Чтобы знал я направленье,
485 Знаки делали на горках
И зарубки на деревьях
К двери знатного медведя,
К месту, где его берлога.
И когда туда я прибыл,
490 Подошел к его границам,
Я копьем своим не бросил,
Не стрелял я там из лука:
Сам скользнул он с возвышенья,
Сам упал со скользкой ветви,
495 Сучья грудь ему порвали,
Ветки брюхо распороли».
И затем сказал он снова,
Сам такие молвил речи:
«Мой возлюбленный ты, Отсо,
500 Пташка милая, любимчик!
С головы сними одежду,
Хищной пастью не кусайся,
Зубы редкие отдай нам,
Подари свою нам челюсть!
505 И смотри, не рассердися,
Коль мы так с тобой поступим,
Что твоя головка треснет,
Заскрежещут сильно зубы.
Вот беру я нос у Отсо
510 К прежде взятому в придачу:
Не беру для посрамленья
И беру не только это.
Вот беру у Отсо ухо
К прежде взятому в придачу:
515 Не беру для посрамленья
И беру не только это.
Вот беру я глаз у Отсо
К прежде взятому в придачу:
Не беру для посрамленья
520 И беру не только это.
Вот беру я лоб у Отсо
К прежде взятому в придачу:
Не беру для посрамленья
И беру не только это.
525 Вот беру у Отсо морду
К прежде взятой в добавленье:
Не беру для посрамленья
И беру не только это.
Вот беру язык у Отсо
530 К прежде взятому в придачу:
Не беру для посрамленья
И беру не только это.
Назову того я мужем
И почту того героем,
535 Кто сочтет здесь эти зубы,
Кто весь ряд зубов повынет
Тут из челюсти железной,
Вынет крепкими руками».
Никого там не нашлося,
540 Ни один храбрец не вышел.
Сам тогда считает зубы,
Сам ряды их вынимает;
Вынул крепкими руками,
Став коленом на медведя.
545 Вынул зубы у медведя,
Говорит слова такие:
«Отсо, яблоко лесное,
Круглый шар в лесах зеленых!
Ты пройдись еще немного,
550 Прошуми еще немножко,
Из гнезда, что очень тесно,
Из жилища, что так низко,
Перейди ты в дом высокий
И в широкие покои.
555 Выйди, золото, пройдемся,
Шубка милая, ступай-ка
По тропе, где свиньи бродят,
Где проходят поросята,
К соснам, ветками богатым;
560 Выйди к соснам стоветвистым,
На тот холм, покрытый лесом,
На высокую ту гору!
Там побыть тебе не дурно,
Там прожить тебе не плохо,
565 Где звенит бубенчик громкий,
Раздается колокольчик».
Старый, верный Вяйнямёйнен
В дом ушел к себе оттуда.
Молодежь тогда сказала,
570 Так промолвили красавцы:
«Ты куда отнес добычу,
Ты куда свой лов доставил?
Не на льду ль его оставил,
Не в снегу ли закопал ты,
575 Иль сложил в болотной тине,
Иль зарыл в песках глубоко?»
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
«Ни на льду его не бросил,
580 Ни в снегу не закопал я:
Рвали б там его собаки,
Замарали б скоро птицы.
Не сложил его я в топи,
Не зарыл в песок глубоко:
585 Там его проели б черви,
Муравьи бы повредили.
Вот куда я снес добычу,
Эту маленькую долю:
К золотой холма вершине,
590 На вершину горки медной,
Там на дереве повесил,
На сосне на стоветвистой,
На ветвях ее крепчайших,
На верхушке на широкой,
595 Человеку на усладу
И прохожему на радость.
Я к востоку пасть направил,
К западу глаза медведя.
Слишком высоко не поднял:
600 Если б высоко их поднял,
Повредил бы их там ветер,
Вихрь испортил бы воздушный;
Я к земле их не приблизил:
Если б их к земле приблизить,
605 Утащили бы их свиньи,
Своротили бы их рылом».
Старый, верный Вяйнямёйнен
Тут запел прекрасно, громко,
Чтобы вечер был украшен,
610 День весельем был закончен.
Молвит старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
«Ты свети, ставец с лучиной,
Чтоб я мог при пенье видеть;
615 Мой черед начать здесь пенье,
Зазвучат уста с отрадой».
Так и пел, играл он долго,
Чтобы вечер был веселым,
И сказал, окончив пенье,
620 Под конец промолвил слово:
«Дай на будущее время,
Дай нам навсегда, создатель,
Чтобы мы справляли праздник,
Чтобы мы не забывали
625 Молодцу устроить свадьбу,
Пир мохнатому устроить!
Подавай всегда, всевышний,
Подавай, благой создатель,
Знаки ясные в дороге
630 И пометки на деревьях
Молодцам геройски храбрым,
Молодецкому народу!
Ты позволь всегда, всевышний,
Ты позволь, благой создатель,
635 Слышать рог лесного царства,
Слышать дудочку лесную
На дворе, пространстве малом,
На жилых местечках узких!
Целый день пускай играют,
640 Вечерком пусть веселятся
На холмах и на полянах,
На больших просторах Суоми,
Меж растущей молодежью,
В подрастающем народе».
Руна сорок седьмая
Луна и солнце сходят с неба, чтобы послушать игру Вяйнямёйнена; хозяйка Похъёлы захватывает их, прячет в гору и похищает даже огонь из очагов Калевалы (1–40). – Верховному богу Укко тяжело без света, и он высекает огонь для новой луны и солнца (41–82). – Огонь падает на землю, и Вяйнямёйнен с Ильмариненом отправляются его искать (83–126). – Дочь воздуха рассказывает им, что огонь попал в озеро Алуз и там его проглотила рыба (127–312). – Вяйнямёйнен и Ильмаринен отправляются ловить рыбу сетью из мочалы, но поймать ее им не удается (313–364)
Старый, верный Вяйнямёйнен
Все на кантеле играет,
Он поет, играет много,
Пеньем радость пробуждает.
5 Звуки к месяцу доходят,
Донеслись к окошку солнца.
Из избы тут вышел месяц,
На кривую влез березу,
Вышло солнышко из замка,
10 На сосновой ветке село,
Чтобы кантеле послушать
И, ликуя, восторгаться.
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Редкозубая старуха,
15 Тут же солнышко схватила
И взяла руками месяц,
Унесла с березы месяц
И с сосны стащила солнце.
Унесла домой с собою,
20 В Похъёлу, страну тумана.
Дома прячет светлый месяц
В недра пестрого утеса,
Солнце, – чтобы не светило, —
В глубь горы, железом полной.
25 Говорит слова такие:
«Никогда светить не выйдет
Из горы на волю месяц.
Никогда не выйдет солнце,
Коли я не отпущу их,
30 Коль сама не дам свободы,
Жеребят доставя девять,
От одной рожденных матки!»
Только месяц был запрятан,
Только солнце было скрыто,
35 В глыбе Похъёлы скалистой,
В недрах гор, железом полных, —
Похищает Лоухи пламя,
Вяйнёлы огонь очажный,
Чтоб лишить огня жилища,
40 Чтоб лишить жилища света.
Ночь настала без просвета.
Мрак густой и бесконечный.
В Калевале ночь повсюду,
Темны Вяйнёлы жилища,
45 Даже там, вверху, на небе,
Темнота в жилище Укко.
Жить без света очень трудно,
Без огня и вовсе тяжко.
Люди все затосковали,
50 Встосковался даже Укко.
Укко, этот бог верховный
И творец небесной тверди,
Очень сильно удивился.
Он подумал-поразмыслил,
55 Что там с месяцем за чудо,
Что там с солнышком случилось,
Что совсем не светит месяц,
Не сияет вовсе солнце.
Стал на край он темной тучи,
60 На границу неба вышел,
Он стоит в чулочках синих,
В башмаках прекрасных пестрых;
Смотрит – не найдет ли месяц,
Не видать ли света солнца,
65 Но найти не может месяц,
Увидать не может солнце.
Тотчас Укко выбил пламя,
Искру вышиб он живую,
Выбил огненным мечом он,
70 Тем клинком, горящим ярко;
Выбил он огонь ногтями,
Выпустил его из пальцев
В верхней области небесной,
В небе за оградой звездной.
75 И когда огонь он высек,
Спрятал огненную искру
В шитом золотом мешочке,
В среброкованой шкатулке.
Искру дал качать девице,
80 Дал ее воздушной деве,
Чтобы вырос новый месяц,
Солнце новое явилось.
Дева в облаке уселась,
На краю высокой тучи,
85 Там огонь она качает,
Убаюкивает пламя
В золотой прекрасной люльке
На серебряных повязках.
Серебра повязки гнутся,
90 Золотая ходит люлька,
В туче шум, движенье в небе,
Перегнулась крыша неба:
Так огонь качался в люльке,
Колебалось в небе пламя.
95 Вот огонь качает дева,
Убаюкивает пламя
И огонь перстами гладит,
На руках то пламя нянчит.
Вдруг упал огонь у глупой,
100 Безрассудной этой девы,
Он упал из рук качавшей,
Из перстов его ласкавшей.
Потряслось, расселось небо,
Двери воздуха раскрылись,
105 Искра огненная мчится,
Капля красная слетает,
И скользит сквозь крышу неба
И шипит сквозь толщу тучи,
И небес прошла все девять,
110