На широком переходе,
На краю моста, на красном;
Подхватив рукою платья,
210 Подобрав подол рукою,
Припустилася в дорогу,
Побежала к дому быстро,
К кузнецу пришла в жилище,
Подошла сама к горнилу.
215 Там работал Ильмаринен,
Вековечный тот кователь,
Делал лавку из железа,
Серебром ее украсил;
Копоть с локоть – на макушке,
220 На плечах углей на сажень.
Подошла к дверям девица,
Говорит слова такие:
«Брат-кузнец мой, Ильмаринен,
Вековечный ты кователь!
225 Челночок мне, братец, выкуй,
Выкуй мне получше кольца,
Выкуй две иль три сережки,
Пять иль шесть мне подпоясок,
Я за то скажу всю правду,
230 Безо лжи все расскажу я!»
Молвит мастер Ильмаринен:
«Принесешь вестей хороших —
Челночок тебе скую я,
Накую колец хороших,
235 И на грудь скую я крестик,
Головной убор прекрасный.
Принесешь дурные вести —
Поломаю украшенья
И сорву, в огонь их брошу,
240 Брошу их в мое горнило».
Дева Анникки, красотка,
Говорит слова такие:
«О кователь Ильмаринен!
Ты ведь хочешь взять девицу,
245 Ту, с которой обручился,
Хочешь взять ее в супруги!
Ты куешь без передышки,
И без отдыха стучишь ты:
Летом ты куешь подковы,
250 А зимой куешь железо,
По ночам ты строишь сани,
Днем ты также сани строишь,
Чтобы ехать за невестой,
Ехать в Похъёлу за нею.
255 Между тем туда уж едет,
Кто хитрей тебя и ловче,
И возьмет, что заслужил ты,
Увезет, что так любил ты
И на что смотрел два года,
260 Сватался три полных года.
Спешно едет Вяйнямёйнен
По волнам на синем море,
У руля из меди сидя,
На корме с златой резьбою,
265 В Похъёлу, в страну тумана,
В сумрачную Сариолу».
Ильмаринен огорчился,
Муж железа стал печален,
Молоток из рук валится,
270 И клещи из рук упали.
Молвит сильный Ильмаринен:
«Анникки, моя сестрица,
Челночок тебе скую я,
Накую колец хороших,
275 Две ли, три ль скую сережки,
Пять ли, шесть ли подпоясок,
Баню сладкую нагрей мне,
Надыми в медовой бане,
Положи потоньше плахи,
280 Нащепи помельче щепок
Да подсыпь золы немного,
Щелоку прибавь немножко,
Чтоб им голову мне вымыть,
Тело щелоком очистить
285 От углей еще осенних
И от старой зимней гари!»
Дева Анникки, красотка,
Хорошо нагрела баню.
Жжет упавшие деревья
290 И что молнией разбиты;
Набрала в реке каменьев,
Полила их – пар поднялся
От воды, в ключе добытой,
В роднике, покрытом пеной.
295 Нарвала в кусточках веток,
В роще веточек хороших,
Парит полный медом веник
На краю медовом камня,
Из мозгов и простокваши
300 Мыло мягкое готовит.
Мыло, чтоб оно смывало,
Чтобы пенилось, сверкало,
Чтоб жених все тело вымыл,
Чтобы голову очистил.
305 Сам кузнец тот, Ильмаринен,
Вековечный тот кователь,
Наковал, что ей хотелось,
Головной убор украсил,
Между тем как дева в бане
310 О мытье его старалась.
Положил ей в руки вещи,
А она ему сказала:
«Я уж баню истопила,
Сладкий пар уж приготовлен,
315 Уж попарила я веник,
Помахала там ветвями.
Мойся в бане этой вдосталь,
Лей воды там сколько хочешь,
Чтоб, как лен, глава белела,
320 Чтоб глаза, как снег, блестели!»
И кователь Ильмаринен
Тут пошел в той бане мыться.
Там он вдоволь накупался,
Добела все тело вытер.
325 И глаза его блестели,
И виски его горели,
Как яйцо, белела шея,
И все тело заблистало.
Вышел в горницу из бани —
330 Там его едва узнали:
Так прекрасны были щеки,
Так они румяны были.
Говорит слова такие:
«Анникки, моя сестрица,
335 Дай ты мне получше платье,
Полотняную рубашку,
Чтоб украсить лучше тело,
К сватовству мне быть готовым!»
Дева Анникки, красотка,
340 Принесла ему рубашку,
Чтоб облечь сухие члены,
Чтоб покрыть нагое тело;
Принесла штаны сестрица,
Те, что мать родная сшила,
345 Натянуть ему на бедра,
Где костей совсем не видно.
Вносит мягкие чулочки,
Что когда-то мать связала,
Чтоб покрыть у брата голень,
350 Чтоб ему закутать икры;
Башмаки дает по мерке,
Сапоги, что сам купил он,
Чтоб покрыть концы чулочков,
Что когда-то мать связала;
355 Куртку сверху голубую,
Цвета печени с изнанки,
Чтоб надеть поверх рубашки
Из льняной прекрасной ткани,
И кафтан суконный плотный,
360 С четверной кафтан подкладкой
На ту куртку голубую,
На новейшую из новых;
Шубу с тысячею петель,
С целой сотней украшений,
365 На кафтан суконный плотный,
Но сукном обшитый тонким;
Надевает ему пояс,
Золотом обильно шитый,
Что родная вышивала,
370 Бывши в девушках, соткала;
Вносит пестрые перчатки
С оторочкой золоченой,
Что готовили лапландцы
Для руки прекрасной формы;
375 На его златые кудри
Принесла большую шапку,
Что отец купил когда-то,
К сватовству еще готовясь.
Вот кователь Ильмаринен
380 Уж готов, принарядился,
В ту одежду облачился
И рабу тогда промолвил:
«Запряги мне жеребенка
В разукрашенные сани,
385 Чтоб я мог на них поехать
В Похъёлу, помчаться быстро!»
Раб ему и отвечает:
«Шесть коней у нас в конюшне,
Лошадей, овес жующих.
390 Так какую ж запрягу я?»
Отвечает Ильмаринен:
«Жеребца возьми получше,
Запряги-ка жеребенка
Мне буланого в оглобли;
395 Посади-ка шесть кукушек,
Семь из птиц голубоватых,
На дуге чтоб поместились
И в ремнях ярма звучали:
Пусть любуются девицы,
400 Пусть нарядной будет радость.
Принеси мне мех медвежий,
Чтоб на нем я мог усесться;
Принеси тюленью шкуру,
Чтоб покрыть мне ею сани!»
405 И запряг тут раб усердный,
Что работает поденно,
Жеребенка быстро в сани,
Там буланого в оглобли.
Шесть кукушек размещает,
410 Птичек семь голубоватых,
Чтоб звучать им под дугою,
Чтоб в ремнях ярма чирикать.
Он приносит мех медвежий,
Чтобы сел на нем хозяин.
415 И принес тюленью шкуру
Вместо полости на сани.
Сам кузнец тот, Ильмаринен,
Вековечный тот кователь,
Укко вышнему взмолился,
420 Так гремящего он просит:
«С неба снег пошли мне, Укко,
Хлопья мягкие на землю,
Чтоб по ним скользили сани,
Чтоб по снегу зашуршали!»
425 С неба снег бросает Укко,
Хлопья мягкие на землю,
Стебли трав покрыл он снегом
И покрыл верхушки ягод.
Сам кователь Ильмаринен
430 Сел потом в стальные сани,
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
«Ты садись за вожжи, счастье,
Правь санями, бог, в дороге
435 Не порвет мне счастье вожжи,
Бог саней не поломает!»
Захватив рукою вожжи,
А другою кнутовище,
Он коня кнутом ударил,
440 Говорит слова такие:
«Ну, беги ты, белолобый,
Ты скачи, с льняною гривой».
Скачет, мчится конь дорогой,
По песчаному прибрежью,
445 Перед рощею медовой,
Меж холмов, ольхой поросших,
Едет берегом он шумно,
По песку прибрежья мчится,
И песок в глаза несется,
450 Плещет в грудь вода морская.
Гонит день, другой день гонит.
Третий день он гонит также,
Наконец, уже на третий,
Вяйнямёйнена догнал он,
455 Говорит слова такие
И такие молвит речи:
«О ты, старый Вяйнямёйнен,
Сговоримся-ка с тобою,
Чтоб когда мы будем сватать
460 Эту спорную девицу,
То не брать ее насильно,
Против доброй воли в жены».
Молвит старый Вяйнямёйнен:
«Соглашаюсь я охотно:
465 Силой взять нельзя девицу,
Против воли выдать замуж,
Пусть того женою будет,
За кого пойти согласна;
И другой пусть не гневится,
470 Зла другой иметь не должен».
Едут дальше по дороге,
По своей дороге каждый,
И шумит вдоль брега лодка,
Скачет конь, земля трясется.
475 Мало времени проходит,
Протекло едва мгновенье —
Вот залаяла собака,
Пес дворовый громко лает
В Похъёле, в стране суровой,
480 В той туманной Сариоле.
Вот ворчит собака тише
И рычит гораздо реже,
На краю усевшись пашни,
По земле хвостом махая.
485 Мрачной Похъёлы хозяин
Молвит: «Дочка, посмотри-ка:
Серый пес там что-то лает,
Воет битый, вислоухий».
Отвечает дочь разумно:
490 «У меня и так есть дело:
Хлев убрать, смотреть за стадом
Да вертеть тяжелый жернов,
Чтоб муку смолоть помягче,
Пропустить муку чрез сито.
495 Трудно жерновом работать —
И на это сил-то мало!»
Тихо лает пес лохматый,
Все ворчит он на кого-то,