При Иосифе II, императоре Австрии, специальным указом 1767 г. был установлен единый для всей Австрии день кирты — третье воскресенье октября, известный в народе под названием «императорского». Этот день впитал в себя различные элементы древних празднеств. Так, устройство в этот день сельских сходов и других общественных обсуждений имеет давнюю традицию.
Большую роль в организации этого праздника играла местная молодежь. В некоторых местах в этот день «оживляли» кирту, якобы похороненную в предыдущем году; об этом объявляли на площади. Молодежь ходила по улицам и с громкими криками носила чучело — «воскресшую кирту» (вероятная персонификация праздника). День заканчивался «похоронами» кирты. Все это сопровождалось шумным весельем и танцами{535}.
Несмотря на указ Иосифа II, в народе продолжали сохраняться и прежние кирты, значение некоторых из них вышло за местные рамки, как, например, день св. Освальда (5 августа) — патрона урожая и скота, св. Лаврентия (10 августа) — с ярмарками и рынками лошадей и особенно 24 августа — день св. Бартоломея — покровителя скота, урожая, ремесел. Этот день служил когда-то и сроком уплаты цинза. Как хозяйственный рубеж известен и день св. Михаила (29 сентября), его роль как налогового срока отразилась и в нарицательных названиях уплат — «михайлов гусь», «михайлов заяц» — налоги платились и скотом, и птицей, и дичью. В католических церквах это день благодарения, освящения плодов нового урожая, семян. Женщины, в белых платьях приносили в церковь корзины с плодами, зернами злаков, семенами клевера и ставили их перед статуей святого, заменившего, по-видимому, дохристианское божество — покровителя урожая{536}.
Хотя сельскохозяйственные работы и связанная с ними обрядность не могут быть разграничены на летние и осенние, народный календарь отмечал изменения в погоде и наступление осени. Последним днем летнего тепла считали 10 августа — день св. Лауренца. В других местах началом осени было и 24 августа и 1 сентября. С 1 сентября начинался и сев озимых: «Св. Эгидий трубит в рог — крестьянин, сей хлеб!» 8 сентября, в праздник богоматери, отмечали день отлета ласточек. Началом осени в одних и уже концом ее в других районах был день св. Михаила. «Михаил зажигает огни», — говорит народная поговорка, свидетельствующая об убавлении дня в это время.
Эти же сроки служили и вехами для работ виноградарей. Поскольку виноград начинал созревать в августе, святые Лауренц и его календарный сосед Сикст (римский папа) считались в народе покровителями виноградарства. Сбор винограда заканчивался обычно в октябре. За несколько дней до этого в деревнях происходили выборы сторожа виноградников, должность которого считалась почетной. По обычаю, сторож, одетый в средневековый костюм цеха виноградарей, торжественно проходил по деревне. Обязательное дополнение к костюму — меховая шапка, украшенная петушиными перьями и лисьими хвостами, а также ожерелье из клыков кабана, — возможно, имело и более древнее происхождение. В руках сторож держал саблю или алебарду как символы власти.
В конце сбора винограда (при хорошем урожае) организовывалось веселое шествие по деревне, в центре которого была повозка, украшенная лозами. Интересен обычай, известный в Нижней Австрии, Верхней Штирии и Зальцбурге, — изготовлять подставку для подвешивания гроздей — в виде козла (Weinberggoaß), которую украшали виноградом, мишурой и яблоками. В некоторых районах праздновали пробы молодого вина. Так, на окраинах Вены, где еще сохранились виноградники, до настоящего времени известен обычай угощения новым вином (Heurige). Каждый может зайти во двор дома, ворота которого украшены венком из виноградных листьев, посидеть там за столом за стаканом вина, нередко здесь появляются и народные исполнители песен и танцев{537}.
Традиционная фигурка козла на празднике сбора винограда
Конец осени вошел в народный календарь как время поминовения умерших. Возможно, это связано и с приближением темного и холодного времени года. Известно, что многие традиции этого времени имеют глубокие корни и, как полагают, ведут свое происхождение от обычаев кельтов — раннего населения Австрии. С ноября в календаре у кельтов начинался новый год, его обрядность была связана с культом предков. Поздним отголоском этого, возможно, и явились поминальные дни: 1 ноября — день всех святых и 2 ноября — день всех душ, установленные католической церковью соответственно в 835 и в 1006 гг. В эти дни в Австрии принято ходить на кладбища, убирать могилы зеленью и цветами, зажигать на них свечи. Общая семейная трапеза с обязательным обрядовым хлебом и сейчас занимает одно из главных мест в обычаях этого дня.
Еще в 20–30-х годах нашего столетия каждая семья старалась напечь побольше хлебцев. Этот «хлеб для душ» («Seellaibl», «Seelwecken») принято было дарить родственникам и знакомым, известна и символическая роль его в объяснении влюбленных — принятие девушкой хлеба от парня означало симпатию с ее стороны. Специальные хлебцы раздавали бедным, относили на могилы, клали в корм скоту. Большей частью хлеб выпекался из овсяной и ржаной муки, в Каринтии приготовляли хлеб, смешивая муку всех видов злаков. Обязательным был и большой пшеничный хлеб, кусок которого должен был получить каждый член семьи, что как бы подчеркивало сплоченность всего семейного коллектива.
В последнее время горожане, а отчасти и сельские жители стали покупать обрядовые хлебцы. Как домашний, так и покупной хлеб сохраняет до сих пор традиционные формы в виде двух или четырех спиралей (так называемый «небесный всадник») или плетеной косы. Э. Бургшталлер указывал, что жертвенные хлебцы подобной формы были известны римлянам. Значительное распространение получили и хлебцы в виде фигурок животных.
В некоторых обычаях, сохранявшихся в начале XX в., заметны отголоски древней веры в возвращение домой умерших. Так, в Тироле и Каринтии ночью 1 и 2 ноября открывали двери комнат, «чтоб умершие могли войти», топили печи, «чтоб они согрелись», растапливали на огне сало и масло «для смазки их ран», убирали острые предметы и т. д. На ночь оставляли тарелки с едой по числу умерших. Позднее это заменили обычаем отдавать еду бедным{538}.
Весь цикл обычаев как бы заканчивался праздниками, связанными со скотоводством. Особую популярность получил поэтому св. Леонгард как покровитель скота, а в некоторых районах лошадей. Их железные и восковые фигурки — вотивы — и сейчас продаются в местах паломничества. Известны и приношения кусков шерсти животных, лошадиных подков и т. д. Сохранились и воспоминания о приношении святому живых кур, гусей, ягнят (Верхняя Австрия). Изображения Леонгарда часты на стенах хлевов, вдоль дорог, ведущих на пастбища. Нередко они сопровождаются короткими надписями:
St. Leonhard, st. Florian,
Euch trau ich meine Habe an,
Beschützt mein Haus, und Stal, und Scheuer
Vor Sucht und allem bosen Feuer!
Св. Леонгард, св. Флориан,
Вам я доверяю свое имущество,
Сохраните мой дом, и стойла, и сараи
От алчности и от всякого злого огня!{539}
Или:
B’hüet uns, st. Leonhard,
Dass uns kein Hund net beßt,
Kein Wolf net z’reißt ist,
Und kein böser Mensch nit schad’t.
Сохрани нас, св. Леонгард,
Чтоб нас ни одна собака не покусала,
Чтоб ни один волк не разорвал,
И никакой злой человек не повредил{540}.
Как и в дни других покровителей скота, 6 ноября устраивались конные скачки. По мнению многих исследователей, этот обычай знаменовал окончание жатвы у древних германцев. Ко дню св. Леонгарда было приурочено и открытие ярмарок с продажей скота{541}.
Сроки возвращения скота с альпийских лугов в долины сильно варьировали, но большей частью приходились на вторую половину октября — начало ноября. К этому событию заранее готовились как в деревнях, так и на горных лугах. Пастухи и доильщицы мастерили украшения для скота из золотой мишуры, осколков зеркал и веток зелени. Иногда между рогами коров укрепляли небольшое деревце, подобное майям, что, вероятно, было связано с верой в живительную силу зелени. Доильщицы варили лапшу, часть ее, а также молоко и сыр, оставляли в хижинах, чтобы, как верили, горные духи — касмандли — были довольны и следили зимой за порядком. Лапшу раздавали также встречным по пути{542}.
Дни расчета пастухов, носившие праздничный характер, были приурочены в народном календаре к 25 октября (день св. Галлуса) и 11 ноября (день св. Мартина). Они находились на рубеже осени и зимы и по некоторым своим обычаям входили в зимний цикл праздников.
НАРОДЫ ШВЕЙЦАРИИ
В народном календаре Швейцарии летне-осенний цикл праздников начинался со времени летнего солнцеворота, отождествляемого раньше с днем Иоанна Крестителя — 24 июня. Считали, что этот день делил год на два полугодия. После 24 июня солнце поворачивало на зиму: «св. Иоанн открывает дверь зиме» или: «св. Иоанн поворачивает листья на другую сторону»{543}. Само деление года указывало на древнюю солярную основу народного календаря. Для этого периода характерна также непосредственная связь обычаев с основными сельскохозяйственными работами: жатвой хлеба, сбором винограда, сенокосом, выпасом скота на летних альпийских лугах. Поэтому обрядность направлена на то, чтобы содействовать благополучному завершению хозяйственного года и обеспечить урожай в будущем году.