. «Sanas Cormaic» — глоссарий IX в. толкует слово Lughnasa как «сборище Луга» (nasad Luga), которое устраивается каждый год в начале жатвы 1 августа{249}.
Сохранилась древняя легенда о происхождении этого праздника: его будто бы установил Луг в честь своей приемной матери богини Таилтине после ее смерти. Образ этой богини многие исследователи связывают с землей, плодородием, производя ее имя — Tailtin от слова talam — земля{250}.
Несомненно, праздник Лугнаса был не только скотоводческим, но и земледельческим: он отмечал переход одного сезона в другой, окончание одного цикла сельскохозяйственных работ и начало другого. В древних кельтских источниках при перечислении всех квартальных праздников день Лугнаса толковался как «время начала жатвы», период, когда «земля страдает под тяжестью своих плодов»{251}.
После проведенной в 1752 г. в Великобритании грегорианской реформы юлианского календаря праздник был перенесен на 11 дней позже и должен был отмечаться 13 августа, но не везде народ принял эту перемену, и путаница в сроках праздника продолжалась очень долго. Путаница еще более увеличилась тем, что католическая церковь в Ирландии перенесла срок праздника с 1 августа на последнее воскресенье июля или первое воскресенье августа, лишь у шотландцев и англичан сохранился старый срок его празднования — 1 августа. В связи с этим в Ирландии распространились и новые названия праздника: «первое воскресенье жатвы» (Domhnach chrom Dabh), «последнее воскресенье лета» и т. д.{252}
Интересно отметить, что, кроме приурочения к воскресенью, старый кельтский праздник долгое время совершенно не был подчинен церковному влиянию. Хотя по католическому календарю на 1 августа приходился день памяти святых Петра и Маккавея и оба они еще в период раннего христианства были известны ирландскому народу, они не оказали никакого влияния на языческую основу кельтского праздника. И его языческие ритуалы оставались неизменными на протяжении многих веков.
Главные черты праздника были следующие: торжественное начало жатвы или другого вида уборочных работ, обрядовое вкушение плодов первого урожая, в котором должны были принимать участие все члены общины; собрание и пиршество на вершине высокой горы; жертвоприношения первых плодов урожая какому-то божеству на вершине горы.
Ядро праздника составляли обряды, связанные с началом жатвы. 1 августа вся семья выходила в поле в своих праздничных нарядах, и глава семьи с соответствующими церемониями срезал первые колосья хлеба. На Гебридских островах жнец поднимал первый сноп над собой и трижды обводил им вокруг своей головы, а все стоявшие около него члены семьи пели в это время специальную песню, в которой просили бога благословить новый урожай и предохранить его от всякого зла{253}.
Зерно первого снопа быстро обмолачивали, перемалывали в муку на ручной мельнице, из муки на овечьей шкуре замешивали тесто и пекли лепешки для каждого члена семьи{254}. Смысл обрядов, связанных с поеданием первых плодов, состоял в том, чтобы заручиться благосклонностью духа или божества растительности, чтобы получить возможность без всякого вреда для себя есть плоды нового урожая. «Акт поедания первых плодов — сакраментальный акт первого причастия», — писал Фрэзер{255}. Первому вкушению хлеба из нового урожая придавалось большое значение: участие в такой трапезе должна была принимать вся семья, и этот ритуал, по поверью, предотвращал голод, недостаток в пище в течение всего года{256}.
В Ирландии с XVII в. и вплоть до конца XIX в. главной пищей сельских жителей был картофель. Верования и обряды, прежде связанные с зерновыми злаками, постепенно стали ассоциироваться с этой культурой. Верили, что если 1 августа будут есть новый картофель, то и весь год в семье в нем не будет недостатка. Первый картофель в этот праздничный день ели с беконом и капустой, иногда с уткой или гусем, с рыбой. Но для большинства мелких арендаторов западных областей Ирландии традиционным блюдом этого дня являлось картофельное пюре с маслом или молоком (Colcannon), приправленное луком, чесноком{257}.
В XIX в. обрядовая трапеза совершалась в каждой семье в отдельности, однако раньше она была коллективной — в ней принимала участие вся община. Для общего обеда иногда закалывали и зажаривали целиком овцу, в некоторых областях приготовляли большой торт, продукты для которого давала каждая семья. Эти трапезы устраивались обычно на вершине горы{258}.
Подобные общинные пиршества совершались иногда и при сборе первого картофеля. В ирландском графстве Мейо, например, все члены общины собирались обычно в самом большом доме деревни. Каждая семья приносила с собой немного нового картофеля, и пока женщины чистили и варили его, мужчины вырезали ложки из дерева, придавая им сходство с лопатой для выкапывания картофеля. Из картофеля делали пюре с маслом и чесноком, и все присутствующие новыми деревянными ложками ели его{259}.
Значение дня 1 августа, как праздника начала сбора урожая и первых плодов, долгое время сохранялось не только у ирландцев и шотландцев, но и среди англичан и уэльсцев.
По-английски день 1 августа называется Lammas day. Существует несколько предположений о происхождении этого слова; самое вероятное из них — слово это является искажением древнеанглийского hlafmaesse или hlammaesse в loafmasse-Lammas (букв. «месса каравая»).
Название произошло от повсеместно распространенного среди англичан обычая приносить в церковь к утренней мессе в этот день для освящения караваи хлеба из первой муки нового урожая{260}. Вплоть до последнего времени, по традиции, булочники в этот день выпекают круглые караваи хлеба с изображением снопа на верхней корке{261}.
Во многих областях Англии к 1 августа была приурочена уплата ренты, и вместе с деньгами арендаторы должны были преподносить лендлорду и немного новой пшеницы{262}.
Важное значение имел день 1 августа для скотоводов — во всех областях Англии, где было развито животноводство, к этому времени стада начинали спускаться с гор в долины. С 1 мая большая часть деревенских жителей переселялась в горы на летние пастбища, но к началу уборки зерновых, ко дню Лугнаса, было необходимо массовое возвращение людей с горных пастбищ, чтобы принять участие в жатве. Кроме того, овцеводы обычно отделяли в этот день ягнят от овец{263}. В Англии фермеры часто приносили в церковь для благословения ягнят. Некоторые английские исследователи полагают, что и слово лэммес (Lammas) — это искажение Lamb mass — месса ягнят{264}.
В Хайланде женщины обычно раздавали всем, кто был на летних пастбищах, небольшие сыры из творога — на счастье. Такие сыры и масло специально приготовлялись для празднования этого дня{265}.
Накануне 1 августа совершались магические действия над скотом, чтобы уберечь его от всяких напастей. Особенно заботились о коровах: мазали смолой хвосты и уши, привязывали к хвостам (апотропеи) красные или синие нитки, произносили магические заклинания над выменем{266}.
По очень старому обычаю в этот день старались искупать скот (или только лошадей) в море или реке. По-видимому, это был остаток какого-то языческого ритуала, о чем свидетельствует специальное постановление церковной сессии 1647 г. о запрещении подобных действий{267}.
Самая характерная черта описываемого праздника у ирландцев и отчасти шотландцев — сборища на вершинах гор всей или даже нескольких сельских общин. Ни один из четырех главных кельтских праздников не носил такого массового, коллективного характера, как Лугнаса. Высоко в горах приносились жертвы, а затем устраивались игры, различные состязания, танцы.
В качестве подношения какому-то божеству с торжественными церемониями зарывали в землю десятую часть собранного в этот день зерна и часть приготовленного для общей трапезы кушания. Интересно, что собранные колосья зарывали не возле земельных участков с созревшим урожаем, а на вершине горы, на которую часто надо было взбираться несколько часов. Чем этот обычай можно объяснить? Может быть, тем, что бог, которому приносились эти первые плоды урожая в знак благодарности или чтобы его умилостивить, жил где-то наверху? Во всяком случае, этот обычай был как-то связан с легендой о том, что приемная мать Луга, богиня Таилтине, была погребена на высоком холме и Луг повелел устраивать на вершине его ежегодный праздник.
О подобных сборищах на горах свидетельствует, например, исторический документ от 1732 г. — донесение священника одного из приходов на о-ве Мэн церковному суду в Эдинбурге: «Помощник приходского священника и церковные старосты заявляют суду, что суеверный и безнравственный обычай ежегодно совершается в этом и соседних приходах молодыми людьми (и даже лицами и более зрелого возраста). В первое воскресенье августа они взбираются на вершину горы Спэфелл, где, как говорят, ведут себя очень грубо и непристойно в течение большей части дня. Поэтому просим почтенный суд указать, каким способом можн