После лутца, исполненного у правого короткого борта, Соколовская начала разбег к левому короткому борту. И не просто так, а по траектории буквы S. Исполнила два твиззла, после них скрутила несколько сложных пируэтов, плавно переросших в «аттитюд» на левой ноге, и из «аттитюда» прыгнула двойной аксель. Заезд на аксель получился очень короткий. Моментом остановив вращение, она встала левой ногой на ход вперед, присела в колене, размахнулась правой ногой и вошла в дупель. Приземление сделала надёжно и красиво, на правую ногу. Заход на аксель получился такой же, как у Соборович на флип, со сложными вращательными элементами, что, конечно же, оценили судьи.
Выезд Марина исполнила в виде арабески — прокатила на правой ноге, подняв левую ногу под углом в сто градусов и коснувшись её левой рукой, а правую руку вытянув перед собой. Получилось очень красиво, так же, как у Соборович, исполнившей точно такой же выезд после лутца.
Потом по программе шла дорожка шагов, которую Соколовская выполнила на высоком уровне, и после неё два вращения: комбинированное и заклон. Всё сделала. Всё смогла. И когда остановилась в финальной позе, зал зашёлся в аплодисментах. Соколовская в очередной раз откатала чистоган. И в этом были свои причины. Программа была сложная, с двумя тройными прыжками, но уже накатанная, натренированная, «намоленная», как говорят фигуристы. Осечек возникать не должно. Соколовская пришла и в очередной раз всё сделала так, как надо… Сложные транзишены, заходы и выезды с прыжковых элементов сработали как надо — не было просадки и по таймингу.
Серафима Соборович встала из кисс-энд-крайя, где сидела с тренером и наблюдала прокат Соколовской, и пошла в раздевалку. Соперница сильна и, скорее всего, обойдёт её — это было ясно без лишних слов.
Вообще, в фигурном катании почти всегда по реакции зала можно догадаться с большой долей вероятности, какими будут те или иные оценки судей за прокат. Зал сдержан и великодушно молчалив — прокат не удался, не зашёл, не понравился, и реакция на него вежливая. Всё-таки спортсмен работал, и надо его поощрить. Зал проявляет активность, и даже слышно приветственные крики — награда абсолютно провалившемуся фигуристу, слившему программу. И трибуны, как могут, утешают неудачника. Зал хлопает громко и поздравляет — прокат очень понравился. Но когда зал хлопает стоя. Стоя! Когда люди встают после проката, а иногда даже и во время его, значит, фигурист смог достучаться до сердца зрителей, а значит, и до судей, потому что судьи — те же самые зрители. И тогда оценки могут быть максимально высокими.
Соколовская сделала всё. Откатала чистоганом программу пусть и со средним юниорским набором в два тройных тулупа, но со сложными заходами, выходами с прыжков и транзишенами. На высоте была и артистическая составляющая — Соколовская сумела своим вдохновенным решительным видом выразить мечту человечества к победе над косностью и стремление к прогрессу. Московская публика, более изнеженная и культурная, нежели свердловская, поначалу с подозрением принявшая свердловчанку, на протяжении двух с половиной минут прониклась зрелищем, и после окончания проката аплодировала стоя.
— Браво-о-о! Ура-а-а! Ты лучшая! — неслось с трибун. Подарки посыпались в больших количествах. Соколовская не выказывала никаких эмоций. С непроницаемым видом раскланялась и тут же покатила к выходу с катка, где её уже встречал радостный Левковцев. Марина контролировала свои чувства. С каждым стартом она прибавляла в опыте всё больше и понимала, что можно и что нельзя делать. Сейчас нельзя было расслабляться и давать вою чувствам.
Вот кто не скрывал чувства, так это тренер. Левковцев был безмерно рад и сдержанно выказал эту радость широкой улыбкой. Ну а как тренер может быть не рад своему ученику, если он выступил прекрасно? Такое просто не возможно!
— Марина, ты большая молодец! — растроганно сказал Левковцев, чуть прижал её к груди и похлопал по спине.
— Спасибо, — Соколовская улыбнулась тренеру, надела чехлы на лезвия, олимпийку и пошла в «кисс-энд-край». Левковцев отправился за ней.
На лёд вышла Таня Малинина и начала бойко раскатываться. Начала с обычной пробежки вдоль бортов, потом несколько раз наискосок пересекла арену, у левого короткого борта исполнила комбинированное вращение, потом несколько раз сделала обычные перепрыжки и после них двойной аксель. Болельщики, слегка успокоившиеся, с интересом смотрели на худенькую темноволосую девушку. Ксенофонтов, облокотившись о бортик, зорко наблюдал за ученицей.
В это же время из служебного прохода вышла Арина. Попрыгала немного, поприседала, и посмотрела на турнирную таблицу. Как раз в этот момент объявили оценки Соколовской, и таблица изменилась.
— Марина Соколовская за прокат короткой программы получает техническую оценку 5.6 балла, оценку за артистизм 5.5 баллов, на данный момент занимает промежуточное второе место, — объявил информатор.
Трибуны и в этот раз взорвались негодующими криками. Особенно надрывался какой-то мужик, по голосу нетрезвый, из задних рядов. Даже махал меховой шапкой.
— Мало! Оценку давай!… твою мать! — кричал он. Ближайший милиционер из красного сектора, окинул внимательным взглядом трибуну и, не торопясь, пошёл вверх по лестнице, высматривая горластого смутьяна.
1. Наталья Скарабеева ОФ 5.4 КП Т 5.7 А 5.7
2. Марина Соколовская ОФ 5.5 КП Т 5.6 А 5.5
3. Серафима Соборович ОФ 5.5 КП Т 5.4 А 5.4
4. Анна Антонова ОФ 5.5 КП 5.3 А 5.2
5. Екатерина Денисенко ОФ 5.3 КП Т 5.3 А 5.0
6. Ясмина Мухаметова ОФ 5.1 КП Т 4.9 А 4.9
Соколовская с тренером посмотрели на табло и почти одновременно согласно кивнули головами. Результат их устраивал — место отстояли, а впереди ещё произвольная программа, в которой можно отыграться. Конечно, ещё предстояло катать двум фигуристкам, и произойти могло всё, что угодно.
Для Соколовской угрозу представляли и Хмельницкая, и Малинина. По фигурам Марина отставала от Тани на 0,1 балла, от Люды на 0,2 балла, и это был задел, как ни крути. Хмельницкая при чистом прокате в любом случае будет выше.
Перед Малининой стояла сложная задача — подвинуть техничную Соколовскую. Для этого предстояло откатать абсолютно чисто, без единой, даже малейшей ошибочки, а при возможности постараться прыгнуть выше головы и в хореографии. И да… Обязательно нужен каскад 3−3, без него даже нечего было рассчитывать на нечто весомое. И дальше… Только уповать на судьбу и удачу…
Но удача — дама капризная, судя по таблице результатов. Сначала благоволившая Серафиме Соборович, в конце программы она покинула её… Естественно, Серафима проиграла Соколовской — Марина свою программу откатала чисто, без малейшей ошибочки, с двумя тройными. Соборович, несмотря на редкий и сложный прыжок тройной флип, откатала с ошибкой на вращении и два раза поскользнулась в финале. Это визуально было видно, и никак не скрыть.
Конечно, если бы Соборович прыгнула не двойной, а тройной лутц, она даже с ошибкой на вращении гарантированно обошла бы Соколовскую из-за сложности прыжкового набора. Или если бы не завалила вращение и не поскользнулась. Но удача распорядилась так как есть, и больше ничего нельзя было сделать…
Пока разминалась Малинина, публика обратила внимание на её платье оригинального фасона. Короткое, с длинными рукавами и неровно сделанной рваными лоскутами юбкой, по бокам открывающей бёдра. Белый серебристый цвет платья с чёрными продольными вставками, изображающими перья, и чёрные рукава, сделанные единым целым с перчатками, для того чтобы изобразить чёрные крылья, как будто говорили завзятому театралу и поклоннику московского балета, что программа будет под музыку из «Лебединого озера» Чайковского. Таня Малинина смотрелась очень стильно и выгодно, и никто бы даже подумать не мог, что эта фигуристка из далёкой Свердловской области. Да и её образ Чёрного и Белого лебедя — злой Одиллии и доброй Одетты, искушённые зрители разгадали сразу, как и тот посыл, что в каждом человеке есть как тёмные, так и светлые стороны.
Малинина тем временем подъехала к ботику, где её ждал Ксенофонтов, который внимательно осмотрел ученицу. Состояние хорошее. Что говорить-то? Только стандартные фразы. Все всё и так знают.
— Таня, никуда не гони, контролируй дыхание, — сказал Ксенофонтов. — Следи за временем. Катайся расслабленно. Доставь удовольствие себе и зрителям.
Малинина согласно кивала головой, но по её лицу было видно, что тренера она практически не слышит — вся в себе.
— На лёд приглашается Татьяна Малинина, Свердловская область, — сказал информатор. Объявление было встречено жидкими аплодисментами — на лёд вышла ещё одна свердловчанка, неизвестная широкой публике.
Малинина поехала к середине арены, подняв руки и приветствуя зрителей. Сделала небольшой круг вокруг центра, разминаясь, и застыла в стартовой позе. На удивление Арины, да и Соколовской тоже, Малинина не стала ослаблять стартовую позицию, как сделали многие фигуристки, стартовавшие из очень простых стоячих положений. Таня опустилась на левое колено, а правую ногу вытянула вперёд, положив пяткой на лёд, и максимально пригнулась к ней, коснувшись обеими руками правого носка ботинка. Нетрудно догадаться, что поза означала тоску, трагедию и, скорее всего, смерть или нечто смертоносное. А ведь катать такие сложные сюжеты в 14–15 лет тоже надо уметь! Но мастерски исполненный, такой прокат может вызвать очень глубокие чувства у зрителей…
В зале воцарилась полная тишина — слышно, как покашливают зрители и гудят светильники над ареной. Зазвучала медленная томная музыка, Малинина плавно встала, взмахнула руками-крыльями и сразу исполнила несколько твиззлов на месте, которые закончила качалкой в один оборот. Тут же опять взмахнула руками, словно крыльями, и быстро покатила в сторону правого короткого борта. Арина подумала, что Малинина опять хочет начать программу с красивейшего балетного фуэте на левой ноге, как она это делала на чемпионате Свердловской области, но ошиблась — Ксенофонтов провёл определённую работу с Малининой, и программа была переделана в пользу облегчения исполнения и повышения надёжности проката. Теперь Малинина прыгала каскад в первой части программы, как все. Сейчас, именно на этом старте, никакие эксперименты и работа на себя были недопустимы.