И сломал крюки у лодки,
Можжевеловые ребра,
Всю осиновую лодку.
Калерво взглянуть приходит,
Говорит слова такие:
35 «Ты грести совсем не можешь!
Ты сломал крюки у лодки,
Можжевеловые ребра,
Всю осиновую лодку!
Ты поди гнать рыбу в невод!
40 Может, в этом ты получше».
Калерво сын, Куллервойнен,
Собрался гнать рыбу в невод.
Гонит рыбу, рассуждая,
Говорит слова такие:
45 «Со всего ль плеча работать,
Гнать ли рыбу с полной силой,
Иль работать осторожно,
Рыбу гнать, насколько нужно?»
И сказал тащивший невод:
50 «Что ж была бы за работа,
Если гнать не с полной силой,
Не работать молодецки!»
Калерво сын, Куллервойнен,
Со всего плеча тут гонит,
55 Гонит рыбу молодецки:
Воду в кашу превращает,
Растрепал весь невод в паклю,
Рыбу сделал просто слизью.
Калерво взглянуть приходит,
60 Говорит слова такие:
«Рыбу гнать ты не годишься!
Растрепал весь невод в паклю,
Поплавки разбил в кусочки,
Разорвал на части сети!
65 Ты пойди плати-ка подать,
Поземельные налоги!
Ты в дороге, может, лучше,
На пути умнее будешь».
Калерво сын, Куллервойнен,
70 Юноша в чулочках синих,
Статный, золотоволосый,
В башмаках красивой кожи,
Уплатить поехал подать,
Поземельные налоги.
75 Уплатил, как нужно, подать,
Отдал зерна все, как надо,
И в своих санях уселся,
На сиденье занял место;
И домой оттуда едет,
80 Сам на родину стремится.
С шумом сани заскользили
И в дороге измеряли
Вяйнямёйнена поляны,
Прежде вспаханное поле.
85 Златокудрая девица
Едет, лыжней измеряя
Вяйнямёйнена поляны,
Прежде паханное поле.
Калерво сын, Куллервойнен,
90 Останавливает сани;
Говорить девице начал,
Говорит и приглашает:
«Ты войди, девица, в сани,
Отдохни на этой шкуре!»
95 На бегу девица молвит,
Проскользнувши, отвечает:
«Смерть к тебе пусть в сани сядет
И болезнь на эту шкуру!»
Калерво сын, Куллервойнен,
100 Юноша в чулочках синих,
Тут коня кнутом ударил,
Бил коня жемчужной плетью.
Мчится конь, бежит дорога,
И скрипят по снегу сани.
105 С сильным шумом он понесся,
Спешно едет по дороге,
По хребту морей блестящих,
По полям широким льдистым.
Вот девица повстречалась,
110 В башмаках идет хороших
По хребту морей блестящих,
По полям широким льдистым.
Калерво сын, Куллервойнен,
Удержал коня поспешно,
115 Рот сложил как мог красивей,
Молвил вежливо девице:
«Ты садись, красотка, в сани,
Красота страны, со мною!»
А девица отвечает,
120 В башмачках хороших молвит:
«Туони пусть в те сани сядет,
Маналайнен там с тобою!»
Калерво сын, Куллервойнен,
Юноша в чулочках синих,
125 Тут коня кнутом ударил,
Бьет его жемчужной плетью.
Мчится конь, бежит дорога,
И скрипят по снегу сани.
Шумно едет он дорогой,
130 И в пути он проезжает
Гладью Похъёлы песчаной,
Той Лапландии полями.
Едет девушка навстречу
В оловянных украшеньях
135 Гладью Похъёлы песчаной
И лапландскими полями.
Калерво сын, Куллервойнен,
Удержал коня вожжами,
Рот сложил как мог красивей,
140 Молвил вежливо девице:
«Ты садись, девица, в сани,
Ляг под полостью, красотка,
В санках яблочков поешь ты,
Погрызешь моих орешков!»
145 Так ответила девица
В оловянных украшеньях:
«Я плюю тебе на сани,
На сиденье негодяя!
Мне под полостью морозно,
150 Мне в санях твоих противно».
Калерво сын, Куллервойнен,
Юноша в чулочках синих,
Подхватил девицу в сани,
Подтащил ее к сиденью,
155 На меху сажает в санках,
Тянет девушку под полость.
Зло промолвила девица
В оловянных украшеньях:
«Отпусти меня с сиденья,
160 Выпусти из рук малютку,
Чтоб мне слов дурных не слушать,
Не слыхать бы просьбы злого,
Иль я сани разломаю,
Выбью длинные брусочки,
165 На куски сломаю сани,
Разобью бока их в щепки!»
Калерво сын, Куллервойнен,
Юноша в чулочках синих,
Тут открыл сундук с деньгами,
170 Стукнул пестренькою крышкой,
Серебро ей показал он,
Расстелил платки цветные,
С золотой каймой чулочки,
Пояски посеребрены.
175 Манит золото девицу,
Ей платок меняет мысли,
Серебро несет ей гибель,
Портит золото ей думы.
Калерво сын, Куллервойнен,
180 Юноша в чулочках синих,
Тут ласкать девицу начал,
Увещает, обольщает,
Держит вожжи он рукою,
А другою грудь девицы.
185 Утомляет он девицу
В оловянных украшеньях
Там, под полостью расшитой,
На мехах прекрасных, пестрых.
Вот уж бог послал и утро,
190 День уж следующий выслал.
Говорит ему девица,
Увещает, вопрошает:
«Из какой семьи ты, смелый,
Из какого рода будешь?
195 Из большого, верно, рода,
Твой отец, должно быть, знатный».
Калерво сын, Куллервойнен,
Говорит слова такие:
«Не высокого я рода,
200 Не высок мой род, не низок,
А как раз он только средний:
Сын я Калерво несчастный,
Сын, лишенный разуменья,
Глупый, ни к чему не годный.
205 Ты сама откуда родом,
Из какой семьи, красотка,
Из большого, верно, рода,
Твой отец, должно быть, знатный».
Так ответила девица,
210 Говорит слова такие:
«Не высокого я рода,
Не высок мой род, не низок,
А как раз он только средний;
Калерво я дочь, бедняжка,
215 Неразумная я дева,
Я негодная девица.
Как была еще ребенком
В доме матери любимой,
В лес по ягоды пошла я,
220 Там у горки, за малиной,
Собирала землянику,
У холма брала малину;
Собирала день, заснула,
Собирала день, другой день;
225 Наконец, уже на третий,
Не нашла домой дороги:
Дальше в лес вела дорога,
В чащу все вели тропинки.
Там я плакала сидела,
230 День проплакала, другой день;
Наконец, уже на третий,
Поднялась высоко в гору,
На горе высокой встала,
Там аукала, кричала.
235 Отвечал мне лес зеленый,
Мне в ответ холмы звучали:
«Дева глупая, не кликай,
Не кричи так безрассудно,
Твоего не слышно крика,
240 Он до дома не доходит».
Третий день я шла, четвертый,
Пятый день, шестой блуждала.
Умереть я покушалась
И погибели искала;
245 Но никак не умирала,
Не могла никак погибнуть!
Если б умерла, бедняжка,
Если б, слабая, погибла,
На другой бы год, быть может,
250 Иль на третье, может, лето
Зеленела бы я травкой,
Зацвела бы я цветочком,
Вышла б ягодкой на землю,
Вышла б красною брусничкой,
255 Этих ужасов не знала б,
Не узнала бы позора».
И едва она сказала,
Только вымолвила слово,
Как с саней вдруг соскочила,
260 Быстро бросилася в реку,
Прямо в пену водопада,
В эту огненную бездну.
Там нашла себе кончину,
Обрела себе погибель;
265 В Туонеле нашла забвенье,
Мир в потоках этих водных.
Калерво сын, Куллервойнен,
Из саней поспешно вышел,
Начинает горько плакать,
270 Очень громко причитает:
«О как я несчастен в жизни,
Как судьба моя ужасна!
Я сестру мою родную,
Дочь родимой обесчестил!
275 Горе батюшке родному,
Горе матушке-старушке!
Вы к чему меня вскормили,
Для чего на свет пустили?
Мне б гораздо лучше было
280 Не расти и не рождаться,
Не рождаться в этом мире,
На земле не появляться.
Смерть неверно поступила
И болезнь несправедлива,
285 Что меня не умертвила
На вторую ж ночь от роду».
Он хомут ножом разрезал,
Режет он ремни из кожи,
И на лошадь он садится,
290 На крестец у белолобой.
Он спешит, дорогой скачет
И в пути недолго побыл,
Ко двору отца приехал,
На поляну он домчался.
295 На дворе там мать стояла.
«Мать родная, дорогая!
Если б ты меня, родная,
Только я на свет родился,
В дымной бане положила,
300 Двери крепко затворила,
Там бы в дыме задушила
На вторую ж ночь от роду,
С одеялом и с пеленкой
Ты меня бы утопила,
305 Люльку бросила бы в печку,
На огне ее сожгла бы!
На деревне бы спросили:
“Отчего в избе нет люльки,
Заперта так крепко баня?”
310 Ты тогда бы им сказала:
“На огне сожгла я люльку,
В печку бросила качалку.
В бане зерна прорастают,
Я из них готовлю солод”».
315 Мать тогда его спросила,
Седовласая старушка:
«Что с тобой, сынок мой, сталось,
О каком твердишь ты чуде?
Словно в Туонеле ты побыл,
320 Как из Маналы ты вышел!»