Что на смех наводит женщин,
А мужам дает веселье,
Храбрым радость доставляет,
А глупцов на драку гонит».
425 Тут хозяйка Сариолы,
Услыхав начало пива,
Собрала воды в кадушку,
Налила до половины,
Ячменя туда наклала,
430 Хмелевых головок много,
Начала готовить пиво
И кругом мешает воду,
Там, на новом дне сосуда,
Средь березовой кадушки.
435 Целый месяц греют камни,
Кипятят все лето воду,
На дрова деревья рубят,
Из колодцев воду носят;
И леса все поредели,
440 В родниках вода иссякла:
В пиво все употребили,
Положили все для браги
На богатую пирушку,
На веселье в Сариоле.
445 Дым на острове поднялся.
Запылал огонь на мысе;
Дым густым выходит клубом,
Он густой поднялся тучей,
Там, где был огонь ужасный,
450 Там, где пламя распростерлось.
Дым пол-Похъёлы наполнил,
Всю Карелию окутал.
Весь народ на небо смотрит,
Боязливо смотрит в выси:
455 «Дым откуда мог подняться,
Протянуться мог до неба?
На войне бывает больше,
Пастухи сжигают меньше».
Лемминкяйнена старушка
460 К роднику выходит утром
Зачерпнуть себе водицы,
Увидала тучу дыма
Там, над Похъёлой туманной,
Говорит слова такие:
465 «Это – дым войны, конечно,
От огня вражды ужасной».
Ахти, тот Островитянин,
Молодец тот, Лемминкяйнен,
Посмотрел кругом по небу,
470 Поразмысливши, подумал:
«Я хотел бы видеть ясно,
Там поблизости разведать,
Где берет тот дым начало,
Где на воздух дым выходит?
475 Это – дым войны, быть может,
От огня вражды ужасной».
Кауко в даль глядит прилежно
На места густого дыма;
Это не был дым сраженья,
480 От огня вражды ужасной.
Это был огонь от пива.
Пламя было там от браги
У пролива Сариолы,
Близ утеса при заливе.
485 Кауко смотрит в даль прилежно…
Покосился молча глазом,
А потом другим косится,
Искривил немного рот он,
Наконец, сказал он слово,
490 Так через пролив промолвил:
«Теща Похъёлы родная,
Ты, разумная хозяйка!
Ты вари получше пиво,
Чтобы брага пригодилась,
495 Как питье толпе великой,
Лемминкяйнену всех больше,
На моей на свадьбе пышной
С милой дочерью твоею».
Уж готово было пиво,
500 Уж поспел мужей напиток,
Пиво красное убрали,
Отнесли младую брагу,
Чтоб в земле започивало,
В крепком погребе из камня,
505 В бочках, сделанных из дуба,
Там, за втулками из меди.
И хозяйка Сариолы
Стала кушанье готовить:
Все котлы заклокотали,
510 Сковородки зашипели.
Испекла большие хлебы,
Много толокна сварила,
Чтоб кормить народ хороший,
Напитать толпу большую
515 В Похъёле на пышной свадьбе,
На попойке в Сариоле.
Испекла большие хлебы,
Много толокна сварила.
Мало времени проходит,
520 Протекло едва мгновенье —
Зашумело пиво в бочке,
Молвит в погребе младое:
«Ведь могли б меня уж выпить,
Брагу выхлебать могли бы,
525 Чтоб меня прославить с честью
И воспеть бы по заслугам!»
Вот певца повсюду ищут,
Чтоб он был певец искусный,
Восхвалять бы мог прилично,
530 Мог бы спеть прекрасно песни.
Принесли для пенья семгу,
Щуку, чтоб прекрасно пела,
Но не дело семги – пенье,
Щука тоже петь не может:
535 Семга – с жабрами косыми,
Щука – с редкими зубами.
Вот певца повсюду ищут,
Чтоб он был певец искусный,
Чтобы петь он мог прилично,
540 Пел бы звучные он песни.
Приведен для пенья мальчик,
Как певец он был отыскан.
Не мальчишки дело – пенье,
Не слюнявого ребенка:
545 Языки ребят – кривые,
Языки с согнутым корнем.
И вспылило пиво в бочке,
Сыплет страшные проклятья
В бочках, сделанных из дуба,
550 Там, за втулками из меди:
«Коль певец не будет найден,
Чтоб он был певец искусный,
Чтобы петь он мог прилично,
Пел бы звучные он песни, —
555 То все обручи побью я,
Проломлю я дно у бочки!»
И хозяйка приказала
Приглашать на свадьбу всюду,
Шлет послов, чтоб всех просили,
560 Говорит слова такие:
«О ты, милая малютка,
Ты, раба моя, служанка!
Созови людей к пирушке,
Созови мужей толпами,
565 Всяких бедных, всяких нищих,
Всех слепых и всех несчастных,
Всех хромых и всех калечных.
Ты слепых доставь на лодках,
На конях – всех хромоногих,
570 А калек вези на санках.
Похъёлы народ зови ты,
Калевы сынов на свадьбу,
Вяйнямёйнена седого, —
Пусть поет он здесь искусно.
575 Не зови лишь Каукомъели,
Не ходи на остров к Ахти!»
Так ей девочка сказала,
Говорит слова такие:
«Отчего ж не Каукомъели,
580 Отчего не звать мне Ахти?»
Но хозяйка Сариолы
Говорит в ответ ей слово:
«Оттого не Каукомъели,
Не зови сюда ты Ахти,
585 Что всегда он склонен к спору.
Он горячий забияка,
Он возбудит злость на свадьбе,
Бед наделает на пире,
Осмеет девиц невинных
590 В славных праздничных одеждах».
Отвечает ей девчонка,
Говорит слова такие:
«Как узнать мне Каукомъели,
Чтоб не звать его на свадьбу?
595 Я не знаю дома Ахти,
Где жилище Каукомъели».
Тут хозяйка Сариолы
Говорит слова такие:
«Ты легко узнаешь Ахти
600 И жилье его узнаешь:
Там на острове живет он,
У воды живет веселой,
У широкого залива,
На изгибе мыса Кауко».
605 Звать гостей пошла девчонка,
Та с поденною оплатой.
По шести она дорогам,
По восьми путям проходит,
Похъёлы народ сзывает,
610 Всех людей из Калевалы,
Всех крестьян наибеднейших,
Казаков в кафтанах узких,
Только Ахти молодого
Обошла без приглашенья.
Руна двадцать первая
Прием жениха и его спутников в Похъёле (1–226). – Гостей вдоволь угощают кушаньями и напитками (227–252). – Вяйнямёйнен поет и благодарит хозяев (253–438)
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Старая из Сариолы,
Не сидит под кровлей дома,
Спешной занята работой.
5 Слышит хлопанье с болота,
Шум по берегу от санок.
Взор направила на запад,
Повернула взор на солнце,
Поглядевши, размышляет:
10 «Что за люди мчатся в санках
Там по берегу? О горе!
Неужели это – войско?»
Вот подходит к месту ближе,
Рассмотреть поближе хочет.
15 То совсем не войско было —
Юношей толпа большая,
Зять меж ними находился,
Посреди людей хороших.
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
20 Старая из Сариолы,
Только зятя увидала,
Говорит слова такие:
«А я думала, что буря
Валит множество деревьев,
25 Что бушует берег моря,
Что шумит песок прибрежный.
Подошла я к месту ближе,
Рассмотреть, что там, хотела;
То не буря там шумела,
30 Не деревья вниз валились,
То не море билось в берег,
Не шумел песок прибрежный, —
Это зять с людьми на санках,
Сотни две мужей хороших.
35 Как я зятя угадаю,
Как в толпе мужей узнаю!
Он в толпе всегда заметен,
Как черемуха в лесочке,
Словно дуб в зеленой роще,
40 Словно месяц в звездном небе.
Конь у зятя черной масти,
Словно жадный волк, горяч он,
Словно ворон на добыче,
Словно жаворонок реет;
45 Шесть златых щебечут птичек
На дуге его согнутой,
Голубых семь птичек вместе
Верещат в ремнях запряжки».
Шум на улице поднялся,
50 Треск оглобель по дороге:
Зять на двор въезжает быстро,
И толпа стремится к дому.
Зять стоит средь провожатых,
Посреди людей хороших,
55 Стал, вперед не выдвигаясь
И назад не подаваясь.
«Эй вы, дети и герои,
Эй, высокие, спешите,
Вы супонь скорей берите
60 И ремни освободите,
Опустите вы оглобли
И скорей встречайте зятя!»
Быстро конь бежит у зятя,
Сани пестрые промчал он
65 По двору большому тестя.
Молвит Похъёлы хозяйка:
«О ты, раб, поденно взятый,
Лучший молодец в деревне!
Ты прими коня у зятя,
70 Белолобого избавь ты
От шлеи, богатой медью,
Светлым оловом покрытой,
От ремней цены высокой,
От дуги его из ветел!
75 Отведи ты лошадь зятя,
Отведи ты осторожно
На ремнях, сребром богатых,
И на поводе из шелку,
Отведи на мягкий выгон,
80 На равнины, на поляны,
На поля снегов бесшумных,
В ту страну с молочным цветом!
Напои ты лошадь зятя,
Где в источнике ближайшем
85 Влага весело струится
И бежит, как простокваша,
У златых корней сосновых,
У корней тенистой ели!
Накорми там лошадь зятя
90 Из станка златого резкой
И из медного корыта