звяканье — из дома углей.
Вековечный Вяйнямёйнен
60 поспешил скорее в кузню.
Там кователь Илмаринен
молотом стучал проворно.
Спрашивает Илмаринен:
«Ой ты, старый Вяйнямёйнен,
65 где ты пребывал так долго,
где все время обретался?»
Вековечный Вяйнямёйнен
говорит слова такие:
«Там я пребывал так долго,
70 там все время обретался —
в темной Похьеле суровой,
в вечно мрачной Сариоле,
там ходил по тропам Лаппи,
по владеньям чародеев».
75 Тут кователь Илмаринен
так сказал, такое молвил:
«Ой ты, старый Вяйнямёйнен,
вековечный заклинатель!
Что о странствиях расскажешь,
80 возвратясь к родным жилищам?»
Молвит старый Вяйнямёйнен:
Много есть, о чем поведать:
в Похьеле живет невеста,
в ледяной деревне — дева,
85 женихов не принимает,
самых лучших отвергает.
Хвалит девушку пол-Похьи,
красоту ее возносит:
на бровях сияет месяц,
90 на груди сверкает солнце,
на ключицах — Отавайнен,
на лопатках — Семизвездье.
Поезжай-ка, Илмаринен,
вечный мастер дел кузнечных,
95 добывать себе невесту,
выбирать себе подругу!
Если сможешь сделать сампо,
расписать узором крышку,
девушку дадут в награду,
100 за труды твои — невесту!»
Илмаринен так ответил:
«Ой ты, старый Вяйнямёйнен!
Неужели посулил ты
в Похьелу меня отправить
105 за свое освобожденье,
за спасение из плена?
Никогда в теченье жизни,
свет пока сияет лунный,
не пойду к жилищам Похьи,
110 к избам мрачной Сариолы,
в землю, что мужей глотает,
что героев пожирает».
Тут уж старый Вяйнямёйнен
говорит слова такие:
115 «Есть еще второе чудо:
ель с вершиною цветущей,
древо с хвоей золотою
на краю поляны Осмо.
На вершине ели — месяц,
120 Семизвездица — на ветках».
Отвечает Илмаринен:
«Ни за что я не поверю,
сам покуда не узнаю,
сам воочью не увижу».
125 Молвил старый Вяйнямёйнен:
«Если мне совсем не веришь,
что ж, пойдем посмотрим вместе:
правда это или враки!»
Посмотреть пошли герои
130 ель с вершиною цветущей,
вековечный Вяйнямёйнен,
с ним — искусный Илмаринен.
Подошли неспешно к ели
на краю поляны Осмо.
135 Вот стоит кузнец у ели,
чудо-дереву дивится:
там Медведица — на ветках,
месяц на вершине самой.
Молвит старый Вяйнямёйнен,
140 говорит слова такие:
«Поднимись, кузнец, на елку,
чтобы снять с вершины месяц,
взять Медведицу Большую
с чудо-ели златохвойной!»
145 Тут кователь Илмаринен
высоко залез на елку,
вверх вскарабкался до неба,
чтоб достать с макушки месяц,
взять Медведицу с вершины,
150 с чудо-ели златохвойной.
Молвит ель с цветущей кроной,
дерево с густой вершиной:
«Ой ты, муж какой неумный,
богатырь какой ты странный,
155 влез на елку, бестолковый,
неразумный — на вершину,
чтобы снять поддельный месяц,
звезды ложные похитить».
Вековечный Вяйнямёйнен
160 начал петь заклятья тихо:
ветер вихрем дуть заставил,
бурей бушевать принудил.
Сам сказал слова такие,
произнес такие речи:
165 «Ветер, в челн возьми героя,
суховей весенний, — в лодку,
чтоб быстрей доставить мужа
в темные пределы Похьи!»
Ветер вихрем закрутился,
170 бушевать принялся воздух,
Илмаринена приподнял,
подхватил, понес по небу
в темные пределы Похьи,
в земли мрачной Сариолы.
175 Быстро мчался Илмаринен,
быстро мчался, несся лихо,
ехал по дорогам ветра,
по путям весенних вихрей,
над луною, ниже солнца,
180 над Медведицей Большою,
в Похьелу, во двор примчался,
в Сариолу, прямо к бане,
даже псы не услыхали,
не учуяли собаки.
185 Ловхи, Похьелы хозяйка,
редкозубая старуха,
на своем дворе стояла,
у пришельца так спросила:
«Из каких мужей ты родом,
190 из каких героев будешь?
Прилетел дорогой ветра,
вихря санным первопутком —
даже псы не услыхали,
не облаяли собаки!»
195 Вымолвил в ответ кователь:
«Не за тем сюда и прибыл,
чтобы лаяли собаки,
шерстохвостые ярились
под неведомою дверью,
200 под воротами чужими».
Тут уж Похьелы хозяйка
у пришедшего спросила:
«Ты знаком ли, гость
нездешний,
доводилось ли встречаться
205 с этим Илмари искусным,
с кузнецом мастеровитым?
Мы его уж поджидаем,
мы давным-давно желаем,
чтобы в Похьелу приехал,
210 новое сковал нам сампо».
Тут кователь Илмаринен
молвит слово, изрекает:
«С ним знаком, я с ним встречался,
с этим Илмари искусным,
215 если сам я Илмаринен,
тот кузнец мастеровитый».
Ловхи, Похьелы хозяйка,
редкозубая старуха,
быстро в избу забежала,
220 молвила слова такие:
Доченька моя меньшая,
милая моя, родная!
Лучшие надень наряды,
праздничные одеянья,
225 с кружевным подолом юбку,
с пышною каймою платье,
бусы дивные — на шею,
на виски надень подвески,
нарумянь поярче щечки,
230 личико покрой багрянцем!
Илмаринен прибыл в Похью,
славный мастер вековечный,
чтобы выковать нам сампо,
расписать узорный купол[73]».
235 Похьи юная девица,
диво суши, слава моря,
лучшие взяла наряды,
праздничные одеянья.
Облачилась, нарядилась,
240 украшения надела,
медные взяла обвязки,
золотые опояски.
По двору прошла красиво,
легким шагом — из амбара.
245 Взором стала веселее,
с виду — выше и стройнее,
личиком — еще прекрасней,
щечками — еще румяней,
золотом вся грудь сияет,
250 серебром чело сверкает.
Тут уж Похьелы хозяйка
кузнеца сама проводит
в эти Похьелы жилища,
в те хоромы Сариолы.
255 Сытно гостя накормила,
вволю гостя напоила,
угостила мужа славно,
так затем заговорила:
«Ой, кователь Илмаринен,
260 вечный мастер дел кузнечных!
Сможешь ли сковать мне сампо,
сделать крышку расписную,
из конца пера лебедки,
молока коровы ялой,
265 из зерниночки ячменной,
из пушинки летней ярки?
Дам тебе за труд девицу,
дочь красивую — в награду».
Тут кователь Илмаринен
270 так сказал, такое молвил:
«Сампо я сковать сумею,
сделать крышку расписную,
из конца пера лебедки,
молока коровы ялой,
275 из зерниночки ячменной,
из пушинки летней ярки.
Я ковал и свод небесный,
купол мастерил воздушный
без начальных заготовок,
280 без исходного припаса.
Мастерить пошел он сампо,
делать крышку расписную.
Кузню спрашивает мастер,
ищет инструмент кузнечный.
285 Нет здесь кузни и в помине,
нет ни кузни, нет ни горна,
ни мехов, ни наковальни,
даже ручки от кувалды.
Тут кователь Илмаринен
290 так сказал, такое молвил:
«Пусть раздумывают бабы,
трусы пусть бросают дело,
но не муж, хоть из последних,
не герой, хоть из сонливых!»
295 Для горнила ищет место,
для мехов своих — пространство
в тех краях, на землях Похьи,
на межах полей просторных.
День искал, второй старался,
300 наконец, уже на третий
повстречал узорный камень,
увидал утес могучий.
Тут кузнец остановился,
тут развел огонь кователь.
305 В первый день мехи поставил,
во второй — очаг построил.
Вот кователь Илмаринен,
славный мастер вековечный,
опустил в огонь припасы,
310 положил поковки в пламя.
Он к мехам рабов поставил,
самых сильных — у горнила.
Вот рабы вовсю качают.
пламя сильно раздувают.
315 Так три летних дня трудились,
так три ночи хлопотали —
скалы выросли на пятках,
между пальцами — каменья.
Вот уж в первый день работы
320 сам кователь Илмаринен
наклонился, пригляделся,
посмотрел на дно горнила:
что из пламени выходит,
появляется из горна?
325 Лук из пламени выходит,
золотой встает из пекла,
золотой, концы из меди,