1 августа отмечался Маккавеев день (macovei). В Буковине в этот день окропляли сады и огороды, чтобы уничтожить вредителей. В церкви освящали букеты цветов, различные травы и снопы из первого урожая, а затем бросали их в воду, которой омывали или кропили больных. Семена, полученные из обмолота освященных снопов, считались лучшими для посева в следующем году; полагали, что их не смогут поразить вредители.
В большинстве районов страны именно этот день считался «медовым Маккавеем» (Macoveiul stupilor), когда качали первый мед.
С 6 августа, дня преображения (роbrejenii, probajene, obrejenie и т. д.), народ полагал, что природа начинает преображаться, желтеет листва лесов. В этот день запрещалось обижать кого-нибудь, особенно детей, иначе весь последующий год они будут непослушными. Рассорившиеся соседи старались в этот день помириться, чтобы вражда не сохранилась надолго. С этого дня разрешалось есть виноград первого урожая, освятив его предварительно в церкви. Девушки, заботясь о своей красоте, не расчесывали 6 августа волосы, полагая, что «как осенью не растет трава, так и не будут расти волосы»{843}.
15 августа, когда православная церковь отмечала успение, румыны праздновали день великой Марии (sânta Maria-mare). В народе существовала вера в трех Марий: 1) божьей матери, 2) св. Марии великой и 3) св. Марии малой, отмечаемой 8 сентября как день рождения божьей матери. В этих представлениях отчетливо наблюдается синкретизм христианских и дохристианских верований. Видимо, культ божьей матери, который был весьма распространен в народе, объединил в себе культы каких-то языческих богинь. Об этом свидетельствуют распространенные у румын представления, что божья матерь и Мария великая и малая не связаны между собой.
В Буковине, например, божью матерь считали звездой, расположенной около Луны, или планетой Венерой (пережиток астральных культов?).
Дню успения предшествовал строгий двухнедельный пост. Накануне успения отмечали «праздник мертвых», когда окуривали могилы и раздавали поману из винограда, печеных слив и куска медовых сот. На следующий день после успения молодежь устраивала танцы, а старики и дети сбивали с деревьев орехи.
С 15 августа стада овец начинали постепенно спускаться с горных пастбищ{844}.
Одним из очень больших праздников у румын был день воздвижения (14 сентября), называемый в народе днем креста (ziua crucii). В этот день постились с утра и до вечера, а некоторые и два предшествующих дня. Строго запрещалось есть те фрукты и овощи, которые своим обликом, хотя бы отдаленно, напоминали знак креста (чеснок, орехи, огурцы и т. д.). Лишь беременным разрешалось в этот день принимать пищу, но также с ограничением. Строго запрещались всякие работы. В знак поминовения мертвых в церковь несли коливо (кутью) или другую поману. Деревья, не плодоносившие в этом году, обвивали огуречными плетьми, чтобы на следующий год получить от них урожай. В этот день детям рассылали подарки в виде новых сосудиков, наполненных водой или медом, украшенных по горлышку красной нитью. Поверх сосудиков лежали калачи или булочка и восковая свеча. Так же одаривали и взрослых бедняков, только сосуды были большие. Освящали в церкви и различные деревца, а затем хранили до алексеева дня, когда и сжигали их вместе с мусором. Несгоревшие головешки этих деревьев использовали для окуривания фруктовых деревьев, чтобы вызвать их плодородие.
Повсеместно было распространено поверье, что со дня воздвижения и до дня Алексея теплого (17 марта) земля закрывалась для всяких гадов и пресмыкающихся. Считали, что перед уходом в землю они собирались в орешниках, поэтому в этот день остерегались подходить к ореховым деревьям. В народе день воздвижения называли еще и змеиным днем (ziua şerpii).
Полагали, что и для растений земля закрывалась с этого дня и они начинали засыхать. Те же растения, которые еще нескоро увядали, рассматривались народом как нечистые. Поэтому в этот день в последний раз в году собирали лекарственные травы, травы «для любви», а также травы, предохраняющие от грома и молнии. Последние клали под стреху крыши.
На востоке Олтении и в некоторых районах Мунтении воздвижение называлось кырстовул (cârstovul) или виноградный кырстовул (cârstovul viilor). Сразу после воздвижения приступали к массовой уборке винограда. По этому случаю в этот день устраивали большой праздник{845}.
В горных скотоводческих районах отмечали св. Теклу (24 сентября), однако в народных представлениях она была не одна, а их было несколько (Teclele). Видимо, в этом культе мы встречаемся с какими-то дохристианскими божествами, которые были призваны охранять скот от волков и не допускать пожаров. Румыны так и называли этот день «бараньи Теклы» (Teclele berbecilor) или бербекары (berbecari). Иногда их отмечали три дня. В эти дни не работали, не подметали в доме, не мололи муку, не ходили с острыми предметами в руках, старались никого не обидеть и в то же время ничего не давали взаймы, особенно огонь. По народным представлениям, нарушение этих запретов нанесло бы большой урон скоту{846}.
Покров — 1 октября (procoava, procoavele) — повсеместно отмечали только женщины, чтобы сберечь себя, своих близких и скот от всевозможных напастей. Девушки полагали, что, празднуя покров, они скорее выйдут замуж{847}.
Большим праздником считался день Параскевы-Пятницы (14 октября). У румын он назывался благочестивой Параскевой (cuvioasei Paraschive). В этот день не работали, чтобы не заболеть. Соблюдали определенные ограничения в еде или постились. Скотоводы считали этот день наиболее благоприятным, для того чтобы подпустить баранов к овцам, полагая, что в этом случае будет хороший приплод. Чабаны в день Параскевы ничего не строгали и не вырезали, боясь повредить будущим ягнятам. В некоторых районах страны на Параскеву-Пятницу устраивались ярмарки, на которых покупали зимнюю одежду{848}.
На 26 октября приходился один из наиболее значительных осенних праздников — день св. Димитрия — сымедру (sâmedru). У румын, как и у многих других народов, существовало представление, что год распадается на два периода: от Георгия до Димитрия и от Димитрия до Георгия. В народе говорили, что если Георгий в свои дни заботится озеленить землю, то Димитрий стремится сделать ее черной и уничтожить зелень. Самого Димитрия представляли в виде чабана, который жил праведной жизнью со своим стадом высоко в горах и не вступал в контакты с людьми.
Последняя суббота перед димитровским днем была посвящена поминовению мертвых и называлась осеньи предки (moşii de toamnă), великие предки (moşii cei mari) или дмитровские предки (moşii de sâmedru). В поману раздавали вареную пшеницу с маслом или жиром, молоко или брынзу и калачи со свечами.
В канун св. Димитрия зажигали огни, называемые огни сымедру (focul sâmedru). Для этого в горных районах ребята уходили в горы, нарезали там еловые ветки, очищали их, связывали вязанки и стаскивали к дороге. Все это сопровождалось криком и весельем. Вязанки хвороста отвозили в долины, где парни вкапывали в землю огромную ель, привезенную заранее. На ее верхушку водружали большие ветви и все обкладывали хворостом. Как только зазвонит церковный колокол, какой-нибудь ребенок бросал в костер зажженную свечу. Занимался огонь, и раздавались крики: «Эй, на огонь Сымедру!» («Hai, la focul Sâmedru!»). К огню спешили женщины, держа в руках ковриги, калачи, смазанные медом, сумки с орехами, яблоками и виноградом и т. д. Окурив принесенные припасы, они одаривали ими всех присутствующих. Это сопровождалось восклицаниями, шумом, смехом, и так продолжалось до ночи.
Огонь поддерживался все время. С наступлением ночи мальчики тушили костер водой. В некоторых районах разжигали большой огонь, и молодежь прыгала через него, полагая, что тот, кто сумеет это сделать, в течение года выйдет замуж или женится. Непотухшие головешки из таких костров разносили по своим усадьбам и бросали в саду, чтобы в будущем году деревья лучше плодоносили. Нередко у костров устраивали танцы, в которых принимали участие люди всех возрастов.
День св. Димитрия был нерабочим, считали, что за нарушение этого запрета волки пожрут скот. Пытались по различным приметам узнать, какой будет предстоящая зима. Среди стада овец, например, расстилали кафтан и наблюдали, какая из овец уляжется на него. Если черная, то зима будет мягкой, если же белая, то суровой.
В Дмитриев день производили расчеты с пастухами, которые со своими стадами возвращались с горных пастбищ в село. Кроме того, производили расплату по всевозможным арендным договорам и заключали новые сделки, сроком до дня св. Георгия. Должники обязаны были в этот день возвратить свои долги{849}.
В праздновании св. Димитрия наряду с другими отчетливо выступают традиции скотоводческого хозяйства румын. Собственно само деление года на два календарных периода — от Георгия и до Димитрия и наоборот — говорит именно об этом, а не об исключительной связи народного календаря с земледельческими обычаями, как это часто утверждается в научной литературе. Ко дню св. Георгия (23 апреля) посевная обычно бывает в полном разгаре, но зато начинается скотоводческий период — отгон скота на горные пастбища. Задолго до дня св. Димитрия завершается уборка урожая, но в этот день заканчивается пастьба скота на горных пастбищах и скот пригоняют в село на зимнее содержание. Да и смысл обычаев и обрядов, связанных с этими двумя рубежными днями народного календаря, в большей степени отражает скотоводческие, нежели аграрные обычаи. Это не исключает, конечно, связи календарного цикла с любой трудовой деятельностью в прошлом.