в руки приноси добычу,
на удилище — удачу!
В здравии по небу странствуй,
420 продолжай свой путь в довольстве,
завершай свой круг красиво,
вечера венчай весельем!»
Песнь пятидесятая
Дева Марьятта проглотила брусничку и в результате родила сына, с. 1–350. — Мальчик неожиданно пропадает с колен девы. В конце концов его находят в болоте, с. 351–424. Крестить ребенка приводят старика, но старик отказывается крестить младенца, у которого нет отца, пока не будет выяснено и решено, надо ли оставлять его в живых, с. 425–440. — Приходит Вяйнямёйнен, выясняет его происхождение и решает, что странного младенца надо умертвить, но полумесячный ребенок бранит его за неверное решение, с. 441–474. — Старик крестит ребенка и нарекает его королем Карелии, на что Вяйнямёйнен обижается и уходит прочь, предсказав, что о нем еще вспомнят, когда потребуются новое сампо, кантеле и свет для народа. На медной лодке он уплывает вдаль, к узкой полоске между небом и землей, где, видно, находится и сегодня. Однако кантеле и свои прекрасные песни он оставил в наследство народу, с. 475–512. — Заключительная песнь, с. 513–620.
Марьятта[214], меньшая дочка,
долго дома подрастала,
у отца в хоромах знатных,
в славном доме материнском.
5 Пять цепочек износила,
шесть колец вконец истерла
связкою ключей отцовских,
на бедре ее сверкавших.
Полпорога перетерла
10 краем яркого подола,
притолоки половину —
шелковым платочком гладким,
косяки вконец истерла
сборчатыми рукавами,
15 половину половицы
истоптала каблуками.
Марьятта, гордячка-дева,
эта малая девица,
долго берегла невинность,
20 целомудрие хранила,
рыбой красною кормилась,
мягкою корой сосновой,
не брала яиц куриных,
если жил петух с несушкой,
25 не брала овечье мясо,
коль овца жила с бараном.
Мать коров доить послала —
не пошла доить буренок,
вымолвила так при этом:
30 «Мне подобная девица
той коровы не подоит,
что с быком позабавлялась.
Вот бы нетели доились,
молоко давали телки!»
35 Жеребца запряг родитель, —
не садится в сани дочка.
Кобылицу брат приводит,
так ему сестрица молвит:
«В сани к лошади не сяду,
40 к жеребцу водили лошадь.
Молодую лошадь дайте,
месячного жеребенка!»
Марьятта, меньшая дочка,
долго так жила девицей,
45 целомудрие хранила,
чистоту блюла девичью.
Вот пошла она в пастушки,
погнала овечье стадо.
По холмам бежали овцы,
50 по вершинам гор — ягнята,
шла девица по опушкам,
по ольховникам ступала
под серебряные звоны,
кукованье золотое.
55 Марьятта, меньшая дочка,
смотрит пристально, внимает,
опускается на кочку,
на зеленый склон садится.
Говорит, на склоне сидя,
60 слово молвит, замечает:
«Пой, вещунья золотая,
пой, серебряная птаха,
оловянная певунья,
спой мне, Саксы земляничка,
65 долго ль жить с косой девице,
долго ли мне быть пастушкой
средь родных полян просторных,
средь ольховников широких —
лето или два, быть может,
70 может, пять иль шесть годочков,
может, десять лет, не меньше,
иль до осени, не дольше?»
Марьятта, меньшая дочка,
пробыла в пастушках долго.
75 Очень плохо быть в пастушках,
юной девушке — подавно:
змеи ползают по лугу,
ящерицы пробегают.
Не змея в траве скользнула,
80 там не ящерка мелькнула —
позвала с холма брусничка,
ягодка — с песчаной горки.
«Ты возьми меня, девица,
подбери скорей, красотка,
85 дева с брошкой оловянной,
с медным поясом девица,
иначе сожрет улитка,
черный червь меня изгложет.
Сто девиц ко мне являлось,
90 тысяча вокруг сидела.
Сотни дев, красавиц тыщи,
детворы — неисчислимо.
Не нашлось такой, кто взял бы,
кто бедняжку подобрал бы».
95 Марьятта, меньшая дочка,
путь прошла совсем не длинный,
чтобы ягодку увидеть,
чтобы подобрать брусничку,
взять красивыми руками,
100 кончиками пальцев нежных.
Ягодку нашла на горке,
краснобокую брусничку,
необычную по виду,
расположенную странно:
105 брать с земли — высоковато,
сверху брать — уж очень низко.
Подняла с поляны палку,
сбила на землю брусничку.
Забралась брусничка быстро
110 на красивые ботинки,
прыгнула с ботинок девы
на невинные колени,
с чистых девичьих коленей —
на прекрасные подолы.
115 Поднялась потом на пояс,
с пояса на грудь взбежала,
взобралась на подбородок,
на уста перескочила,
закатилась в рот девице,
120 на язык перебежала,
с языка попала в горло,
из него в живот спустилась.
Марьятта, меньшая дочка,
понесла, затяжелела,
125 забеременела вскоре,
раздобрела, располнела.
Стала жить без опоясок,
кушака носить не стала.
В баню крадучись ходила,
130 бегала во тьме украдкой.
Мать пыталась догадаться,
размышляла так родная:
«Что же с Марьяттою нашей,
что же с курочкой домашней —
135 пояса совсем не носит,
кушака не надевает,
в баню бегает украдкой,
в сумерках идет в парную?»
Так тогда сказал ребенок,
140 вымолвил младенец малый:
«Вот что с Марьяттою нашей,
вот что с Курьеттой-бедняжкой:
долго пробыла в пастушках,
долго за скотом ходила».
145 Твердый свой живот носила,
чрево тяжкое таскала,
месяцев и семь, и восемь,
девять месяцев, не меньше,
по расчету старой бабки,
150 вышло девять с половиной.
Вот на месяце десятом
нестерпимо больно стало.
Чрево девы отвердело,
выше сил отяжелело.
155 Просит дева сделать баню:
«Ой ты, матушка родная,
теплое устрой местечко,
подготовь укромный угол
для недолгого обряда,
160 для святых мучений женских».
Мать на это отвечает,
так родительница молвит:
«Ой ты, чертова блудница,
с кем спала ты, с кем валялась?
165 С холостым ли, неженатым,
иль с мужчиною семейным?»
Марьятта, меньшая дочка,
отвечает так на это:
«Ни с мужчиной неженатым,
170 ни с мужчиною семейным.
Ягоды я собирала,
на холме брала бруснику,
съесть брусничку захотела,
в рот брусничку положила,
175 ягодка скользнула в горло,
из него в живот спустилась —
понесла я, пополнела,
зачала, затяжелела».
У отца просила бани:
180 «Ой ты, батюшка родимый,
теплое устрой местечко,
подготовь укромный угол,
где б нашла уход бедняжка,
где б избавилась от муки».
185 Так отец ей отвечает,
так родитель деве молвит:
«Уходи подальше, шлюха,
убирайся, потаскуха,
в каменную щель к медведю,
190 к косолапому в пещеру,
там ты, шлюха, ощенишься,
потаскуха, разрешишься!»
Марьятта, меньшая дочка,
так умело отвечает:
195 «Нет, я вовсе и не шлюха,
я совсем не потаскуха.
Я рожу большого мужа,
благородного героя,
что над властью будет властью,
200 силою над силой Вяйно».
Вот уже и мочи нету:
где же выход, где спасенье,
баню где найти скорее?
Так промолвила, сказала:
205 «Пильтти, девочка-служанка,
лучшая из всей прислуги,
попроси в деревне бани,
поищи у речки Сары[215],
чтоб уход нашла бедняжка,
210 чтоб избавилась от муки.
Сделай скоро, сбегай быстро,
нужно бы еще быстрее!»
Пильтти, девочка-служанка,
слово молвила, сказала:
215 «У кого спрошу парилку,
у кого найду поддержку?»
Наша Марьятта на это
слово молвила, сказала:
«Есть у Руотуса[216] парилка,
220 баня — в устье речки Сары».
Пильтти, девочка-служанка,
что всегда была послушна,
быстрая без принужденья,
шустрая без понуканья,
225 в двери выскочила дымкой,
вырвалась клубочком пара,
собрала рукой подолы,
подхватила крепче полы,
побежала, поспешила
230 прямо к руотусову дому.
Горы ухали от бега,
от ходьбы холмы качались,
на бору плясали шишки,
камни прыгали на топях.