Тело стало вновь красивым,
Снизу стало исцелённым
И внутри вполне окрепшим,
И с боков неповреждённым,
И снаружи без порезов,
Превосходнее, красивей,
Чем когда-либо бывало.
Уж ступить ногою может,
Может он сгибать колено
Без малейшей даже боли,
Безо всяких затруднений.
И поднялся Вяйнямёйнен,
Выше поднимает очи,
Смотрит с радостью великой
Через голову на небо;
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
"Да, оттуда сходит милость,
Помощь верная оттуда,
Вот оттуда, с выси неба,
От творца с могучей силой.
Да прославится создатель,
Да восхвалится всевышний!
Ниспослал ко мне он помощь,
Дал он мне свою защиту
При моих ужасных муках,
При страданьях от железа!"
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
"Ты, народ, что после будешь,
Племя, что потом возникнешь!
Челнока на спор не делай,
Лодку выгнуть не похвастай:
Только бог кончает дело,
Лишь творец конец дарует;
Без него герои слабы,
Руки сильного бессильны!"
Руна десятая
1. Вяйнямёйнен возвращается домой и предлагает Ильмаринену идти свататься за девушку из Похъёлы, которую он может получить, если выкует Сампо.
2. Ильмаринен не хочет ехать в Похъёлу. Вяйнямёйнен вынужден отправить его в путь вопреки его желанию.
3. Ильмаринен прибывает в Похъёлу, его принимают хорошо и предлагают выковать Сампо.
4. Ильмаринен выковывает Сампо, и хозяйка Похъёлы воздвигает Сампо на каменной горе Похъёлы.
5. Ильмаринен просит в жены девицу в вознаграждение за работу; девица выдумывает отговорки и говорит, что уйти из дому еще не может.
6. Ильмаринен получает лодку, возвращается домой и рассказывает Вяйнямёйнену, что он уже выковал Сампо в Похъёле.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Своего коня выводит,
Жеребенка запрягает.
Вот запряг гнедого в сани,
Сам в санях тогда уселся,
Поместился на сиденье.
Он коня кнутом ударил,
Хлопнул он кнутом жемчужным,
Быстро конь бежит дорогой,
Лишь мелькает та дорога,
И стучат саней полозья,
Да трещит дуга сухая.
Он оттуда мчится с шумом
По полям и по болотам,
По равнинам и полянам;
День он едет и другой день,
Наконец, уже на третий,
Он подъехал к переправе,
Калевалы на границу,
На рубеж поляны Осмо.
Там сказал слова такие
И такие молвил речи:
"Волк! Сожри того сонливца,
Ты, болезнь, убей лапландца!
Он сказал, что не добраться,
Не домчаться мне до дома
И живым не воротиться
И, пока сияет месяц,
Мне ни Вяйнёлы не видеть,
Ни песчаной Калевалы".
Начал старый Вяйнямёйнен,
Начал петь весьма искусно
И напел златую елку -
Верх и ветви золотые,
Поднялась вершиной в небо,
Головой уперлась в тучи,
Высоко взметнула ветви,
Протянула их до неба.
Он поет и заклинает,
И выходит светлый месяц
На златой верхушке ели
И Медведица на ветках.
Едет шумно он оттуда,
Мчится прямо в край родимый,
Опустив главу, печальный,
Шапка на сторону сбилась,
Ибо сильный Ильмаринен,
Вековечный тот кователь,
Им обещан как заложник,
Чтоб главу свою избавить,
В Похъёлу, в страну тумана,
В сумрачную Сариолу.
Удержав коня поспешно
На поляне новой Осмо,
Вышел старый Вяйнямёйнен
Из саней, пестревших краской.
Слышны в кузнице удары,
В доме угля слышен молот.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Тотчас к кузнице подходит,
Ильмаринена там видит.
Тот, не мешкая, работал.
Молвил старцу Ильмаринен:
"О ты, старый Вяйнямёйнен!
Где так долго оставался,
Где так долго, старый, прожил?"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Вот где прожил я так долго,
Где все время оставался:
В Похъёле той вечно мрачной,
В той суровой Сариоле,
Я в Лапландии там прожил,
Средь лапландских чародеев",
Молвил старцу Ильмаринен
И сказал слова такие:
"О ты, старый Вяйнямёйнен,
Вековечный прорицатель!
Расскажи о том, как жил ты,
Как на родину вернулся?"
Молвил старый Вяйнямёйнен:
"Расскажу тебе я много.
Есть на севере девица,
Там в селе холодном дева;
Жениха она не ищет,
Мужа славного не хочет.
И пол-Похъёлы суровой
Славит дивную девицу:
Лунный свет с висков сияет,
Солнца свет с груди струится,
С плеч Медведицы сиянье,
Со спины свет семизвездный.
О кузнец ты, Ильмаринен,
Вековечный ты кователь!
Увези пойди девицу,
Посмотри пойди на косы!
Если выкуешь ты Сампо,
Крышку пеструю украсишь,
Ты возьмешь в награду деву,
Ту девицу за работу".
Отвечает Ильмаринен:
"О ты, старый Вяйнямёйнен1
Не обещан ли тобой я
В Похъёлу, в страну тумана"
Чтоб главу твою спасти мне,
Самого тебя избавить!
Не пойду, пока живу я
И пока сияет месяц,
В избы Похъёлы туманной,
В те жилища Сариолы,
Где героев пожирают,
Где мужей бросают в море".
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Он сказал слова такие:
"Есть еще другое чудо.
Ель растет с главой цветущей
И с ветвями золотыми
На краю поляны Осмо:
На вершине светит месяц
И Медведица на ветках".
Отвечает Ильмаринен:
"Не поверю в то, покамест
Не увижу сам я чудо,
Не взгляну я сам глазами".
Молвил старый Вяйнямёйнен
"Если ты не хочешь верить,
Так пойдем туда, посмотрим:
Правда это иль неправда!"
Вот выходят, чтоб увидеть
Эту ель с главой цветущей.
Впереди шел Вяйнямёйнен,
А за ним шел Ильмаринен;
И когда пришли на место,
На рубеж поляны Осмо,
Подошел кузнец поближе
Ёлкой той полюбоваться,
Где Медведица на ветках,
Ясный месяц на верхушке.
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Он сказал слова такие;
"Полезай наверх, мой братец,
Чтобы взять там ясный месяц,
Сиять Медведицу оттуда,
С золотой верхушки ели!"
Тут кователь Ильмаринен
Лезет высоко на елку,
На небесный свод стремится,
Чтобы взять там ясный месяц,
Снять Медведицу оттуда,
С золотой верхушки ели.
Ель его предупреждает,
Золотая елка молвит:
Муж ты слишком простодушный,
Богатырь без всякой сметки!
Лезешь ты, простак, на ветви,
Как ребенок на вершину,
Чтобы снять тот мнимый месяц,
Это марево созвездья".
Тотчас старый Вяйнямёйнен,
Начал петь с большою силой,
Чтоб поднялся бурный ветер,
Всколыхнулся б страшно воздух
Сам сказал слова такие
И такие молвил речи:
"Унеси его, о ветер,
На своей неси ты лодке,
Быстро мчи, чтоб он домчался
В Похъёлу, в страну тумана"
Сильно буря зашумела,
Разрывает страшно воздух,
Ильмаринена уносит,
Быстро мчит его оттуда
В Похъёлу, в страну тумана,
В сумрачную Сариолу.
Так понесся Ильмаринен,
Так спешит оттуда дальше,
По дороге ветра едет,
По стезе воздушной свежей,
Выше месяца, под солнцем,
Над Медведицей широкой.
Похъёлы во двор он въехал,
Прямо к бане Сариолы -
Псы его не услыхали,
Брехуны не забрехали.
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Редкозубая старуха,
На дворе сама стояла;
Говорит слова такие:
"Из каких мужей ты будешь,
Из числа каких героев?
По пути ветров пришел ты,
По стезе саней воздушной,
И не лаяла собака,
Не брехал брехун косматый".
Отвечает Ильмаринен:
"Не затем сюда пришел я,
Чтоб меня рвала собака,
Искусал брехун косматый
У дверей, мне незнакомых,
У входных ворот, мне чуждых"
Тотчас Похъёлы хозяйка
У пришельца вызнать хочет:
"Не знавал ли ты, быть может,
Или ты, быть может, слышал:
Ильмаринен есть кователь,
Он — кузнец весьма искусный?
Уж давно мы ожидаем,
Уж давно желаем видеть
В дальних северных пределах,
Чтоб он выковал нам Сампо".
Отвечает Ильмаринен,
Говорит слова такие:
"С кузнецом знаком я, точно,
Ильмаринена я знаю:
Я и есть тот Ильмаринен,
Тот кузнец весьма искусный".
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Редкозубая старуха,
Быстро в горницу уходит,
Говорит слова такие:
"Дочь моя, что всех моложе,
Всех детей моих прекрасней!
Нарядись получше нынче,
Выйди в платье понарядней,
Ты навесь прекрасный жемчуг,
Грудь укрась как можно краше,
Шею ты укрась поярче,
А височки попестрее.
О румянце щек подумай
Да о блеске глаз помысли!
Ведь кузнец-то вековечный,
Знаменитый Ильмаринен,
Прибыл выковать нам Сампо,
Крышку пеструю устроить".
Дочка Похъёлы, красотка,
Красота земли и моря,
Набрала получше платьев,
Понарядней из нарядов,
Их надела друг за дружкой,
Головной убор надела,
Медные взяла застежки,
Золотой прекрасный пояс.
Кладовую оставляет,
Со двора в избу проходит:
Красотой глаза блистают,
Вся она стройна, красива,
Все лицо её сияет,
На щеках румянец алый,
На груди сверкает злато,
Серебро в кудрях блистает.
Тут и Похъёлы хозяйка
Ильмаринена проводит
Прямо в Похъёлы жилище,
В дом суровой Сариолы;
Кормит досыта пришельца
И дает довольно выпить,
Угощает превосходно
И слова такие молвит:
"О кузнец ты, Ильмаринен,
Вековечный ты кователь!
Ты сумеешь сделать Сампо,
Крышку пеструю ско