– Врач? – удивился Хозяин. – Что врачу делать ночью в моем саду? Впрочем, может быть, ты ветеринар? Ночью я выпускаю из вольеров некоторых зверей. Так значит, вот ты какой – доктор Айболит…
Олег помотал головой. Это было приятное, хотя и болезненное ощущение – двигать затекшей шеей.
– Я… не ветеринар. Я вообще давно не работаю врачом. У меня больше нет лицензии.
Стек вдруг хлестнул его по лицу – не слишком сильно, но достаточно ощутимо для того, чтобы из глаз брызнули слезы.
– Прекрати нести чушь. У меня нет желания проводить полночи в беседах с каким-то бродягой. Что ты делал у моей оранжереи?
– Я прятался, – честно признался Олег. – От загонщиков.
Хозяин присвистнул. Постучал стеком по раскрытой ладони.
– Прятался от загонщиков? – раздумчиво повторил он. – У меня в саду?
– Выбора не было. Я попал в засаду неподалеку от вашей усадьбы. Побежал к стене. У них были собаки. Мне пришлось перелезть через стену, чтобы они меня не порвали.
– Они бы не порвали, – перебил его Хозяин. – Поверь мне, их специально обучают не причинять вреда жертвам. Тебе просто не дали бы уйти.
Олег вспомнил огромных черных псов, несущихся по его следу через окутанную вечерним туманом рощу, и спазм страха снова сдавил ему горло.
– Я не знал, простите. Да если бы и знал…
– Ты понимаешь, что совершил тяжелое преступление? – поинтересовался Хозяин, поигрывая стеком.
Олег замер. Что-то в интонациях Хозяина говорило ему, что отвечать определенно нельзя – ни утвердительно, ни отрицательно.
– Я спасал свою жизнь, – хмуро сказал он.
– Ты свободный человек? Или чья-то собственность?
– Условно-свободный, – привычная формулировка на этот раз далась Олегу нелегко.
– Регистрация?
– Большая Тверь. Я работал в мастерских Арутюняна, сапожником…
– Врач – сапожником? Оригинально.
– Меня лишили лицензии три года назад. Вина была не моя, но…
Хозяин ткнул его стеком в плечо, и Олег сразу же замолчал, как выключенный приемник.
– Развяжи его, – велел Хозяин охраннику. Олега рывком поставили на ноги – он заскрипел зубами от пронзившей мышцы судороги. Щелкнули стягивавшие запястья эластичные жгуты, и ладони едва не взорвались от хлынувшей в них горячей крови. – Его обыскали, надеюсь?
– Дважды, Хозяин, – охранник для верности еще раз похлопал Олега по бокам. – В саду и в доме.
– Отведи в каминный зал. И скажи Алене, чтобы принесла вина.
Олега ткнули твердым кулаком между лопаток, и он пошел. Переставлять затекшие ноги было тяжело и больно. Если бы не охранник, железными пальцами державший его за локоть, он бы, вероятно, упал.
Каминный зал, по счастью, находился недалеко и тоже на первом этаже. В первый момент Олегу показалось, что он размером с футбольное поле, но это, конечно, было не так – просто очень большое помещение, углы которого тонули в предрассветной мгле. В глубине зала мерцало темно-багровое сияние – там догорал большой, окаймленный бархатной тьмой, камин.
Охранник отконвоировал Олега к повернутым к каминной решетке креслам с высокой спинкой и толкнул пленника в одно из них. Олег упал в кресло как куль. Охранник неподвижно застыл рядом, похожий на одетого в камуфляж Голема.
Из темноты материализовалась Алена – маленькая пухлая блондинка в строгом черно-белом костюме с серебряным подносом в руках. Когда охранник успел передать ей приказ Хозяина, Олег так и не понял – но на подносе стояла пузатая темная бутылка и один-единственный высокий, похожий на тюльпан, бокал.
Олег был уверен, что бокал предназначался Хозяину, а на него, условно-свободного бродягу, схваченного в кустах у господской оранжереи, никто и не собирался переводить драгоценный напиток – но оказалось, что он ошибся.
Алена поставила поднос на столик и, продемонстрировав сноровку профессиональной официантки, в два приема вытащила маленьким раскладным штопором пробку. В бокал полилось багряное, похожее на кровь, вино. Охранник тронул Олега за плечо.
– Пей.
– Я? – глупо спросил Олег. Ответа он не получил. Осторожно взял бокал, оказавшийся неожиданно тяжелым, и пригубил.
Олег уже много лет не пил хорошего вина – с тех самых пор, как условно-свободным стали платить не деньгами, а толлами, «токенами лояльности». В лавках, где принимали толлы, можно было купить пива, водки, иногда – дистилляты типа самогона или чачи – а вот вина там были исключительно паршивые. Но и в лучшие времена, когда зарплаты врача хватало на две-три бутылки настоящего бордо в месяц, подобных вин Олег не пробовал. Вино одновременно холодило и жгло, в нем сочетались несочетаемые нотки – лепестки фиалки и вяленое мясо, миндаль и земляника, сладость и горечь. Он не успел и глазом моргнуть, как бокал опустел.
– Давай еще, – буркнул охранник. Алена тут же наклонила пузатую бутыль, и бокал вновь наполнился до краев. На этот раз Олег пил медленнее, смакуя букет неизвестного ему напитка. Напряжение, владевшее им, понемногу отступало, хотя страх никуда не делся – сидел колючим комочком в груди, готовый в любую минуту распрямиться пружиной паники. Зачем его поят этим прекрасным и явно очень дорогим вином? Где Хозяин и почему Алена принесла только один бокал? В вине яд? Но к чему такие сложности? Можно было просто застрелить его прямо там, на веранде, где он, стоя на коленях, целый час ожидал появления Хозяина…
– Ты можешь идти, – сказал Хозяин откуда-то из темноты. Олег дернулся было, чтобы встать, но тяжелая рука Голема вдавила его в кресло. – Иди, иди, он никуда не убежит.
– Слушаюсь, Хозяин, – с прежней отвратительно-угодливой интонацией отозвался охранник.
– И ты тоже, – на этот раз Хозяин обращался к Алене. – Мы отлично справимся сами.
Он подошел к камину – изящный черный силуэт на фоне багрового мерцающего экрана – снял висевшую на крючке кочергу и поворошил угли – без особого, впрочем, успеха. Пламя в камине умирало.
– Что скажешь о вине? – не оборачиваясь, спросил Хозяин.
– Великолепное, – быстро ответил Олег. – Не пил такого… очень давно.
– Точнее, никогда, – усмехнулся человек у камина. Он повесил кочергу на крюк и повернулся к Олегу. – Ты никогда не пил такого вина, потому что это вино не для таких, как ты. Это вино Хозяев.
Он взял бутылку и посмотрел на просвет, сколько в ней еще осталось.
– Тебе повезло, – голос его звучал почти дружески. – У меня в погребе вообще нет неудачных вин, но это из первого десятка.
– Почему же вы сами не пьете?
Хозяин пожал плечами.
– Не хочу. Если тебя это по каким-то причинам расстраивает, я прикажу унести бутылку.
Олег помотал головой. Может быть, не стоило пить так много, тем более что он давно ничего не ел – но отказаться от изумительного напитка было выше его сил. К тому же с каждым бокалом колючий комочек страха в груди становился все меньше.
– Тогда прошу, не стесняйся, наливай себе сам, – радушно предложил Хозяин.
Он уселся в кресло и протянул к огню ноги в окованных серебром сапогах.
– Итак, ты спасался от загонщиков. Само по себе это не преступление – даже крепостные имеют право убегать от охотников, а ты условно-свободный, если не врешь, конечно.
– Вы можете проверить, – быстро сказал Олег. Хозяин отмахнулся.
– Мне это безразлично. Преступлением является нарушение границ частного владения, друг мой. А в этом случае закон не делает различия между крепостным и усиком.
Олег опустил голову. Три года назад, когда он еще был врачом, слово «усики», как в обиходе называли условно-свободных, казалось ему смешным. Теперь оно звучало как приговор.
– В обоих случаях наказание одно, – Хозяин извлек из кармана изящный металлический футлярчик, раскрыл его и что-то понюхал. – Смерть.
– Отпустите меня, – попросил Олег. – Я ведь не имел никакого злого умысла. Я не собирался вас грабить. Просто спасал свою жизнь.
– Это недоказуемо, увы, – коробочка защелкнулась. – Мотив мог быть любым. А вот нарушение границ частной собственности – это fait accompli. Знаешь, что это значит?
– Свершившийся факт, – мрачно ответил Олег.
Хозяин повернул голову и с некоторым интересом взглянул на него.
– А ты, возможно, и впрямь был врачом. За что, говоришь, тебя лишили лицензии?
Олег замялся. Полчаса назад он был готов рассказать Хозяину все до мельчайших подробностей, но тогда он стоял на коленях, а в затылок ему упирался ствол карабина. А теперь, когда Олег сидел в мягком кресле с бокалом дорогого вина в руке, говорить о прошлом ему внезапно расхотелось.
– Язык проглотил? – неожиданно резко спросил Хозяин.
– Я оперировал девочку, – неохотно ответил Олег. – Свободную, но с низким статусом. Операция была сложная. В это время в больницу привезли парня с аппендицитом. Ничего особенного, даже перитонита не было. До утра он спокойно мог подождать. Но с ним приехал его отец – чиновник из префектуры.
Он замолчал. Хозяин равнодушно смотрел в огонь.
– Дай угадаю. Отец потребовал, чтобы ты немедленно сделал его сыну операцию, а ты отказался. Я прав?
– Ну, в общем, да. Я не мог ее бросить. Мне нужен был еще час, максимум – полтора. Ничего бы с его аппендицитом не сделалось.
Хозяин помолчал, потом кивнул на опустевшую наполовину бутылку. Олег налил себе еще один бокал.
– Знаешь, что мне непонятно в этой истории? – спросил Хозяин, дождавшись, пока Олег выпьет. – Почему сына префекта, или кто он там был, привезли в больницу, где оперируют низкостатусных?
«А он неглуп, – подумал Олег. – С ним, пожалуй, нужно держать ухо востро».
– Потому что это была очень хорошая больница. Больница для Хозяев.
– А ты оперировал там девочку из низов. И вышибли тебя именно за это, верно?
– В другом месте ее просто не стали бы оперировать.
Мать девочки работала в их больнице посудомойкой, иначе ее бы даже на порог не пустили, но об этом Олег решил не упоминать.
Хозяин рассмеялся.
– Друг мой, и кому же ты сделал лучше своим благородным поступком? Тебя вышвырнули из профессии, ты потерял свой статус и принялся шить сапоги. Не за