В некоторых местах (Брауншвейге) хождение со звездой запрещалось властями уже в XVI в., но и в этих местах «шествие королей из мавританской земли» отмечали еще в 1880 г.[485]
Широко был распространен еще в нашем столетии обычай выбора «бобового» короля (откуда и название вечера «Hofabend» — выбор короля и его двора). В Кельне, где в соборе хранились «мощи» трех королей, устраивали вечером накануне или в день трех королей общественный «бобовый бал», совмещавшийся до 1914 г. с маскарадом[486]. Здесь делили огромный пирог с запеченным бобом, и та, которой доставался кусок пирога с бобом, становилась «бобовой королевой». Иногда в пирог запекали черный боб (король) и белый (королева). Устраивались такие общественные балы и в других местах.
В кругу семьи в последние десятилетия выбор делался уже и посредством записочки, на которой было написано слово «Bohnenkönig», или же запекали миндаль вместо боба. Иногда глава семейства писал на дне тарелки снизу «король» и «королева», те, у кого оказывались тарелки с этими надписями, становились «королем» и «королевой». Был и другой аналогичный прием — мать семейства писала эти слова на стуле снизу.
В XX в. этот обычай распространился и на другие праздники — свадьбу, день рождения — и превратился в развлечение. По мнению некоторых исследователей, обычай «бобового короля» пришел к немцам из Франции и Англии.
Так как три короля считались патронами путешествующих, то часто путники приходили в Кельнский собор на поклонение, о чем писал еще Вальтер Скотт в романе «Квентин Дорвард». Из собора уносили они различные «небесные письма» в качестве талисмана против невзгод в пути и болезней. Существовала вера в то, что прут, срезанный в день трех королей и названный их именами, — волшебный жезл. Если хотели найти золото, следовало его назвать именем Каспара, серебро — Балтазаром, воду — Мельхиором[487]. Но ночь на трех королей была и самой опасной из 12-и: стаи мертвецов, король Ирод, а особенно Перхта и Холле проносятся в ночи. В Баварии поэтому день трех королей называли «день Перхты». В эту ночь детей клали под колыбель, чтобы их не увидела Перхта — похитительница маленьких детей. На ночь на окне оставляли еду для Перхты[488], если утром тарелка была пустой, это считалось хорошим признаком. В этот день опять устраивали шествия масок, с гиканьем, и звеня цепями, они прибивали подкову к дому супругов, у которых не было детей. По сведениям из XV в. в Баварии в ночь на 6 января клали под стол лемех, чтобы он был благословлен для начала ранней весенней пахоты.
В Эйсфельде (Тюрингия) в ночь трех королей после полуночной службы, музыки и духовных песен, с криком «сжечь фрау Холле» разжигали огонь.
С кануном и днем трех королей связано много примет и суеверий. Если на трех королей не все рождественские пироги съедены, якобы, нужно ждать несчастья. На трех королей не должно быть льна на прялке, иначе за каждую нить ждет пряху несчастный год (Зигерланд).
В эту последнюю из 12 ночей также гадали, как и на Новый год, в дни адвента и рождества, обвязывали деревья соломой, чтобы они лучше плодоносили.
По этой ночи определяли погоду на год: каждый час ночи соответствовал определенному месяцу. Если накануне трех королей вечер ясный и солнечный — то будет много вина в новом году. Мороз же на трех королей предвещает болезнь овец и порчу лугов кротами. Если на трех королей луна растет, то поднимутся цены на все, если же она на ущербе — то год будет хороший и все подешевеет и т. д.
Днем трех королей по существу заканчивается зимний цикл народных праздников и обычаев.
Рассмотренный материал свидетельствует о том, что в основе большинства обычаев немцев лежит забота о хлебе насущном: об урожае, о поголовье скота, о благополучии людей. В известной мере в них сохранились и остатки языческих верований, веры в душу, различных суеверий. Церковь же использовала все это в своих целях, приурочив дни святых к традиционным праздничным дням, народного календаря.
АвстрийцыН.М. Листова
В ранних представлениях австрийцев, как и у других народов Центральной Европы, год делился на два сезона[489]. Это деление было связано с важнейшими фазами сельскохозяйственных работ и климатическими условиями. В Австрии, где горы составляют 3/4 поверхности страны, жители издавна занимались скотоводством. Поэтому определяющими сроками для народного календаря были выгон скота на пастбища и возвращение его. Следы этого деления сохранились в обрядах и обычаях до настоящего времени.
В большей части Австрии концом сельскохозяйственного года считали 11 ноября — день св. Мартина. На Мартина производились все налоговые расчеты, кончались договорные обязательства, сроки найма. «Мартин пришел — работа ушла» — говорили в Верхней Австрии. В этот день завершались основные сельскохозяйственные работы. Так, во многих местах Австрии после Мартина крестьяне не выходили в поле, верили, что опоздавшего с уборкой ждут в будущем году всякие несчастья[490]. Скот пригоняли с лугов домой (в Верхней Австрии день Мартина считался последним днем выпаса).
11 ноября — в последний день своей работы пастухи ходили по дворам и ударяли скот ветками березы, липы или можжевельника. Вера в магическую силу удара веткой (рутой), живительные соки которой как бы переходили при прикосновении на скот и приносили ему, якобы, сохранность и большой приплод — имеет широкое распространение и за пределами Австрии. Ветки передавали хозяевам, которые сохраняли их до дня весеннего выгона. Передавая их, желали благополучия:
Kommt der Sanct Mirt mit seiner Ruten,
Soviel als die Rute Zweige hat,
Soviel soll auch der Bauer Vieh,
Nehmt ihr die Ruten in eure Hand,
Steckt ihr’s wol auf ober der Wand
Wol hinter das Dach,
Sanct Gregoriustag
Treibt das arme Vieh aus[491].
Приходит святой Мартин со своими рутами,
Сколько на руте веток,
Пусть столько будет скота.
Возьмите руту в руки,
Повесьте ее высоко на стену под крышу,
В день святого Григория выгоняйте бедный скот.
Альпийские пастухи почитали Мартина как своего патрона. По-видимому, святой заменил какое-то языческое божество — покровителя домашних животных и птиц, приняв на себя его функции. В вотивах — фигурках скота, подковах и т. д., оставляемых верующими в местах паломничества, можно видеть следы жертвоприношений. Вероятно, таково же было и первоначальное значение современного обычая — есть жареного гуся на Мартина. По форме и цвету грудной кости птицы старались угадать погоду и продолжительность жизни. В связи с этим интересны также игры с гусем, долго сохранявшиеся в Тироле и в Вене, несмотря на свой жестокий характер. Гуся (в старину — живого, в последнее время зарезанного) подвешивали на веревке, каждому участнику завязывали глаза (раньше надевали большую маску) и давали в руки саблю, которой он должен был сбить птицу[492]. После этого птицу разрывали на части.
В народных представлениях (альпийская область) еще сохранился образ Мартина, не имеющий ничего общего со святым — Мартин с черным лицом и руками, который якобы появлялся ночью, смотрел в окна, стучался в двери и бросал в них горох и бобы (символы плодородия)[493].
Со дня святого Мартина начинались в Австрии зимние хождения ряженых. С наступлением темноты шли парни или мальчики. На их спинах и поясах висели большие колокольчики и бубенцы, которые надевают на скот при выгоне в горы. Эти атрибуты ряженых составляли обязательную черту зимних обычаев в Австрии, а также в Швейцарии и, по-видимому, были характерны для всей альпийской области. К звону прибавлялся шум голосов, трещотки, хлопанье бичами. Ряженые часто также бросали горох, мазали сажей лица встречным, особенно девушкам и молодым женщинам.
В области Зальцбургских Альп, в Лунгау мальчики несли в руках долбленые тыквы (или репы), внутри которых горели свечи. Прорези в их стенках, изображавшие глаза, нос, рот, ярко светились в темноте. Этот обычай называют «Поездка касмандля» (Kasmandlfahrt), а тыквы — «Мертвая голова», «Голова касмандля» (Totenkopf, Kasmandlkopf). О горных духах касмандлях, обитающих в Альпах, известно много легенд и сказок. Согласно им, касмандли живут в опустевших хижинах на альпийских лугах. Местные варианты их названия: «дикие» (Wilderer), «альпы» (Alperer), «зимние зенны» (Wintersenne). По предположению немецкого исследователя Ферле, обычай в Лунгау имитирует поездку духов на горные луга, по мнению других — ряженые своим шумом стремились изгнать их в горы. Подобные шествия с тыквами бывали и в других странах осенью, однако в Австрии они устраивались и в зимнее время[494].
Другой обычай, приуроченный ко дню св. Мартина, почти утратил свой первоначальный смысл. Его название «Спустить волка» (Wolfablassen) встречалось и в соседних областях Германии и Швейцарии, но наиболее он сохранялся в Верхней Австрии (Мюльфиртель, Шварценберг, Санкт-Ульрих).
В сумерках через деревню шли мальчики. Перед каждым двором они кричали: «Волк спущен». Внезапно на них нападали старшие по возрасту и между ними завязывалась шумная борьба. Нападавшие — «настоящие волки» были одеты в мех или во все белое, лица их были также закрыты. По мнению австрийского этнографа Бургшталлера, в этом обычае отразилась вера в оборотней