Главная же часть обряда совершалась на следующий день, 1 января, после обедни. Тут же перед церковью собирались самарракос и начинали один за другим говорить речи, напоминая о событиях прошедшего года и о проступках отдельных крестьян и крестьянок. Самая интересная часть этой процедуры — шуточный «раздел осла» (repartición del burro). Напомнив о каком-то околевшем в прошлом году осле (или корове и т. п.), оратор начинал «делить» его тушу между общинниками, с намеками на их слабости или проступки: болтунам достается язык осла, плясунам — ноги, легкомысленной женщине хвост и т. п. Все это говорилось стихами, а стихи заранее сочинялись какой-нибудь женщиной — известной мастерицей этого дела. После такого «раздела осла» съедали собранное угощение и только тогда, уже к вечеру, совершали обряд с плугом: «самарракос» тянули плуг, а «дама» правила им.
В этом любопытном обычае самые характерные черты — магическая пахота (магия плодородия); преобладающая роль пастухов; хождение на ходулях — опять с магическим смыслом, чтобы посеянное выросло выше; особая роль женщин; надо сказать, что женщины вообще в этой местности занимают влиятельное положение в обществе, так как мужчины часто отлучаются на сторону в качестве торговцев-разносчиков; отсутствие всяких элементов церковности; наконец — своеобразная общинная цензура нравов.
Аналогичные обряды зимней магической пахоты и посева известны и в некоторых других странах Европы — в Румынии, в Греции и пр.[162]
В числе других местных новогодних обычаев, исследованных тем же Каро Бароха, привлекает особое внимание своеобразный новогодний маскарад у басков Сульской провинции (из семи провинций, на которые делится Страна басков, четыре находятся в пределах Испании и три, в том числе Сульская, — во Франции).
У этих сульских басков до сих пор сохранился обычай, хотя он исполняется сейчас в упрощенной форме, устраивать на Новый год и в последующие дни чрезвычайно причудливое маскарадное зрелище. Действующими лицами являются только молодые и неженатые мужчины. Участники — их бывает от 30 до 80 — носят разные наряды и маски, в том числе женские. Каждая маска имеет свое имя и выполняет свою определенную роль. Очень любопытно, что вся эта компания делится на два отряда: «красных» и «черных». Что это за деление — неясно, и по этому поводу исследователями высказываются разные мнения. Видимо, тут сказалось имущественное или классовое расслоение: в «красные» попадают молодые люди из богатых семей, из сельской элиты, в «черные» — все остальные; другие полагают, что «красные» — это коренные местные жители, а «черные» — новопоселенцы. Между «красными» и «черными» прямых столкновений нет, но они выступают разобщенно: «красные» образуют стройную колонну в процессии, а «черные» идут как попало; между теми и другими помещаются музыканты, отделяющие один отряд от другого.
Во главе «красной» колонны шагает «Тшерреро» (Txerrero); в костюме его выделяется кожаная портупея с 8-10 медными колокольчиками и посох, обклеенный красными и золотыми полосками бумаги, с большим пучком конских волос на верхнем конце. За ним идут «ягнята», которых изображают два маленьких мальчика в белых одеждах, а с ними «пастух». Одна маска изображает медведя, еще одна — кота (с деревянными ножницами, которыми он грозит окружающим), затем идут маркитантка (а прежде — цыганка), потешающая публику весьма вольными движениями и шутками; «всадник» на грубо сделанном макете лошади; три-четыре «кузнеца» — их задача собирать подарки, и др. «Черные» имеют свои маски со своими именами.
Самая характерная часть ритуала — это шуточные сражения — не между «красными» и «черными», а между всей процессией и остальной частью населения деревни, которая старается затруднить шествие, загораживая дорогу разными препятствиями. Происходят шуточные стычки, сопровождаемые ритуальными танцами. «Побежденные» защитники «баррикад» присоединяются к «победителям», и все вместе идут брать штурмом следующую «баррикаду».
Все это игрище продолжается целый день, с раннего утра до вечера. Впрочем, в настоящее время обычай этот сильно упростился, некоторые маски исчезли[163].
Происхождение и значение этого своеобразного обычая, неизвестного ни в какой другой местности, остается неясным. Очень вероятно, что звериные маски и наряды имеют отношение к магии плодородия, деление же сельской молодежи на два отряда есть отражение каких-то древних молодежно-мужских объединений, видоизменившихся позже в условиях классового расслоения сельской общины.
Аграрно-магические обычаи выступают и в христианизированном обличье. Например, в Галисии, в местности Реторта, крестьяне в первые дни Нового года устраивают шествие с косами, плугами, топорами вокруг часовни местного св. Маврикия, чтобы этим освятить сельскохозяйственные орудия. При этом стараются пением и шумом отогнать нечистую силу.
Как и в других странах, в Испании и Португалии верят в возможность предсказать погоду на каждый календарный месяц наступившего года по погоде в первые числа января: 1-е число — январь, 2-е — февраль, 3-е — март и т. д. Есть и другие разнообразные приметы погоды, по большей части суеверные.
А вот прямое наследие античности: стараются угадать события предстоящего года по тому дню недели, на которое приходится 1 января (а эти дни посвящены древнеримским богам). Так, вторник — день бога Марса, среда — Меркурия, четверг — Юпитера, пятница — Венеры и т. д. Значит, в наступающем году будет либо война (если 1 января вторник, день бога войны Марса), либо выгодная торговля (бог Меркурий), либо любовь (Венера) и пр. Но, конечно, это не народные, а чисто интеллигентские, городские приметы.
Однако вполне народное происхождение имеют поверья о нечистой силе. Эти поверья, связывающие особую активность всякой нечисти как раз с зимними святками, (известны всем европейским народам; но в Испании они больше всего привязаны к новогодней ночи. Перед полуночью, по народным верованиям, отовсюду лезет нечистая сила: ведьмы вылетают из дымоходов верхом на помеле; разные «duendes» — собирательное название для всевозможных видов враждебных человеку существ — в этот момент особенно опасны. Среди имен нечистых духов есть и навеянные церковными представлениями — Люцифер, Сатан, Энемиго («враг») и др.; но есть и чисто народные: трасго (домовой), рабудо (хвостатый) и пр. В северных провинциях представления о нечистой силе носят следы влияния германской мифологии: тут разные гномы, карлики, жабы, великаны и др. В новогоднюю ночь происходит, по поверью, шабаш нечистой силы: она собирается на площадях и устраивает свои бесовские пляски.
Против всей это нечисти крестьяне используют разные обереги, заклинания, молятся св. Сильвестру, носят амулеты, отгоняют бесов шумом и криками. Так как по народным представлениям нечистая сила имеет вполне материальный вид, то и меры против нее принимались материальные: перегораживали дороги и улицы, ставили капканы и ловушки, вешали острые предметы на деревьях.
Церковных элементов в новогодних обычаях мало. Помимо св. Сильвестра еще один святой был связан с этими обычаями: св. Мануэль, день которого по церковному канону — 1 января. В Андалусии и сам новогодний праздник называется «Мануэлес»; в других местах так называют новогодние песни. Именинников Мануэлей поздравляют все односельчане, а они должны угощать всех поздравителей.
Зимний святочный цикл праздников заканчивается в Испании и Португалии, как и в других католических странах, днем «Эпифаний» или «трех королей» 6 января. Этот день называется также «пасхой королей»; называют его также «короли-маги» или просто «короли» (Reyes, Reye Magos, по-португальски — Reises). Ночь под этот праздник называется «двенадцатая ночь».
Главные персонажи, вокруг которых строится в этот день вся обрядность и все поверья, — это «три короля» (Гаспар, Мельчор, Бальтасар): средневековая переделка евангельского рассказа о поклонении волхвов-магов новорожденному Иисусу. Однако все обычаи и верования, связанные с «королями-магами», уже давно приобрели либо шуточный, игровой характер, либо вид праздничной, но вполне светской церемонии.
Сейчас день «королей» — праздник по преимуществу детский и молодежный. Дети ждут от «королей» подарков. Накануне праздника они ставят за окно ботинки или вешают чулки, куда родители и кладут им подарки от имени королей. Непослушным детям родители иногда вместо подарков пачкают во сне углем лицо. Для пущей реалистичности, ожидая «королей», которые должны приехать на конях, оставляют для этих коней клок сена или початки кукурузы.
В прошлом, однако, исполнялись и более сложные и торжественные обряды. Так, в Андалусии еще в конце XIX в. разыгрывалась целая мистерия, в которой главные действующие лица в особых нарядах, изображающих восточных королей-магов, подъезжали верхом на лошадях к церкви, где собирались молящиеся, входили в нее и подносили новорожденному Иисусу свои дары: старик Мельчор подносил ему ладан, «как богу», молодой Гаспар — освященную мирру, «как священнику», а негр Бальтасар — золото, «как царю».
В Мадриде еще недавно помнили об излюбленных проделках столичных шутников в Двенадцатую ночь. Ожидали прибытия «королей» в 12 часов ночи. За час или два до полночи на улицах появлялись подвыпившие компании молодых людей с лестницами, огромными бутафорскими телескопами и с порядочным запасом винных бутылок. Обычно они старались разыскать какого-нибудь подгулявшего провинциала-крестьянина из Галисии или Астурии, где люди, как считается, особенно легковерны. Ему объясняли, что надо встретить королей первыми. Один из молодых людей взбирался на лестницу и смотрел в свой телескоп, объявляя затем, что видит вдали три точки. Тогда все отпивали из бутылок и двигались навстречу королям. Лестницу заставляли нести простака-гальего. Через некоторое время — остановка, опять взгляд с лестницы в подзорную трубу. «Короли приближаются!». Снова небольшая выпивка, и бедняк-гальего несет лестницу дальше. Такое шествие продолжалось иногда несколько часов. Еще в конце XIX в. на улицах Мадрида можно было встретить не одну такую компанию «встречающих» с лестницами. Позже этот обычай был администрацией запрещен