Совершенно иное осмысление имеет другой комплекс жатвенных обычаев, распространенный, как было сказано выше, в большей части Англии и в южной Шотландии. В этих областях срезание последних колосьев считалось почетной обязанностью, оно приносило счастье — на последнего жнеца или жницу переходила, по народным представлениям, благотворная, плодотворящая сила духа растительности. Поэтому во многих местах Шотландии между жнецами происходила борьба за возможность срезать последние колосья. Прибегали при этом к разным ухищрениям: покрывали, например, горсть колосьев землей, чтобы спрятать их до того момента, когда вся полоса будет сжата, и т. д. Но чаще поручали эту работу самой молодой и красивой девушке-жнице. Верили, что она должна после этого в течение года выйти замуж{314}.
То, что, по верованиям народа, дух растительности скрывается в последних колосьях, хорошо показывает обычай, записанный в Ланкашире в прошлом веке. В последний день жатвы все жнецы выходили на поле и начинали жать оставшуюся полосу со всех сторон кругом, в центре оставляя горстку несрезанных колосьев, которая стояла в поле в течение лунного месяца, для того, как объясняли местные жители, «чтобы дух зерна мог иметь время покинуть копны зерна и перейти в несрезанные колосья». По истечении месяца жнецы выходили в поле и, взявшись за руки, семь раз обходили по кругу эти колосья, кланялись им. Затем самый искусный из жнецов срезал колосья, из них связывали «зерновую куклу», завертывали ее в тонкое полотно, украшали цветами и лентами и в процессии несли к дому фермера, распевая жатвенные песни{315}.
Последнему снопу часто придавали сходство с женской фигурой, надевали на него нарядное белое платье. Называли такой сноп обычно «девушкой» (maiden), «невестой» (bride), позднее «куклой зерна» (corn’s dolly), «девой жатвы» (harvest maiden).
Интересно, что в прошлом вместо такого человекообразного снопа английские фермеры носили в процессии после окончания жатвы украшенную колосьями статую, возможно когда-то представлявшую собой богиню плодородия. О таком обычае есть сведения от XVI в., но подробнее он описан в источниках XVIII в. Одно такое описание путешествовавшего по Англии француза приведено в книге А. Райта: «Я видел в некоторых местах статую (идола), одетую в нарядное пышное платье, увенчанную цветами и со снопом колосьев под рукой; ее выносили из деревни утром последнего дня жатвы с музыкой и большим шумом жнецы в поле. Там она стояла на столбе весь день, и, когда жатва была закончена, она подобным же образом доставлялась домой. Они называли ее „королевой урожая“»{316}. В этом же графстве в XIX в. на столб стали водружать сноп последних колосьев, которому придавалось сходство с женской фигурой. Окончившие жатву жнецы громко кричали, подбрасывая вверх серпы, а затем танцевали вокруг «королевы жатвы», кланялись ей и пели специальные жатвенные песни{317}.
Сохранились сведения, что в прошлом женскую фигуру из последнего снопа делали одну для всей общины, позднее последний сноп стали связывать для каждого хозяина после окончания жатвы на его участке.
Украшенный последний сноп в торжественной процессии жнецы доставляли в дом хозяина. По дороге жители селения старались облить водой и сноп и всех участников процессии — обряд, направленный, возможно, на вызывание дождя, необходимого для будущего урожая{318}. В дверях дома «девушку» передавали жене фермера, она приглашала всех в дом и угощала.
В некоторых графствах лошадь, которая везла повозку с последним снопом, богато украшали лентами и цветами, на ней ехала верхом девушка, срезавшая последние колосья. Она была одета в белое платье с соломенной шляпой на голове и с ярким — синим или желтым шарфом вокруг шеи{319}. Девушка была, вероятно, живым олицетворением пребывающего в последнем снопе духа растительности.
Последний сноп обычно хранили на кухне. В Ланкашире его убирали, когда вносился в дом сноп нового урожая, и сжигали во дворе фермы{320}. В других местах этот сноп давали лошадям перед началом весенней пахоты{321}. Но по мере того, как старые традиции забывались, его стали снимать в разное время, иногда давали скоту в день Нового года. Позже сноп не снимали уже совсем, и еще недавно в некоторых домах можно было видеть под потолком кухни 5–6 таких снопов{322}.
Урожайная «кукла» (Ирландия)
С течением времени все описанные обычаи, связанные с последним снопом, потеряли свое ритуальное значение и стали только веселым развлечением, столь необходимым после тяжелого сельского труда. «Куклами», или «девами», урожая называют теперь художественно выполненные небольшие поделки из соломы: кресты, пирамиды, серпы, якоря и пр. Их сохраняют на кухне, в амбарах с зерном до следующего года{323}. В Суффолке и в наше время в большом количестве изготовляют такие соломенные изделия для продажи на ярмарках{324}.
В Шотландии и Ирландии с конца XIX в. развился обычай делать из колосьев последнего снопа так называемые урожайные банты (Harvest knot). Молодые жнецы плетут витые шнурочки из пучков колосьев, делают из них банты и носят их в петлицах и на шапках; такие же банты дарят они своим девушкам{325}.
Жатвенный период заканчивался повсюду «урожайным ужином» (Harvest home). В нем принимали участие все, кто помогал хозяину в уборке.
В Шотландии, где большое значение в питании сельских жителей имел ячмень, вплоть до середины XIX в. перед общим праздником урожая устраивался небольшой вечер окончания жатвы ячменя. В последний день жатвы все работники в нарядных костюмах собирались на кухне фермера, хозяин угощал их ячменным хлебом, маслом и сыром. В центре стола в особом украшенном бочонке (barrel) стояло виски (сырьем для изготовления которого служил ячмень), и весь праздник носил название «ячменный бочонок» (Bore Barrel). Ни один такой вечер не кончался без исполнения известной баллады Р. Бернса «Джон Ячменное Зерно»{326}.
Большой праздник урожая устраивался у всех народов Британских островов в конце октября. Почетное место на таком празднике занимал последний сноп, поставленный в центр стола или подвешенный к основной балке потолка. Королевой и королем праздника назывались девушка, срезавшая этот сноп, и ее парень.
В прошлом веке в Шотландии к ужину обязательно подавался годовалый ягненок, зажаренный целиком, в Англии же главным блюдом был огромный пудинг с вареньем (roly-poly){327}. На столе обязательным был также большой каравай черного хлеба домашнего печения. В Шотландии было и специальное традиционное кушание, изготовленное из плодов нового урожая, — «all Crowdil» — мука, смешанная с элем, виски, медом, патокой{328}.
Украшения, сделанные из последнего снопа
Первый тост провозглашался в честь «девушки», которая помогала в жатве. За столом пели застольные и урожайные песни. После ужина устраивались танцы, игры, в которых иногда принимали участие и ряженые (guisers). Вечер обычно заканчивался здравицей в честь хозяина.
Кроме больших праздников, общих для всех народов Британских островов, в народном календаре сохранялось много праздничных дней, имевших местное значение. Среди таких дней особо выделяются разнообразные ярмарки. Наиболее оживленным сезоном для них была осень, время после уборки урожая, когда продавали все излишки и закупали необходимые промышленные и продовольственные товары на следующий год. Уже в средние века ярмарки были большим торговым событием года. Каждая такая ярмарка сопровождалась и всевозможными народными развлечениями, но основное их назначение прежде всего экономическое, о чем свидетельствуют и их названия: ярмарка лошадей (Horse fair), сырная ярмарка (Cheese fair) и пр.
Но существовало много ярмарок и другого рода: их происхождение было связано со старыми храмовыми праздниками, заменившими древние праздники в честь местных дохристианских богов. Интересно, что в ирландском языке слово «ярмарка» (aonach) почти идентично со словом «oenach», означающим местные языческие праздники древних ирландцев{329}. Народ продолжал собираться для отправления культа в определенное место и в определенное время, хотя их молитвы под церковным влиянием стали адресоваться другому, христианскому, богу. Но, исполнив свои религиозные обязанности — прослушав торжественную мессу в честь того или иного святого, которому был посвящен храмовый праздник, они совершали и связанные с древними праздниками языческие обряды, предавались развлечениям и играм, существовавшим на протяжении многих столетий.
На празднике урожая в октябре
Храмовые праздники привлекали всегда бродячих артистов, фокусников и, конечно же, торговцев, которые разбивали свои балаганы и палатки иногда на церковном дворе. Часто торговля на таких праздниках настолько разрасталась, что требовалась специальная хартия короля, чтобы узаконить возникшую ярмарку. Но многие старые ярмарки продолжали существовать и без хартии, их называли «ярмарки по обычаю».