. Все названия переводятся почти одинаково: «ритуальное (хорошее) сакэ с лепестками хризантем». Был также обычай делать настой из цветов, стеблей и листьев хризантемы и добавлять в него рис. Настой хранили целый год и пили на следующий год в 9-й день 9-го месяца.
В эпоху Хэйан японцы использовали цветы хризантемы для «предотвращения» несчастья. В кусок хлопковой материи завертывали хризантемы, чтобы их аромат пропитал ткань, а затем ею обтирали тело, чтобы таким образом обеспечить себе здоровье, т. е. долголетие. В период Токугава такой магический обряд уже не соблюдался. Но сохранялась традиция пить сакэ с хризантемами. Распространенным блюдом было также угощение из риса с вареными каштанами. Считалось, что каштаны тоже содействуют долголетию, поэтому Праздник хризантем называли иногда и Праздником каштана (Кури-сэкку, кури — «каштан»).
Среди обрядов Праздника хризантем особое место занимали обряды, связанные с поминовением усопших. По традиции заупокойную службу в 9-й день 9-го месяца проводили буддийские монахи. Во время службы использовались хризантемы, поэтому она называлась кикукуё. Наибольшей известностью пользовалась служба в храме Каннон в Асакуса (Токио), в которой особая роль отводилась хризантемам. Прихожане шли в храм, неся в руках хризантемы, которые они оставляли перед изображением Будды. После окончания службы они вновь подходили к статуе Будды и уносили с собой хризантемы, необязательно те, которые каждый из них принес. Считалось, что после службы хризантемы получали способность отводить болезни и несчастья [Нэндзю гёдзи дзитэн, 1959, с. 488; Нихон фудзоку, 1979, с. 419].
В эпоху Хэйан, когда Праздник хризантем отмечался только при дворе, по приглашению императора во дворце собирались придворная знать, поэты, музыканты. Все присутствующие были обязаны по случаю праздника сочинять стихи на китайский манер. Герой повести «Гэндзи-моногатари» сетовал на то, что в этот день, когда был он занят размышлениями: «Как-то удастся сегодня сложить китайскую поэму», его отвлекали посторонними делами [Классическая проза, 1975, с. 616]. Традиция устройства приемов в императорском дворце сохранялась и в последующие столетия, во времена военных правителей — сёгунов. Сами сёгуны в этот день призывали к себе своих даймё. Токугавское правительство утвердило Праздник хризантем одним из пяти официальных, государственных торжеств.
Еще в эпоху Хэйан появилась традиция устройства выставок кукол из хризантем. Подчас это бывали не просто отдельные куклы, а целые композиции на мифологические и исторические сюжеты. Куклы в разнообразных костюмах составлялись из хризантем различных цветов. Остов их делали из бамбука, лица, руки и ноги — из воска. Костюмы и фон, на котором как бы происходило действие (горы, водопады, храмы и пр.), делались из цветов и листьев хризантем различных оттенков. Лиловые накидки в костюмах придворных составлялись из хризантем лилового цвета. Они красиво сочетались с зелеными штанами (хакама), сделанными из листьев хризантем. На изготовление шляп шли желтые цветы. Примечательно, что куклы и все детали композиций создавались не из срезанных цветов, а из растущих в земле растений. Утром и вечером их поливали, и благодаря этому картины сохранялись целый месяц. Если отдельные растения увядали раньше срока, их заменяли новыми. Обычно такие выставки устраивались под навесом или в летних павильонах.
В Японии выращивали более 5 тыс. видов хризантем: крупные и мелкие, с остроконечными или закругленными лепестками, на стеблях или на кустах, белые, желтые или лиловые.
Зимние обычаи и обряды
В начале зимы в ряде районов продолжали собирать урожай риса, арахиса, мандаринов, картофеля, бобов-адзуки. Затем крестьяне обрабатывали поля, готовясь к весенним посадкам; закладывали на хранение рапс, сладкий картофель, редьку; сжигали сорняки и сухие листья; чинили заборы, амбары, инвентарь, но все же земледельческая страда уже была позади, и можно было немного передохнуть и подвести итоги минувшего сельскохозяйственного года.
Зима — это время, когда не только завершали прошедший год, но и встречали новый.
Сити, го, сан в переводе означает «семь, пять, три». Речь идет о празднике детей, достигших в текущем году возраста трех, пяти и семи лет. Праздник стал широко отмечаться только с периода Токугава, но обычаи и обряды, с ним связанные, имели давнюю традицию и относились к рождению и росту ребенка.
В старину в жизни новорожденного особо «важными» считались четыре вечера — вечер дня рождения, а также последующие вечера третьего, пятого и седьмого дней. В эти вечера совершались специальные обряды, связанные с появлением младенца на свет. Наиболее значимым был вечер седьмого дня (о-сития): ребенка впервые показывали родственникам и друзьям, и нарекали именем. На обряде представления мать не присутствовала; ребенка, красиво одетого, обычно приносила бабушка или няня. Это было очень большое и радостное событие в жизни семьи. К нему готовили специальные угощения, которые, как считали, должен были заложить основы здоровья и счастья ребенка. Основным блюдом был рис с красной фасолью, который традиционно подавался всегда по поводу радостных событий. Украшением стола служила рыба тай — окунь. Рыба должна была обязательно быть приготовлена и подана целиком, с головой, так как считалось, что безголовая рыба приносит несчастье. Подавали также овощи, фрукты, и непременно гостям предлагалось сакэ; выпив чашечку, каждый должен был пожелать счастья новорожденному. Колобки сэкихана, а в некоторых местах моти раздавались соседям, чтобы они также пожелали счастливой и долгой жизни новорожденному.
После знакомства с родственниками, через определенное время в зависимости от пола ребенка (у мальчика — на 32-й день, у девочки — на 33-й), проводило знакомство с богом Покровителем рода (Удзигами) или Покровителем домашнего очага (Убусо-но ками). Обряд первого посещения храма назвался «приход в храм» (мия-маири). Священнослужитель в алтарной части храма совершал ритуал очищения и благословения ребенка. Он махал над ним жезлом (гохэй), украшенным нарезанными полосками бумаги, отгоняя таким образом злых духов и призывая к ребенку любовь Удзигами. После такого очищения ребенок, как считали, мог смело вступать в жизнь. По окончании церемонии ребенка уже можно было показывать в домах родных и знакомых. По традиции считают, что появление такого обычая связывают с именем четвертого сёгуна дома Токугава — Иэцуна (1639–1680), которого после мия-маири отнесли не домой, а к знакомым [Mock, 1961, с. 103, 117]. При посещении домов родственников и друзей после мия-маири от имени ребенка его родные преподносили хозяевам коробки со сладкой пастой наподобие тянучки (амэ). Это была первая еда, которую давали младенцу в грудном возрасте. Амэ считалось символом детского питания. Подношение амэ в качестве подарка означало, что младенец делит трапезу со взрослыми. В ответ ребенку в каждом доме дарили собачку из папье-маше (инухарико) с пожеланием расти так же быстро, как растет щенок, и быть здоровым. Игрушечные фигурки собачек выполняли эту магическую функцию и во время других детских праздников.
Церемония посещения храма детьми была и основным элементом праздника Сити-го-сан. Праздник отмечался ежегодно в 15-й день 11-го месяца. Дата была выбрана не случайно. 11-й месяц назывался «месяцем возвращения солнца» (итиё райфуку), а 15-й день был днем полнолуния. Кроме того, 15-й день 11-го месяца был Праздником урожая, когда молились Удзигами, Божеству рода. Считалось, что выбор возраста (три — пять-семь лет) был связан с китайской магией нечетных чисел. В Японии нечетное число также имело сакральное значение и рассматривалось как благоприятное [Нихон фудзоку, 1979, с. 274–275].
Полагали, что выбранные возрасты отражали этапы «повзросления» детей. В старину уже в пяти-семилетнем возрасте дети «организовывали» свои общества — группы. В деревнях такие группы имели свое «самоуправление», «свое имущество», вместе «готовили» пищу и вместе играли.
В 15-й день 11-го месяца в храмы вели мальчиков трех и пяти лет и девочек трех и семи лет. Родители благодарили Удзигами за то, что дети растут здоровыми, и просили его, чтобы ребенок был счастлив и в последующее время (совсем как во время молитвы с благодарностью за хороший урожай и с просьбой о таком же в будущем) [Хигути Киёюки, 1978, с. 139].
Трехлетний возраст считался очень важным для ребенка, с ним связывали новый период в его жизни. В средние века в аристократических семьях мальчикам в два и три года впервые надевали хакама; этот обряд означал определенную стадию повзросления. В самурайских семьях обряд совершался в три года. Позже церемония надевания хакама стала проводиться уже в возрасте пяти лет, именно в этом возрасте дети самураев представлялись и своим даймё, их вводили в круг взрослых людей.
Для детей обоего пола, достигших трехлетнего возраста, очень важным считался обряд «охранения волос» (камиоки). Происхождение обряда было связано с тем, что с раннего детства детей брили наголо, чтобы потом у них росли густые волосы, которые всегда были предметом гордости. Только к трехлетнему возрасту мальчикам отращивали волосы так, чтобы их можно было завязать на затылке. Мальчиков сажали на шахматную доску и заставляли раскланиваться на четыре стороны, как это делали в старину взрослые после победы в сражении. В древнем Китае (90 г. до н. э.) прорицатели использовали шахматно-календарные доски для гадания [Щуцкий, 1960, с. 22]. Церемонию обычно проводил всеми уважаемый человек, пожилой и имевший много детей. Он дарил ребенку набор вещей, предусмотренных обрядом и имеющих счастливое назначение. Главным среди них был пучок шелка-сырца длиной около 1 м, связанный таким образом, что он был похож на большую ложку. Белый цвет шелка-сырца символизировал седые волосы, до которых ребенку желали дожить. У девочек волосы коротко стригли и завязывал по бокам в пучки [