молодцев железноруких,
280 в сапогах мужей красивых,
посадил к другому борту
дев в заколках оловянных,
в кушаках из бляшек медных,
в перстнях золотых — красавиц.
285 Напевал и дальше Вяйно,
полные напел скамейки
пожилых людей хороших,
весь свой век вот так сидевших,
рассадил, где оставалось
290 между юношами место,
сам уселся у кормила,
на изгибе из березы,
править стал своею лодкой,
слово молвил, так заметил:
295 «Челн, несись по ясным водам,
по равнинам без деревьев.
Пузырем плыви по морю,
по морским волнам — кувшинкой».
Женихов сажает к веслам,
300 девушек — сидеть без весел.
Те гребли — сгибались весла,
путь никак не сокращался.
Девушек сажает к веслам,
женихов — сидеть без весел.
305 Те гребли — лишь пальцы гнулись,
только путь не сокращался.
Стариков сажает к веслам,
молодых — смотреть на старых.
Те гребли — дрожали скулы,
310 только путь не сокращался.
Славный мастер Илмаринен
сам тогда грести принялся:
деревянный челн помчался —
струг бежит, пути все меньше,
315 плеск весла далеко слышен,
скрип уключин слышен дальше.
Весело гребет кователь:
гнется борт, скрипит скамейка,
весла из рябины ропщут,
320 ручка верещит, как рябчик,
как косач, токует лопасть.
Нос челна, как лебедь, кличет,
каркает корма, как ворон,
крякают крюки, как утки.
325 Вековечный Вяйнямёйнен
кораблем умело правит,
управляет лодкой красной,
опершись на руль могучий.
Впереди мысок маячит,
330 горемычная деревня.
Ахти жил на этом мысе,
Кавко — на краю залива.
Жаловался на безрыбье,
на бесхлебье — Лемминкяйнен,
335 плакал, плут: пусты амбары,
сетовал: горька судьбина.
Борт вытесывал для лодки,
деревянный киль — для судна,
на мысу своем голодном,
340 у деревни горемычной.
Обладал он чутким ухом,
отличался зорким оком,
глянул на северо-запад,
повернул свой взор на солнце:
345 тучки край вдали увидел,
облако заметил в небе.
То не облако виднелось,
то не тучка приближалась,
это шел корабль по морю,
350 это лодочка бежала
по морским просторам ясным,
по свободному пространству,
на корме — герой нарядный,
муж за веслами — красивый.
355 Так промолвил Лемминкяйнен:
«Мне челнок неведом этот,
лодка эта незнакома,
что плывет сюда из Суоми,
что гребет сюда с востока,
360 направляется на запад».
Зычно лодку муж окликнул,
гаркнул сильно, крикнул громко,
заорал герой с мысочка,
краснощекий через воды:
365 «Чей челнок плывет по морю?
Чей корабль скользит по волнам?»
Говорят мужи из лодки,
женщины героям вторят:
«Что ты за чудак таежный,
370 бе́лочник[200], в стволы стучащий,
коль челнок тебе неведом,
неизвестна лодка Вяйно,
незнаком тебе ни кормчий,
ни за веслами сидящий?»
375 Так сказал беспечный Ахти:
«Узнаю я рулевого,
признаю и загребного:
вековечный Вяйнямёйнен
на корме за рулевого,
380 загребным сидит кователь.
Вы куда, мужи, плывете,
едете куда, герои?»
Молвил старый Вяйнямёйнен:
«На суровый север едем,
385 на просторы вод бурлящих,
на бушующее море,
добывать мы едем сампо,
эту крышку расписную,
в каменных пещерах Похьи,
390 в недрах медного утеса».
Так сказал беспечный Ахти:
«О ты, старый Вяйнямёйнен!
Ты возьми меня с собою,
позови героем третьим,
395 если ты плывешь за сампо,
этой крышкой расписною.
Я вполне сойду за мужа,
коль нужда придет сражаться:
дам задание ладоням,
400 прикажу плечам могучим».
Вековечный Вяйнямёйнен
согласился взять героя,
пригласил задиру в лодку.
Тут беспечный Лемминкяйнен
405 к лодке поспешил охотно,
к кораблю заторопился,
целый борт с собой приносит
Вяйнямёйнену для лодки.
Молвил старый Вяйнямёйнен:
410 «Дерева и так хватает,
высоты бортов довольно,
в самый раз для лодки груза.
Ты зачем свой борт приставил,
дерева еще прибавил?»
415 Отвечает Лемминкяйнен:
«Корабля запас не валит,
как не валят стог подпорки.
В море Похьелы частенько
нужен в бурю борт повыше,
420 край высокий — в непогоду».
Молвил старый Вяйнямёйнен:
«Для того в челне военном
грудь окована железом,
нос челна обтянут сталью,
425 чтобы выдержал он бурю,
шквалы яростные ветра».
Песнь сороковая
Добытчики сампо подплывают к порогу, и под порогом их лодка садится на спину огромной щуки, с. 1–94. — Щуку убивают, верхнюю половину с головой поднимают в лодку, варят и съедают на завтрак, с. 95–204. — Из челюстей щуки Вяйнямёйнен изготавливает кантеле, на котором все пробуют играть, хотя никто не умеет этого делать, с. 205–342.
Вековечный Вяйнямёйнен
путь по морю продолжает,
вдаль плывет от края мыса,
от убогого селенья,
5 едет морем, напевая,
радуясь, плывет по волнам.
Девушки на каждом мысе
наблюдают, вопрошают:
«Что за радость там на море,
10 что за пение на волнах —
радость прежнего прекрасней,
пенье прежнего приятней?»
Поспешает Вяйнямёйнен,
едет день водою суши,
15 день другой — водой болота,
третий день — водой порогов.
Тут беспечный Лемминкяйнен
вспомнил нужные заклятья
перед огненным порогом,
20 круговертью вод священных.
Он сказал слова такие,
произнес такие речи:
«Не бурли, порог могучий,
усмирись, волна тугая!
25 Дева пены, дух порога!
Опустись на камень пенный,
сядь на луду водяную!
Обхвати руками волны,
буруны возьми в охапку,
30 усмири ладонью пену,
чтоб на грудь нам не кидались,
брызгами не обдавали.
Пенистой волны хозяйка,
дух бурлящего порога!
35 Из-под волн взойди на гребни,
грудью навались на волны,
чтоб смирить воды кипенье,
отвести валы крутые,
чтоб невинных не теснили,
40 не губили непорочных!
Камни посреди потока,
валуны средь волн бурлящих,
опустите лбы под воду,
под волну — свои макушки
45 перед носом красной лодки,
на пути ладьи смоленой.
Если этого не хватит,
Киви-Киммо, юный Каммо,
буравом дыру проделай,
50 долотом пробей прореху
посреди скалы в пороге,
на боку опасной глыбы,
чтобы лодка не застряла,
чтобы челн не поломался!
55 Если этого не хватит,
житель дна, воды хозяин,
сделай камни мягким мохом,
щучьим пузырем — ладейку,
лишь пойдет она по гребням,
60 по волнам помчится пенным.
Дева бурного порога,
дочка быстрого потока,
нить спряди из хмари мглистой,
из тончайшего тумана,
65 протяни по всем порогам,
синюю — по бурным струям,
чтоб неслась ладья вдоль нити,
грудь смоленая, летела,
чтобы здесь любой проехал,
70 даже муж прошел нездешний.
Добрая весла хозяйка,
лучшее возьми кормило,
руль сама держи в порогах,
среди струй завороженных,
75 перед чумом чародеев,
под окном волхвов коварных!
Если этого не хватит,
Укко, бог ты наш небесный,
сам рули мечом могучим,
80 правь железом обнаженным,
чтобы челн бежал сосновый,
деревянная ладейка!»
Вековечный Вяйнямёйнен
сам своею лодкой правит,
85 меж камней челнок проводит
по бурлящему потоку.
Не застрял корабль на камне,
ведуна челнок — на луде.
Вот когда уж прибыл Вяйно
90 на открытые просторы,
лодка замерла на месте,
перестал бежать кораблик.
Накрепко ладья застряла,
стала лодка без движенья.
95 Вот кователь Илмаринен,
вот беспечный Лемминкяйнен
в глубину весло вонзили,
шест еловый — в волны моря,
чтобы двинуть с места лодку,
100 стронуть челн дощатый с мели —
лодка даже не качнулась,
челн не двинулся сосновый.
Вековечный Вяйнямёйнен
молвил слово, так заметил:
105 «Ой ты, сын беспечный Лемпи,
перегнись-ка, глянь под лодку.
Что ее не отпускает,
что корабль на месте держит
на широких плесах этих,