ца и луны. Симэси-но яма — своеобразный знак для богов (ками), чтобы они знали, куда прийти. В эпоху Хэйан (794-1185) симэси-но яма стали устанавливаться на платформы, и это был первоначальный декор даси. С течением времени в этом декоре начали преобладать элементы, апеллировавшие больше к людям, чем к богам [Mock, 1961, с. 111–112]. От числа даси и богатства их декора зависела пышность и красота любого праздника. Возраст некоторых даси насчитывал сотни лет. Это замечательные произведения различных видов искусств и ремесел: ткачества, крашения, вышивания, работ по металлу, дереву, лаку.
Каждый праздник заканчивался проводами божества. Это могли быть или церемониальный огонь, или ритуальные танцы, или просто уборка храма. В некоторых случаях, когда полагали по отдельным приметам, что божество «не хочет» уходить, его «выпроваживали» обнаженными мечами.
По традиции все участники праздников делились на «активных», которые принимали непосредственное участие в их подготовке и проведении — несли микоси, стояли на колесницах, танцевали, пели, и «пассивных» — зрителей, которые толпами стояли вдоль улиц, ожидая пока пронесут микоси или прокатят колесницу. Но и те, и другие «казались временно ненормальными»: многие из них надевали экстравагантные костюмы, раскрашивали лица или надевали маски, прыгали, изгибались и издавали какие-то звуки. Атмосфера праздника такова, что и зрители, и участники — все одинаково вовлечены в праздничное веселье [Haga Hideo, 1981, с. 87]. В Японии существует даже особое понятие: о-мацури саваги — «праздничный шум». Но это не просто шум, он нес определенную ритуальную нагрузку, то особое «воодушевление», которое нельзя было увидеть в обычные дни.
Японская культура, а также календарные обычаи и обряды в ходе исторического развития восприняли немало элементов из культур соседних народов. На обычаи и обряды средневековых японцев значительное влияние оказала китайская культура. Японская аристократия позаимствовала много китайских обычаев, которые затем вошли и в быт народа. Так, некоторые обычаи и обряды, характерные для таких пришедших из Китая праздников, как Новый год, Праздник мальчиков, Танабата, давно уже стали японскими. Больше тысячелетия действующими лицами многих процессий являлись китайские и корейские персонажи — драконы и львы.
Некоторые японские обычаи включили в себя элементы нескольких культур — японской, корейской, китайской и индийской. Например, в дни празднования Нового года, вечером 2-го дня, под подушку было принято класть бумажную картинку с изображением Семи богов счастья (Ситифукудзин), сидящих в лодке. Эти Семь богов выбраны из пантеона китайских, японских и индийских богов.
Среди атрибутов календарных праздников японцев встречались украшения, заимствованные у других народов. Так, даси украшали не только предметами собственного японского происхождения, но и такими атрибутами, как фламандские гобелены XVI в. (с фигурами древних тевтонских рыцарей и прекрасных дам), китайские и персидские шелка. Это необычайное на первый взгляд явление, видимо, можно объяснить желанием устроителей придать шествиям даси большую пышность и красочность.
Поскольку календарная обрядность всегда несла социальную нагрузку, являясь важной составной частью духовной и культурной жизни общества, японские правители, начиная с раннего средневековья использовали праздники в своих целях, узаконивая те или иные в качестве государственных.
Уже во времена реформ Тайка (Великая реформа, 645 г.) существовали праздничные дни — сэкку, или сэтинити.
Упорядочение календарной обрядности было проведено в своде законов «Тайхорё» («Великое сокровище») в 702–718 гг. В 40-й статье XXX закона данного кодекса предписывалось «всегда устраивать празднование»: в 1-й луне — в 1-й день, 7-й день, 16-й день; в 3-й луне — в 3-й день; в 5-й луне — в 5-й день; в 7-й луне — в 7-й день; в 23-й день 11-й луны — Охонахэнохи [Свод законов «Тайхорё», 1985 (II), с 160].
Это были следующие праздники: 1-й день Нового года (Сёгацу итинити), Праздник лошади (Сёгацу ситинити), Любование новогодними танцами придворных танцовщиц (Сёгацу дзюрокунити), Праздник девочек (Хина мацури), Праздник мальчиков (Танго), Праздник седьмого вечера (Танабата), Праздник пробы риса нового урожая (Охонахэнохи, или Дайдзёби, или Ниинамэсай) [Свод законов «Тайхорё», 1985 (II), с. 208–209].
В период Муромати (1392–1573) к ним были добавлены в качестве праздничных дней 7-й день 1-го месяца — День человека (Дзиндзицу) и 9-й день 9-го месяца — День хризантемы (Теё).
В период Токугава (или Эдо, 1603–1867) в качестве государственных было выбрано только пять праздников, известных под названием Пять праздников (Госэкку). Это были: 7-й день 1-го месяца, 3-й день 3-го месяца, 5-й день 5-го месяца, 7-й день 7-го месяца и 9-й день 9-го месяца.
Правительство Мэйдзи (1868–1911) отменило Госэкку как нерабочие дни и ввело новые, не имеющие отношения к народной традиции. Однако эти Пять праздников пустили слишком глубокие корни в жизни народа, чтобы их можно было ликвидировать правительственным декретом. Янагида Кунио в работе «Японские обряды и обычаи в период Мэйдзи» утверждал, что «отмена старых праздников явно не была эффективной» [Yanagida, 1957, с. 261, 262].
Среди традиционных календарных праздников японцев в конце XIX — середине XX в. можно выделить общенациональные и местные. Примером первых служат Новый год, Праздник мальчиков, Праздник девочек. Местные праздники включали как грандиозные, известные всей стране, так и действительно местные, посвященные какому-то «своему» божеству или событию, о котором знают лишь жители данной деревни или небольшого города.
В отличие от тенденции «подвижности», свойственной праздникам, другие формы общественной жизни народа, связанные с обрядностью, оказались менее подвержены велениям времени. Например, «исконные обычаи, в особенности, связанные с важнейшими факторами человеческой жизни, как-то: рождением нового индивидуума, браком и смертью… пока сохраняют много пережитков старины», — свидетельствовал исследователь японского фольклора и обычаев Н.А. Невский (цит. по [Громковская, Кычанов, 1978, с. 52]).
Большое влияние на судьбы народных праздников оказывала правительственная политика в этой области. Поддержка и субсидии центральных и местных властей на протяжении веков служили залогом процветания или затухания тех или иных праздников. По свидетельству Янагида Кунио, «часто календарные праздники, посвященные местным божествам, были забыты без поддержки государства» [Yanagida, 1957, с. 262].
Источники
Наиболее ранними письменными свидетельствами о календарных обычаях и обрядах японцев являются свод законов «Тайхорё», «Записи о делах древности» («Кодзики») (составлены к 712 г.), «Записи Японии», или «Летописи Японии» («Нихонги», или «Нихон сёки», закончены к 720 г.), естественно-географические описания провинций («Фудоки», VIII–X вв.), «Церемонии годов правления Энги» («Энги сики», 927 г.).
«Тайхорё» — единственное дошедшее до нас собрание основных законов, существовавших в Японии до 702 г. Оно составлено из 30 свитков-разделов. Среди них имеются законы, отдельные статьи которых непосредственно относятся к календарным обычаям и обрядам. Например, ст. 18 «Новогодние поздравления» закона XVIII («Правила этикета») регламентировала поведение чиновников разных рангов в 1-й день Нового года, предписывала проведение соответствующих церемоний. Ст. 19 этого же закона под названием «Праздник рисовых полей» обязывала весной, в день праздника, собирать деревенских стариков и устраивать церемонию угощения их сакэ (инсюрэй). В статье далее указывалось, что это должно морально просвещать людей, учить их уважению к старшим и заботам о престарелых. Рисовое вино и закуски, согласно статье, предоставлялись из казенного фонда [Свод законов «Тайхорё», 1985 (II), с. 42, 171]. В законе XXX «Разные законоположения», в ст. 40, перечислены праздники, которые должны были непременно отмечаться подданными [Свод законов «Тайхорё», 1985 (II), с. 160, 208, 209]. Свод законов «Тайхорё» переведен на русский язык К.А. Поповым.
«Кодзики», по преданию, составлен придворным О-но Ясумаро со слов некоего Хиэда-но Арэ. Этот исторический источник и литературный памятник — многогранное произведение, к которому обращаются исследователи разных сторон жизни японского народа в древности. «Кодзики» состоит из трех книг и охватывает историю страны от «сотворения мира» до 628 г. На русский язык переведены только фрагменты памятника. «Нихонги» состоит из 30 книг и доводит повествование до 697 г. Он составлен по типу китайских летописей на материалах местных документов и корейских хроник, в частности «Основных записей Пэкче» («Пэкче понги»). По сравнению с «Кодзики» «Нихонги» — сочинение более светское. Оно послужило образцом для последующих летописей. В этих древнейших памятниках встречаются упоминания о различных обычаях и обрядах древних японцев. Например, о днях весеннего и осеннего равноденствия, о празднике Бон (О-Бон) и др.
В 713 г. губернаторам провинций было предписано составить естественно-географическое описание (фудоки) вверенных им земель. Эти описания, составление которых растянулось до 945 г., представляют большой интерес, так как в них нашли отражение мифы, предания, легенды, сведения о населенных пунктах, храмах, рельефе местности, ее флоре, фауне, плодородии полей, обычаях и обрядах и разного рода событиях. К нашему времени сохранились полностью описания лишь одной провинции — Идзумо и фрагменты описаний некоторых других провинций. Все эти фудоки переведены на русский язык К.А. Поповым [Идзумо фудоки, 1966; Древние фудоки, 1969]. В «Древних фудоки», в фрагменте описания провинции Бунго, сохранились сведения о сельскохозяйственных обрядах того времени [Древние фудоки, 1969, с. 123, 125, 126].