Накануне праздника хозяйки, по традиции, устраивают в домах генеральную уборку и стирку, повсюду на балконах полощутся шторы, скатерти и т. д. В религиозных семьях, как и накануне других праздников, принято вымыться и совершить омовение в микве. Рош а-Шана, согласно традиции, День Суда Всевышнего над людьми, в этот день был сотворен человек, в этот день решается судьба людей и всего мира на будущий год. Поэтому его следует встретить в состоянии ритуальной чистоты и в белой одежде (Kittel) [Грозные дни, б. г., с. 19]. В Рош а-Шана судимы лишь праведники и злодеи, причем последние будут вычеркнуты из Книги жизни. Согласно преданию, на Небесах в огромной Книге жизни записаны имена всех живущих на земле людей. В день Рош а-Шана Бог отмечает в ней, какая судьба на следующий год ожидает каждого человека. Суд же над обычными людьми откладывается до Йом Киппура, во время которого будут подписаны все остальные приговоры.
Незадолго до захода Солнца хозяйка дома зажигает свечи — праздник начинается. После вечерней молитвы принято желать друг другу счастливой записи в Книге жизни.
После посещения синагоги устраивают вечернюю трапезу. Ее структура в целом повторяет структуру прочих праздничных трапез: то есть благословение над вином, омовение рук, благословение на хлеб. Во время Рош а-Шана принято подавать на стол круглый хлеб, который обмакивают не в соль, как в другие праздники, а в мед. Сефарды нередко обмакивают хлеб сначала в соль, затем в мед или в сахар, а потом в мед [Dobrinsky, 1986, с. 315]. После этого приступают к самой трапезе, во время которой принято есть продукты, ассоциирующиеся с изобилием и сладостью. Для того, «чтобы год был сладким», принято обмакивать хлеб и яблоки в мед (иногда яблоки режут, заливают медом и ставят на стол). Нередко, особенно в восточных общинах, подают нарезанную кружочками и тушенную в меду морковь — «чтобы в будущем году было много денег». Подают также голову барана или рыбы — символ плодовитости и изобилия. Избегают острых и соленых блюд. У выходцев из Марокко в этот день, как и в другие праздники, готовят баранину или рыбу, сваренную с большим количеством приправ и красного перца. Принято также подавать сладкие овощи и фрукты: свеклу, тыкву, гранат, финики и др. В сефардских общинах популярны всевозможные сладости [Dobrinsky, 1986, с. 315–316].
В первый день Нового года, по традиции, в синагоге трижды звучит шофар. (В Мишне имеется ряд предписаний о том, какие требования предъявляются к шофару [Mishnah, Rosh ha-Shanah. 3:2–7]). В него трубят, стоя рядом с возвышением, на котором лежит свиток Торы; трубить следует так, чтобы слышалось тридцать отдельных звуков, подаваемых тремя способами. Йеменские евреи используют для шофара огромный витой рог дикого козла; звук такого шофара особенно громкий и необычный.
Йеменский еврей трубит в шофар на Йом Киппур у Стены плача в Иерусалиме [The High Holy Days, 1973]. Прорисовка Г.В. Вороновой.
Дневная трапеза в этот день мало отличается от вечерней. Во время Рош а-Шана принято много веселиться, пост запрещен. После полудня прекращают желать друг другу хорошей записи в Книге жизни. Считается, что праведники сразу же заносятся в нее, и приговор скрепляется печатью. К любому человеку теперь надо относиться так, будто он праведник, и теперь желают: «Счастливой печати в конце».
Обряд ташлих [The High Holy Days, 1973]. Прорисовка Г.В. Вороновой.
В первый день нового года, после полуденной молитвы, совершают широко распространенный в ряде общин обряд ташлих (tashlikh — «бросание»). Этот обряд, ашкеназский по происхождению, впервые упоминается в XV в. Идут на берег реки, моря или какого-либо водоема (желательно, чтобы в нем водилась рыба), где читают главу из кн. пророка Михея (Миха): «Ты ввернешь в пучину морскую все грехи наши» (17:19). После чего встряхивают полы одежды, выворачивают карманы и таким образом «бросают» грехи в воду и каются. У восточных евреев имеется аналогичный обычай — «идти бросать грехи в море» хотя он не имеет специального названия. Это очень древний очистительный ритуал, связанный с верой в очистительную силу воды. Возможно также, умилостивительная жертва — в воду в ряде случаев бросают хлеб (дар водяному духу). Существует также аналогичный обычай — за две-три недели до Рош а-Шана плести из пальмовых листьев корзину и высаживать в нее боб или фасолину. За день до Рош а-Шана корзину с пророщенным бобом поднимают над головой и семь раз покачивают, говоря, что она — замена человека, после чего корзину бросают в воду [Schauss, 1973, с. 163].
На второй день принято есть фрукты нового урожая, сладости.
Рош а-Шана, как уже говорилось, открывает 10 дней покаяния, или так называемые Грозные дни, которые завершаются в Йом Киппур.
Йом Киппур — День искупления. Судный день, празднуется на 10-й день месяца тишри, завершая десять дней покаяния, иначе называемые Грозные дни (yamim nora’im). В библейскую эпоху, это вероятно, было не всегда так: в кн. Неемии День покаяния и очищения приходится на 24-й день седьмого месяца (Неем. 9:1–3). Это единственный праздник, который и в диаспоре не празднуют два дня.
Само название праздника иногда связывают с глаголом kafaru, а также вавилонским kapparu — «очищать».
Йом Киппур представляет собой некоторое исключение из других еврейских праздников — в настоящее время его вообще условно можно считать таковым. В этот день необходимо соблюдать строгий пост и каяться в грехах. В библейскую эпоху это предписание распространялось и на живших среди евреев иноземцев: «в седьмой месяц, в десятый день месяца смиряйте души ваши и никакой работы не делайте, ни житель страны, ни пришелец, живущий среди вас, ибо в этот день очистят вас для очищения вашего: от всех грехов ваших, перед Богом очиститесь вы;… это суббота [шаббат] покоя для вас» (Лев. 16:29–31; см. также: 29:7-11). Поэтому Йом Киппур никогда не приходится на пятницу или воскресенье, чтобы не было двух дней покоя подряд.
С момента своего возникновения Йом Киппур претерпел значительную эволюцию, превратившись из очень архаичного празднества с богатой обрядностью, тесно связанной с очистительной и апотропейной магией, в День смирения и покаяния.
Впервые он зафиксирован в Жреческом кодексе (т. е. в послепленную эпоху) как День очищения. Более ранние тексты умалчивают о нем. Однако ряд ритуалов, характерных для этого праздника, несомненно, восходит к глубокой древности.
Центральный мотив всего праздника и связанных с ним обрядов — очищение народа (а в библейскую эпоху — также Храма и первосвященника). Известно, что вопросы ритуальной чистоты/нечистоты играют в иудаизме очень большую роль. Этому посвящено множество специальных предписаний. В древности, когда ритуальная нечистота считалась сродни нечистоте обычной, для очищения требовалось не столько покаяние (смирение души) и молитва, сколько определенные очистительные обряды. Особую роль в них играли вода и кровь, «смывавшие» грехи, т. е. нечистоту. В кн. Левит (16:4-25) приводится наиболее подробное описание существовавших в эпоху Храма очистительных ритуалов [см. также: Flav. Ant. III. 10]. Первосвященник, омыв тело и тем самым очистив его, надевал льняную одежду и приносил жертвы — одного быка для очищения себя самого и Храма; а также двух козлов, об участи которых метали жребий. Один козел предназначался Богу, а другой — Азазелю (la-azazel). Первого козла первосвященник приносил в жертву «за грех» (подобные жертвоприношения совершались и во время других праздников); кровью жертвенных животных (быка и козла) кропили Скинию Завета и жертвенник. Затем первосвященник возлагал руки на голову другого козла и исповедовал над ним грехи народа, после чего козла с нарочным отводили в пустыню («в страну обрывов»). Человек, отводивший козла Азазелю, также должен был омыть тело и одежду в воде и только после этого вернуться в город. В Мишне [Yoma. 3:8А-6:6В] содержится аналогичный рассказ об этом жертвоприношении, но добавляется, что на рога козла, предназначенного Азазелю, повязывали красную нитку [Mishnah, Yoma. 4:1, 4:2а]. Затем посланник, отводивший козла из Иерусалима, в пустыню на определенное расстояние, вел его к «ущелью», где разделял красную нитку надвое: одну часть опять привязывал к рогам животного, а другую — к скале. Потом со скалы он сбрасывал козла в ущелье [Mishnah. Yoma. 6:4D, С]. Таким образом, совершалось не просто «отпущение» козла к Азазелю, но жертвоприношение (красный цвет нитки — символ крови — в данном случае обозначал жертвенник и жертвенное животное). Сходные обряды зафиксированы и у ряда других народов [Никольский, 1931, с. 31; Носенко, 1997, с. 26].
Как уже говорилось, кровь в поверьях древних народов выполняла различные функции, в том числе и очистительную: «ибо кровь (жертвенная. — Е.Н.) душу очищает» (Лев. 17:11). В архаичных обществах особенно боялись нечистоты, приписывая ей некую специфическую негативную силу. Предписания, касающиеся очищения от ритуальной нечистоты были широко распространены у многих народов Древнего Востока — от Египта до Индии (в последней эти предписания имеют огромное значение и в наши дни). От нечистоты повсеместно избавлялись с помощью специальных заклинаний или магических приемов: посредством огня, воды, дыма, удаления нечистоты, предварительно перенесенной на какой-либо объект, в первоначальное место обитания (в данном случае в пустыню, т. е. в нижний мир). Иногда исследователи проводят параллели между ритуалами Йом Киппура и вавилонского Нового года, во время которого в жертву владычице нижнего мира — Эрешкигаль — приносили козла. В аккадской культовой практике после выполнения определенных магических операций, в результате которых болезни человека переходили на жертвенное животное, последнего уводили в пустыню и там обезглавливали [Ahitav, 1973, Col. 1001;