День горит, второй пылает,
вот уже горит и третий.
Посмотреть костер явились:
мальчик, в пепле по колено,
165 до локтей в горящих углях,
с кочергой в костре играет,
пламя в пекле раздувает,
в кучу угли собирает.
Даже прядка не сгорела,
170 волосок не подпалился.
Унтамо все больше злится:
«Подевать куда мальчишку,
где бы смерть найти ребенку,
где сыскать ему погибель?»
175 На березе надо вздернуть,
на дубу его повесить!
Ночь проходит, две проходит,
столько же и дней минует.
Унтамойнен размышляет:
180 «Посмотреть пора настала.
Может, сгинул Куллервойнен,
может быть, на дубе умер?»
Посмотреть раба отправил,
тот назад приходит с вестью:
185 «Куллерво еще не сгинул,
не погиб в петле мальчишка.
На стволе он что-то чертит,
острый гвоздь в ручонке держит —
дерево полно рисунков,
190 полон дуб узоров разных:
без мечей мужи, с мечами,
есть и с копьями герои».
Ничего не может сделать
с этим мальчиком зловредным.
195 Смерть какую ни готовит,
ни придумывает гибель,
мальчик все не умирает,
смерти в пасть не попадает.
Унтамо вконец извелся
200 смерть придумывать мальчишке.
Вырастить его придется,
батраком своим оставить.
Молвил слово Унтамойнен,
так сказал он, так заметил:
205 «Если будешь ты послушным,
если ты покорным станешь,
разрешу остаться в доме,
батрака справлять работы.
Плату я поздней назначу
210 по работе, по заслугам:
может, дам красивый пояс,
может, — кулаком по уху».
Только вырос Куллервойнен,
на вершок всего поднялся,
215 уж ему дают работу,
уж занятие находят —
малое дитя баюкать,
нянчить крошку с пальчик ростом.
«Нянчи ласково ребенка.
220 Дашь поесть и сам покушай.
Постирай пеленки в речке,
вымой детские одежки!»
День и два ребенка нянчил:
вырвал руку, вырвал око,
225 наконец, уже на третий,
хвори дал убить ребенка,
речке — унести пеленки,
дал огню спалить качалку.
Унтамойнен размышляет:
230 «Не годится этот парень
малое дитя баюкать,
нянчить крошку с пальчик ростом.
Где ж найти ему работу,
поручить какое дело?
235 Не послать ли на подсеку?»
Лес валить послал мальчишку.
Куллервойнен, Калервойнен,
тут сказал слова такие:
«Тотчас я мужчиной стану,
240 как топор дадут мне в руки,
стану я тогда красивей,
прежнего намного лучше,
пятерых я буду стоить,
шестерых мужей могучих».
245 К кузнецу пошел он в кузню,
так сказал он, так промолвил:
«Ой ты, братец мой, кователь!
Выкуй мне топор добротный!
Скуй коса́рь[185], достойный мужа,
250 по работнику — секиру.
Я пойду рубить подсеку,
стройные крушить березы».
Выполнил заказ кователь,
смастерил топор отменный.
255 Был косарь достоин мужа,
по работнику — секира.
Куллервойнен, Калервойнен,
свой топор точить принялся.
Целый день топор шлифует,
260 тешет вечер топорище.
Принялся рубить подсеку
на горах — сосняк высокий,
крепкостволый бор корежить,
рушить сосны строевые.
265 Топором срубал деревья,
острым лезвием — лесины,
толстые — одним ударом,
тонкие — и с пол-удара.
В злобе пять срубил деревьев,
270 в гневе повалил все восемь.
Сам сказал слова такие,
так сказал он, так промолвил:
«Пусть работает здесь Лемпо,
пусть деревья валит Хийси!»
275 Куллерво на пень взобрался,
крикнул зычно, громозвучно,
свистнул, гикнул громогласно.
Так сказал, такое молвил:
«Пусть поляжет лес дотуда,
280 стройная падет береза,
крик докуда будет слышен,
свист докуда донесется!
Пусть не вырастут побеги,
пусть не встанут стебли злаков
285 никогда уже вовеки,
лунный свет пока сияет,
там, где Куллерво подсека,
Калервойнена кулига!
Если все же встанут всходы,
290 если и взойдут посевы,
новые ростки окрепнут,
стебельки свои упрочат,
пусть не выпустят колосьев,
не дадут колосья зерен».
295 Унтамойнен, муж проворный,
посмотреть идет подсеку,
Калервойнена работу,
нового раба пожогу:
не похожа на пожогу
300 мужа юного подсека.
Унтамойнен размышляет:
«Ну, какой же он работник!
Лес добротный перепортил,
лес добротный, бор кондовый.
305 Где рабу найти работу,
дать ему какое дело?
Может, сделает ограду?»
Поручил ограду ставить.
Куллервойнен, Калервойнен,
310 воздвигать ограду начал.
Толстые, кривые сосны
пряслами кладет в ограду,
мощные, большие ели
в землю кольями втыкает,
315 скручивает для обвязок
взятые в лесу рябины.
Сбил ограду без проходов,
без ворот забор построил.
Произнес слова такие,
320 так сказал он, так промолвил:
«Тот, кто птицей не летает,
крыльями двумя не машет,
ни за что не одолеет
Калервойнена ограды!»
325 Вот однажды Унтамойнен
сам пришел смотреть ограду,
Калервойнена работу,
пленника-раба — постройку.
Без ворот забор увидел,
330 без проемов, без проходов.
От земли забор вознесся
до высоких туч небесных.
Так сказал он, так промолвил:
«Ну, какой же он работник!
335 Сбил ограду без проходов,
без ворот забор построил,
от земли до неба поднял,
до небесных туч воздвигнул:
через верх не перелезешь,
340 сквозь дыру не проберешься.
Где рабу найти работу,
дать ему какое дело?
Может быть, он рожь смолотит?»
Молотить раба отправил.
345 Куллервойнен, Калервойнен,
вот уже и рожь молотит:
истрепал всю рожь в мякину,
истолок в труху солому.
Тут хозяин появился,
350 молотьбу пришел проверить,
Калервойнена работу,
Куллервойнена старанья:
рожь измолота в мякину,
столчена в труху солома.
355 Унтамойнен обозлился:
«Никакой он не работник!
Что ему ты ни поручишь,
дело всякое испортит.
Может, отвезти в Россию,
360 в Карьялу продать героя,
кузнецу отдать на службу,
Илмаринену подручным?»
Калервойнена он продал,
в Карьялу раба отправил,
365 к Илмаринену на службу,
к мастеру работ кузнечных.
Сколько дал ему кователь?
Много дал добра кователь:
два котла, видавших виды,
370 половинки трех ухватов,
пять железных кос-обносков,
шесть мотыг, вконец избитых,
за ничтожного мужчину,
за невольника худого.
Песнь тридцать вторая
Хозяйка Илмаринена определяет Куллерво в пастухи и, злорадствуя, испекает ему в дорогу хлеб с камнем внутри, с. 1–32. — Хозяйка выгоняет свое стадо на пастбище, произнося обычные для этого случая заговоры стада и заклинания медведя, с. 33–548.
Куллервойнен, Калервойнен,
старца сын в чулочках синих,
молодец золотокудрый,
юноша в красивых кенгах,
5 в новом доме оказавшись,
тотчас попросил работы
у хозяина — на вечер,
у хозяюшки — на утро:
«Поручение мне дайте,
10 назовите ту работу,
что я должен буду делать,
чем я буду заниматься!»
Илмаринена хозяйка
размышляет, рассуждает:
15 чем батрак займется новый,
что наемник будет делать?
Пастухом послать решила,
сторожем большого стада.
Вот коварная хозяйка,
20 та язвительная баба,
испекла в дорогу хлебец,
толстую дала ковригу,
из овса, с пшеничной коркой,
с камнем твердым в середине.
25 Смазала топленым маслом,
корку жиром пропитала,
батраку дала краюху
пастуху — харчи в дорогу.
Так рабу она сказала,
30 молвила слова такие:
«Хлебец этот ешь не раньше,
чем скотину в лес пригонишь!»
Илмаринена хозяйка
выгнала из хлева стадо,
35 молвила слова такие,
заклиная, говорила:
«В лес буренок выпускаю,
в поле — молоко дающих,
в лес осиновый — двурогих,
40 в лес березовый — сохатых,
чтоб нагуливали сало,
набирали жир на воле
средь полей-лугов просторных,
средь широких перелесков,
45 средь березников высоких,
средь осинников низинных,
в золотых лесах еловых,
в тех серебряных чащобах.
Стереги их, Бог прекрасный,