Там, где на троицу ставили майское дерево, его убирали 24 июня. Поваленное дерево продавали с аукциона, а вырученные деньги шли в пользу мужской молодежи и прокучивались{699}.
К тому же дню приурочивались и гадания. Один из способов гадания — по тростнику: накануне девушка приносила в дом корзину тростника, а на иванов день утром связывала его в пучки по шесть — восемь стеблей. Эти пучки связывали концами попарно, а потом развязывали и смотрели, что получилось; если кольцо, это сулит счастье, а если отдельные колечки или цепочка — несчастье.
Здесь усматривается аналогия с подобным способом гадания у южных и восточных славян, но там гадание было по рождественской соломе{700}.
Характерно, что в отличие от других народов Европы у лужичан нет обычая купания в иванов день и нет вообще (точнее, не сохранилось) обрядов, связанных с водой. У соседнего немецкого населения Нижней Лужицы их тоже нет{701}.
С летними полевыми работами у лужичан связаны были (как и у других народов) некоторые суеверные обычаи и поверья, но о них мало известно. В некоторых обрядах сливались, как это часто бывает, идеи производительной силы земли и человеческой плодовитости. Например, при летней прополке льна считалось еще в XIX в., что девушка-полольщица должна по окончании работы трижды нагая обежать обработанное поле, приговаривая при этом: «Лен, лен, друже! Расти до моего живота, расти до моих сосков и так и останься!»{702}
После иванова дня нет важных летних праздников, да в разгар полевых работ некогда и праздновать. Отмечаются только отдельные поверья и суеверные обычаи. Так, на св. Якуба (25 июля) нельзя начинать копать картофель{703}. В день Abdon (30 июля) крестьяне выгоняли клопов из жилья, выпалывали сорняки, считали полезным сводить с кожи бородавки. Само название дня взято с немецкого (abtun — избавляться от чего-то){704}.
С днем св. Лаврентия (Laurjenz, 10 августа) связана примета: если в этот день дождь, то не будет полевых мышей{705}.
Начало и окончание жатвы хлеба ознаменовывались особыми обрядами и праздниками, где почетное место принадлежало последнему снопу. В этих праздниках и обрядах ярко сказались общинные традиции, хотя и затемненные частнособственническими и классовыми отношениями. Местами и теперь еще уборку хлеба начинает, по обычаю, самый старший из работников (батраков), а вязать снопы — самая старшая из работниц. Она обвязывает партнеру букетом цветов косу и головной убор. Попадающиеся при косьбе двойные колосья косец затыкает себе за ленту шляпы — на счастье.
Если кто-нибудь чужой пройдет по полю, где идет жатва, ему обвязывают руку пучком колосьев. Значение этого обычая неясно, но, видимо, тут налицо своеобразная предохранительная магия{706}.
Обряды с последним снопом еще недавно совершались очень торжественно, сейчас они гораздо скромнее. Последний сноп украшали цветными лентами, полевыми цветами и с песнями везли на телеге на господский двор. Впереди шли женщины, они несли букеты цветов, а одна из них — большой венок, растянутый на граблях; за ними — косцы с граблями на плечах. Сноп и венок торжественно вручали хозяину, который за это угощал участников шествия. Начинались танцы, в первой паре шли хозяин с первой жницей и хозяйка с первым косцом. Праздник заканчивался в трактире, где пили и плясали до ночи, а то и до утра{707}.
Последний сноп называется иногда «стариком», говорили: «вот у тебя старик», «смотри-ка, у нее старик», «я постараюсь, чтобы не заполучить старика» и т. п. В этом виделся какой-то намек на поверье, что девушка, сжавшая последний сноп, выйдет замуж за старика{708}. Олицетворение последнего снопа в виде старика (или «матушки», петуха, зайца, собаки, волка и пр.) — поверье, в прошлом распространенное особенно у немцев и от них, вероятно, заимствованное лужичанами.
С окончанием жатвы связан и старинный игровой обычай «бить петуха» (honacźa bicź, kokota ľapać). Петух здесь, видимо, фигурирует как олицетворение духа хлебного поля. Живого петуха зарывали по горло в землю, и участники игры по очереди старались с завязанными глазами убить его ударом цепа. В последнее время этот варварский обычай принял более мягкую форму: петуха сажают в яму, закрывая сверху решеткой, а поверх нее кладут старый горшок, этот горшок играющие и стараются вслепую разбить. Другая разновидность того же обычая: убитого петуха вешают под особой украшенной аркой, и парни стараются по очереди на всем скаку оторвать у него голову и крылья.
Победитель в подобных состязаниях — это «краль». Он получает большой венок, девушки дарят ему платок или жилет. Этот же «краль», опять с завязанными глазами, старается поймать одну из девушек, становящихся вокруг него кольцом. Кого он поймает, та «кралёвка» (королева); она тоже получает платок, ленту или что-либо другое в подарок. Затем начинается музыка, пляски, где «краль» танцует с «кралёвкой»{709}.
Обряд с петухом
Из осенних знаменательных дней можно отметить день св. Михаила (Michal) — 29 сентября. Существует примета: если этот день дождливый, то и будущий год будет сырой. В день Михаила нельзя замачивать лен, иначе хозяин может умереть в этом году. Зато овощи, собранные на св. Михаила, долго останутся свежими{710}.
1 ноября — церковный праздник «всех святых» (wsech swjatych a Khudych dušow), поглотивший древний день поминовения предков. Особенно широко праздновался католиками{711}.
Мартинов день (Mercin) 11 ноября — детский праздник, особенно у католиков. Дети ходят по домам собирать подарки, якобы оставленные для них св. Мартином{712}.
НАРОДЫ ЮГОСЛАВИИ{713}
Летне-осенние календарные обычаи народов Югославии, так же как зимние и весенние, представляют собой синтез дохристианских и христианских элементов. Однако обычаи и обряды этого периода не так разнообразны и красочны, как весной или зимой.
Анализ календарных обычаев и обрядов показывает, что их сущность, основу составляют по преимуществу дохристианские верования, на которые впоследствии наслоились церковные элементы. Этот общий дохристианский пласт и обусловил тот факт, что, несмотря на значительное разнообразие культурно-бытовых традиций, вызванных различными историческими, религиозными и социально-экономическими факторами, календарной обрядности народов Югославии присуще много общих черт.
Принятие христианства в его различных формах (православие — сербы, черногорцы, македонцы; католичество — хорваты, словенцы) и позднее мусульманства (часть населения Боснии и Герцеговины и Македонии) сказалось и на календарной обрядности отдельных народов Югославии — это несовпадение дат тех или иных праздников, приуроченных к церковному календарю (юлианский и грегорианский), различное влияние католической и православной церкви на трансформацию и сохранность календарной обрядности и т. д. В югославской историографии (см., например, М. Филипович){714} совершенно правильно отмечается, что в обычаях, обрядах (в том числе и календарных) и верованиях народов различного вероисповедания в значительной мере сохраняются народные дохристианские элементы, общие для всех них.
Как известно, в дохристианских верованиях большое место занимал солярный культ, особенно в период зимнего и летнего солнцестояний. Для древних людей эти периоды были не только астрономическими, но и хозяйственными вехами, в земледелии, например, это были заботы о посеве и росте сельскохозяйственных культур, об уборке урожая и его сохранности.
К солнечному календарю были приурочены обычаи и обряды, сложившиеся на основе различных магических действий, призванных умилостивить силы природы и сверхъестественные силы, а также опыта земледельцев или скотоводов (например, установление сроков проведения тех или иных видов сельскохозяйственных работ по многолетним наблюдениям за явлениями природы).
Дохристианские обычаи и обряды частично были вытеснены церковью и постепенно забыты, частично вошли в ритуал христианской церкви, частично же их пережитки бытовали вплоть до недавнего времени вне связи с церковью.
На время летне-осеннего цикла приходится значительное число дохристианских верований, не принятых церковными канонами. Так, например, в определенные дни церковь налагала запреты на все или отдельные виды работ, что совпадало и с народными верованиями, по которым несоблюдение их могло стать причиной многих бед, в частности в сельском хозяйстве. Однако по народным верованиям этих запретов было гораздо больше, чем предписывала церковь, причем иногда их придерживались и мусульмане.
Среди всех народов Югославии в прошлом были распространены различные обряды, направленные на борьбу с такими явлениями природы, как град, засуха, наводнение и т. п., т. е. со всем тем, что могло привести к гибели урожая и скота. Значительная часть обычаев такого рода не была привязана к каким-либо определенным дням, а выполнялась по мере надобности, например во время засухи, наводнений, града, бури и т. д. Верили, что можно предотвратить бурю или град, если вынести из дома определенные предметы, например топоры, метлы, лопаты, скамейки, столы, ложки, хлеб, или вонзить в землю что-нибудь острое, например нож, посыпать землю освященным пеплом.