Как уже упоминалось, в канун юханнуса парни ходили по дворам, пробуя сырный суп, выменивая у девушек сыр, и т. д. — все это было связано с желанием найти себе невесту.
Как и у других народов, искали цветок папоротника, обладатель которого мог стать невидимкой и открывать клады. Считалось, что в эту ночь духи, стерегущие клады, сжигают накопившуюся на них ржавчину и над местом клада горит синий огонек. Для того чтобы завладеть таким кладом, необходимо было знать и выполнить множество предписаний. В этом отношении обычаи и верования были аналогичны таковым же у соседних народов.
После иванова дня начиналось «большое лето». До конца месяца оставалось лишь несколько дней, но среди них один был довольно заметным праздником, а именно день св. Петра (29 июня). Первоначально в Финляндии это был день Петра и Павла, как и в России, но затем Павел был перенесен на зимний период, а 29 июня значатся Пиетари и Пекка — оба имени являются финскими производными от Петра. Несмотря на то что католическая церковь недолго господствовала в Финляндии (начиная с периода христианизации страны в XIII в. и до Реформации в первой половине XVI в.), от ее времен осталось немалое наследие в церковных и календарных праздниках. К нему относятся и различные связанные с днями святых запреты, с течением времени утратившие свой прежний смысл. В числе запретов для дня Пиетари и Пекки было предписание не производить никаких шумных работ, даже не стирать с вальком белья; не следовало шуметь и в риге. Считалось, что Петр может покарать ударом молнии.
В полеводческих работах в это время наступал перерыв — до начала сенокоса оставалось еще две недели. В этот период шла заготовка бересты для поделок, так как в это время она была достаточно толстой и еще не ломкой, заготавливались также веники для бани и на корм овцам. Кроме того, вырубали под пожог участки лиственного леса. Кое-где в эти дни еще досевали репу.
В конце месяца крестьяне осматривали поля, определяя, каков будет урожай. Для этого времени существовало множество примет, предсказывающих погоду. За ней следили с тревогой: хлеба еще требовали влаги, а надвигавшийся покос — сухих дней.
Июль называется по-фински «сенным месяцем» (heinäkuu). До введения христианского календаря финны делили год на две части: летнюю и зимнюю, выделяя для каждой из них начало и середину{377}. На 14 июля приходился старинный день «середины лета» (keskikesä). Он соответствовал «середине зимы», которая приходилась на 14 января{378}. Период после дня летнего солнцестояния действительно мог считаться серединой лета, так как был наиболее теплым временем, и только примерно через две недели становилось холоднее. Метеорологические наблюдения в стране за 1881–1950 гг. подтверждают правильность практических наблюдений крестьян{379}.
Уборка сена была основной работой в июле. В прошлые века сенокос начинался довольно поздно по сравнению с современными сроками. Крестьяне ждали наибольшего подъема трав, так как заботились не столько о качестве, сколько о количестве сена. Это тем более понятно, что коровы в зимний период тогда вообще не доились.
Время начала сенокоса определялось по различным признакам — его можно было начинать с цветением клевера, с колошением ячменя, когда переставала куковать кукушка (по представлениям финских крестьян, как и русских, она «давилась колосом»). Разумеется, сроки зависели также от погоды и конкретной местности.
В начале июня, до сенокоса, производилась самая большая за год стирка — позже крестьянки не имели уже времени использовать для этого благоприятную летнюю погоду: с сенокоса наступал долгий, до осени, период уборочных работ. Кроме того, на сенокос, по традиции, следовало выходить в чистой и нарядной одежде, поэтому ее готовили заранее.
В значительной части страны сенокос начинался 13 июля. На этом дне в старинном деревянном календаре были изображены грабли в знак начала сенокоса. Причина появления этих грабель хорошо проанализирована в работах К. Вилкуна{380}. До XVII в. в окрестностях Турку, где сложились многие черты, ставшие затем общими для финского календаря, на 13 июля приходился день святой Маргариты (Маркетты), позднее он был перенесен на 20 июля. Согласно христианской легенде, эта святая победила дьявола в образе дракона силой своей веры и креста. Именно крест и был первоначально изображен на деревянных календарях, но с течением времени он приобрел более «целесообразные» формы и превратился в грабли для уборки сена. Видимо, в течение веков «трансформацию» пережил и побежденный дракон. Сенокос в Финляндии начинался с того, что каждый из косцов выпивал рано утром по чарке водки «за убийство червя» или «убийство змеи» (matoryypy). По толкованию самих крестьян, под «червем» подразумевается травяной червь, и обычай этот связан с идеей охраны от него сена. Но не исключено, что в основе этой традиции лежит старый обычай поднятия по праздникам тостов за тех святых, которые почитались в этот день. Вероятно, когда-то пили в честь Маргариты и за поражение дракона-змеи. Это тем более вероятно, что на диалекте окрестностей Турку mato означает змею, а не червя. К. Вилкуна полагает, что с днем св. Маргариты связаны и еще более древние традиции, так как 13 июля было кануном «середины лета». Возможно, «середина лета» как-то была связана с культом змей. Об этом есть отдельные свидетельства, в частности, в Дании весь июль назывался «месяцем змей» (Ormemaaned){381}.
Интересно, что в Эстонии, где день Маргариты также отмечался 13 июля, древние традиции этого дня были иными. Несомненно, церковь здесь приурочила день св. Маргариты к тому же дню «середины лета», как и в Финляндии. Но в Эстонии за этим днем сохранилось название «медвежьего праздника». Медведь имел два своих дня в году: «середину зимы» (14 января, когда он «перевертывался на другой бок») и «середину лета». Когда-то июль считался месяцем рождения медведя и назывался медвежьим месяцем. Есть данные, что в день Маргариты крестьяне совершали жертвоприношения с тем, чтобы медведь не задрал скотину, пасущуюся в лесу. Отзвуки медвежьего культа так же, как и некоторые сведения о жертвоприношениях в день св. Маргариты, есть и в финской устной традиции, что позволяет сделать предположение о сходстве в прошлом этих традиций в Эстонии и Финляндии{382}.
Время сенокоса было праздничным периодом. Часто весь день накануне его был свободным. Обычно утренний стакан водки «за погибель червя» был началом праздника, работу же начинали на следующий день. В окрестностях г. Раумы вся молодежь отправлялась в город «разбить голову змее» и веселилась весь день. В северной и восточной Финляндии в прошлом веке перед сенокосом обязательно ходили в церковь на богослужение и причащались (heinärippi, heinänleivän otto — «сенное причастие»). Обычно это посещение церкви происходило во второе воскресенье июля.
Праздничной обстановке сенокоса способствовало то, что это была относительно чистая работа в ряду других сельскохозяйственных работ. Кроме того, она была нередко и коллективной. Во-первых, работали совместно мужчины и женщины. Во-вторых, в Финляндии еще и в прошлом веке удаленные покосы зачастую находились в общинном пользовании, иногда рядом были расположены покосы разных деревень. Уже сама по себе поездка туда была событием. На дальних покосах люди оставались неделями, ночуя под открытым небом. Там встречались с соседями из разных деревень, молодежь знакомилась друг с другом, после работы устраивались различные соревнования и игры{383}.
Встреча лета в Скансене
Окончание покоса проходило незаметно, времени для праздника не оставалось ввиду начинающейся уборки хлебов. Но небольшой домашний праздник или просто более обильный ужин по этому поводу все же устраивался. Это называлось или «окончанием покоса» (niitunloppiaiset), или «косовицей» (heinäntekiäiset), или «сенным серпом» (heinänkamppi), и т. п. Трапеза также называлась «сыром косы», или «грабельной похлебкой» (viikatejuusto, haravahera). В тех местностях страны, где характерным было приготовление так называемого хлебного сыра (тонкий сыр, запекавшийся в деревянных формах у открытого огня), было принято угощать всех этим сыром. Иногда каждый работник получал целый брусок сыра, заготовленный еще с весны, иногда четверть его, в некоторых местностях просто резали один сыр на кусочки для всех. В южной Похьанмаа варили похлебку из сухого сыра, в других местностях — «косовую кашу», которую ели с сыром. Иногда сыр подавался к кофе, который стал обычным праздничным напитком. С течением времени старые традиционные блюда вообще вытеснил кофе с кексами или другим печеньем из пшеничной муки{384}.
В Райа-Карьяла, где население исповедовало православие, в течение года было несколько отличных от остальной Финляндии праздников. Таким был, в частности, ильин день (20 июля). Этот праасниека (русск. — праздник) широко отмечался, к тому же его поддерживала церковь, так как за ним стоял церковный святой. Но то обстоятельство, что Илья, согласно церковному учению, был взят живым на колеснице на небо, помогло его образу получить определенные черты языческого громовержца. В Ингрии у ижор и води этот день был связан в прошлом с жертвоприношениями. Водь посещала церковь в пятницу, предшествующую ильину дню, а на ильин день устраивалась братчина, или вакковы, т. е. в складчину варили пиво, которое пили около старых жертвенных камней