есть пока на небе месяц,
275 не иссякнут клады Ахто,
вод казна не оскудеет.
Те кусочки, что поменьше,
малые совсем обломки,
на поверхности остались
280 средь широкого простора.
Их баюкал в море ветер,
их раскачивали волны.
Долго их баюкал ветер,
гнали вдаль морские волны,
285 на морском пространстве синем,
средь широкого простора.
К берегу толкал их ветер,
к суше волны подгоняли.
Видит старый Вяйнямёйнен:
290 зыбь морская их качает,
к берегу бурун толкает,
волны на песок выносят
сампо малые кусочки,
крышки расписной обломки.
295 Тут возрадовался Вяйно,
так сказал он, так промолвил:
«Вот где семени начало,
счастья вечного истоки,
тут и пашни, и посевы,
300 тут и жизненная сила,
тут и месяца сверканье,
солнца дивное сиянье
для больших просторов Суоми,
для ее земли чудесной!»
305 Ловхи, Похьелы хозяйка,
так промолвила, сказала:
«Знаю средство, помню способ,
на тебя найду управу,
и на пашни, и на всходы,
310 и на скот, и на растенья,
и на месяца сиянье,
и на свет чудесный солнца.
Я упрячу в камне месяц,
схороню в утесе солнце,
315 прикажу студить морозу,
леденить — ветрам холодным
эти пашни и посевы,
эти злаки, эти всходы.
Град пошлю на них железный,
320 дождь стальной пролью на землю,
на твои поля, на всходы,
на распаханные нивы.
Подниму в бору медведя,
редкозубого — в чащобе,
325 пусть твоих коней он губит,
пусть твоих кобыл терзает,
пусть твою скотину режет,
пусть твоих коров изводит.
Изведу народ недугом,
330 род великий уничтожу,
чтоб о нем никто вовеки,
никогда уже не вспомнил!»
Вековечный Вяйнямёйнен
тут сказал слова такие:
335 «Не страшны мне козни Лаппи,
заклинанья жалкой Турьи.
Только Бог погодой правит,
у Творца — ключи от счастья,
не под мышкой у колдуньи,
340 не в руках у чародейки.
На Творца моя надежда,
упование на Бога.
Он жучков с посевов сгонит,
всех вредителей — с побегов,
345 чтоб не портили посевов,
чтоб ростков не истребляли,
чтобы всходов не губили,
чтоб хлебов не пожирали.
Ты же, Похьелы хозяйка,
350 затолкай все беды в камень,
загони в скалу напасти,
в гору заточи страданья.
Только месяца не трогай,
только солнца не касайся!
355 Прикажи студить морозу,
леденить — ветрам холодным
собственного поля всходы,
злаков собственных посевы!
Град пошли на них железный,
360 дождь стальной пролейна землю,
на свои родные пашни,
на поля далекой Похьи.
Подними в бору медведя,
кошку злобную — в чащобе,
365 косолапого — средь корбы,
редкозубого — средь бора.
Выведи на выгон Похьи,
на поскотины родные».
Тут уж Похъелы хозяйка
370 молвила слова такие:
«Власть свою я потеряла,
я своей лишилась мощи,
кануло богатство в море,
сампо на волнах разбилось!»
375 Плача, в путь она пустилась,
в Похьелу свою — стеная,
только крохи ей достались
от всего большого сампо,
все же унесла немного,
380 что мизинцем подцепила,
принесла лишь крышку в Похью,
ручку сампо — в Сариолу.
Оттого и бедность в Похье,
оттого бесхлебье в Лаппи.
385 Вековечный Вяйнямёйнен
лишь до берега добрался,
там нашел осколки сампо,
крышки расписной обломки
на просторном побережье,
390 на морском песке сыпучем.
Перенес кусочки сампо,
крышки расписной обломки
на конец туманный мыса,
на далекий остров мглистый,
395 чтоб росли и умножались,
поднимались, наливались,
чтобы стать ячменным пивом,
стать ковригами ржаными.
Тут уж старый Вяйнямёйнен
400 вымолвил слова такие:
«Дай нам, Бог, дозволь, Создатель,
дай нам радоваться жизни,
дай всегда нам жить счастливо,
дай нам умереть достойно
405 на земле любимой Суоми,
в Карьяле, в краю прекрасном.
Упаси нас, Боже правый,
защити, Создатель славный,
от мужских недобрых мыслей,
410 от зловредных козней женских.
Колдунов побей наземных,
порази волхвов подводных.
Будь своим сынам заслоном,
детям — помощью надежной,
415 будь для них в ночи опорой,
днем — хранителем хорошим,
чтоб незло светило солнце,
чтоб незло луна блестела,
чтоб незло шумели ветры,
420 чтоб незло дожди дождили,
чтоб морозы не студили,
непогода не вредила.
Возведи забор железный,
выстрой каменную крепость,
425 окружи мои владенья,
с двух сторон — родное племя,
подними с земли до неба,
опусти с небес на землю,
для защиты, для заслона,
430 для опоры, для поддержки,
чтоб не нападала порча,
урожая не губила
никогда на белом свете,
никогда в подлунном мире!»
Песнь сорок четвертая
Вяйнямёйнен отправляется на поиски своего утонувшего в море кантеле, но не может найти его, с. 1–76. — Он делает из березы совершенно новое кантеле, на котором играет снова, — и приводит в восторг все живое в природе, с. 77–334.
Вековечный Вяйнямёйнен
пораздумал, поразмыслил:
«Вот теперь сыграть бы можно,
в руки взять веселья короб
5 в этом новом окруженье,
посреди дворов прекрасных —
только кантеле исчезло,
радость навсегда осталась
где-то на усадьбах рыбьих,
10 меж каменьев лососевых,
у властителей подводных
в роде Велламо великом.
Не отдаст теперь обратно,
не вернет мне короб Ахто.
15 Ой, кузнец мой, Илмаринен!
Ты всегда ковал усердно,
поработай и сегодня,
сделай грабли из железа,
зубья частые — для грабель,
20 сделай зубья, сделай ручку,
чтоб сгрести мне волны в ворох,
чтоб собрать валы в охапки,
тростники сложить в ометы,
копнами обставить берег,
25 чтоб достать из моря короб,
кантеле найти в глубинах,
отыскать на рыбьих лудах,
меж каменьев лососевых!»
Вот кователь Илмаринен,
30 вечный мастер дел кузнечных,
сделал грабли из железа,
рукоять сковал из меди,
зубья в сто саженей создал,
рукоять — в пятьсот саженей.
35 Вот уж старый Вяйнямёйнен
взял те грабли из железа.
Прошагал пути немного,
малую лишь часть дороги,
подошел к каткам из стали,
40 к прочным стапелям из меди.
Там две лодки, там два судна,
два челна готовых было:
лодка на катках из стали,
челн на стапелях из меди.
45 Парусник один был новый,
парусник другой был старый.
Молвил старый Вяйнямёйнен,
обратился к новой лодке:
«На воду спускайся, лодка,
50 скатывайся, челн, на волны,
чтоб тебя рукой не двигать,
не касаться даже пальцем!»
На воду спустилась лодка,
съехала ладья на волны.
55 Вековечный Вяйнямёйнен
в лодке на корме уселся,
разгребать поехал море,
волны подметать пустился.
Выгреб из воды кувшинки,
60 с берега собрал соринки,
перебрал камыш прибрежный,
перетряс тресту морскую,
ямы донные расчистил,
прочесал граблями луды,
65 на нашел, не обнаружил
кантеле из рыбьей кости,
радости своей пропавшей,
канувшей навек отрады.
Вековечный Вяйнямёйнен
70 к дому своему шагает,
свесив голову понуро,
шапку наклонив печально,
говорит слова такие:
«Больше нет моей отрады,
75 короба из щучьих зубьев,
кантеле из рыбьей кости!»
Проходя лесной поляной,
пробираясь вдоль опушки,
он услышал плач березы,
80 сетованья свилеватой.
Приближается к березе,
подступается поближе,
спрашивает, вопрошает:
«Почему, береза, плачешь,
85 пышная, о чем горюешь,
жалуешься, белый пояс?
На войну ведь не уводят,
в бой тебя не отправляют!»
Так ответила разумно,
90 так, зеленая, сказала:
«Некоторые считают,
говорят вокруг иные,
будто я живу в веселье,
будто в радости ликую.
95 Я же, тонкая, в заботах,
в вечных муках пребываю,
проживаю дни в печалях,
в горестях своих всегдашних.
Я же, глупая, все плачу,
100 сокрушаюсь неустанно,
оттого, что я несчастна,
оттого, что беззащитна
на местах поганых этих,
на поскотинах открытых.
105 Кто везучий, кто счастливый,