они нашли колодец с водой — Замзам. Вокруг него впоследствии и возник город Мекка. Но бог послал еще одно испытание Ибрахиму — повелел принести в жертву Исмаила. Однако, когда покорный Ибрахим уже занес нож над любимым чадом, Аллах позволил заменить его агнцем. Прошли годы, и Ибрахим с Исмаилом, продолжая преданно служить богу, построили в Мекке храм — Каабу, где хранится упавший с неба Черный камень.
Мораль этой легенды заключается в том, что человек должен беспрекословно повиноваться воле Всевышнего, и только тогда он обретет благословение божье. Но легендарные чудеса и религиозные нравоучения в этом рассказе скрывают крупицы исторических реалий. Поселения в пустыне действительно возникали возле источников воды, и Мекка не была в этом отношении исключением. «Черный камень с неба», хранящийся в Каабе, по всей видимости, метеорит, которому поклонялись арабы еще до ислама. Сам миф о несостоявшемся жертвоприношении Ибрахимом своего сына символизирует отказ от человеческих жертв, практиковавшийся предками арабов как, впрочем, и многими другими древними народами, в числе которых были и курды.
Накануне Праздника жертвоприношения в районах расселения курдов устраиваются ярмарки: по улицам тянутся вереницы мелкого и крупного рогатого скота, величаво шествуют верблюды. Рога овец, коз, быков покрыты позолотой, обвиты разноцветными лентами, бока верблюдов раскрашены краской. Весь этот скот продают на специально отведенных площадках.
Праздник длится четыре дня, в странах проживания курдов эти дни считаются нерабочими. Всюду готовят мясные блюда, устраивают многолюдные и обильные трапезы. Бедный люд ест досыта, а богатые курды искупают свои грехи раздачей дарового мяса и как бы очищают совесть.
Пожертвования в виде скота считается весьма благим делом: чем больше таких подношений сделает мусульманин при жизни, тем легче ему будет после смерти попасть в рай, пройдя перекинутый над пропастью ада мост Сират, тонкий, как волос, острый, как меч. Согласно поверью, те животные, которые были принесены в жертву, не дадут упасть в адскую бездну. Вера в такой мост, ведущий в рай, как и убеждение в душеспасительную силу пожертвованных животных, существовали еще в религиозных представлениях зороастрийцев. Так древний скотоводческий культ умилостивления богов закланием скота трансформировался в исламе в магический обряд и стал характерной чертой главного мусульманского праздника.
31 августа, по григорианскому календарю, в городе Демавенд в Иране проводится праздник Мухрикан, или Эйде курди (Курдский праздник). В востоковедческой литературе существуют различные толкования его происхождения. Одни авторы считают, что он имеет иранские корни [Malcolm, 1821]. Другие полагают, что он аккумулирует в себе уникальные черты курдской истории. Так, В. Никитин в своей книге «Курды» упоминает о том, что Мориер, известный путешественник, во время своей второй поездки в Демавенд в 1812 г. его наблюдал и счел чисто курдским праздником, поскольку, по мнению Мориера, он устраивался в честь освобождения курдов от насилия персидского шаха Дахака. Кроме того, в журнале «Курдистан Таймс» отмечается, в частности, что Эли Этхер Шемин Хемедани в своей книге «Курды» пишет: «Существует праздник северных иранских курдов, называемый Курди. Согласно „Шараф-наме“, он знаменует конец пыток Феридуна Дахаком» [Kurdistan Times, 1992, с. 149–150].