бошки!»
И грохот. Какой-то нехороший, с хрустом и сдавленным стоном.
«Время пошло! Давай бегом!»
Гриша судорожно обернулся, увидел большой оцинкованный шкаф с трубой. Собрал в кулак всю свою решительность, перебежал на четвереньках через скользкий кафель, забрался в шкаф, прикрыл за собой дверцу. Сердце стучало, как отбойный молоток.
Здесь что-то гудело и жужжало, скорее всего, вентиляция. Можно было тихо говорить, не опасаясь, что в зале услышат. И он достал телефон…
– Ланочка, посидишь за меня полчасика? – Виктория Марковна положила свое вязание на стол. – Внук пришел с занятий и забыл ключи. Я быстро, на такси – туда-обратно.
– Конечно, Виктория Марковна.
– Если что – звони.
– Алле! Алле!
– Служба оружейного контроля, здравствуйте.
– Девушка… меня зовут…
– Да, Григорий Алексеевич. Я вижу вас на карте. Что случилось?
– Я в ресторане. Тут какие-то отморозки, я спрятался. Можно активировать мой пистолет?
– Что у вас происходит?
– Они захватили ресторан. У них бита, они избивают тут всех. Меня пока не нашли.
– Есть ли прямая угроза вашей жизни?
– Конечно, есть! Если меня найдут, переломают к чертовой матери!
– Ваш уровень – один балл?
– Да! Я только недавно купил оружие!
– Вы можете обеспечить телетрансляцию?
– Не могу. Я в шкафу спрятался. Тут ничего не видно. Да и транслятора нет.
– В гражданском ордере отказано. Направляю к вам полицейский экипаж, он совсем рядом. Спасибо за сообщение. И сохраняйте спокойствие.
Лана набрала номер Виктории Марковны. Услышала только длинные гудки – телефон не отвечал. Видимо, не слышит звонок.
Можно еще позвонить Леониду Игоревичу… Но уже вечер, пятница. Да и что он скажет? Вроде все пока по правилам.
Ну, полиция – так полиция. Гриша вдруг вспомнил, что не отключил звонок на телефоне. Надо просто сидеть тихо и ждать. И все будет хорошо…
Из зала вдруг донесся грохот и крик. Гришу затрясло. Он вдруг представил, что эта бита – эта гладкая тяжелая деревяшка – бьет по его голове, по его пальцам…
«Ну нахрен этот пистолет, если он не работает, когда надо?!»
– Служба оружейного контроля. Хочу подтвердить полицейский вызов.
– Вызов подтвержден, через пару минут будем.
– В помещении гражданин с оружием, но без ордера, и всего один балл по практике. Я могу…
– Не нужно, барышня. Сами справимся.
Гриша все услышал. Как в бар зашли полицейские, как кто-то кричал, что-то ломалось, потом хлопали выстрелы…
Он затаился в своем шкафу и просто ждал, когда все закончится.
Но ничего не закончилось. Случилось то, чего он совсем не ждал.
Лохматый отполз на кухню. Спрятался за плитой, а потом достал из-под отворота куртки пистолет – старый, обшарпанный, большой. Гриша видел его, как на экране, через щель в своем ящике.
Все было ясно. Лохматый ждал, когда на кухню зайдут полицейские.
Шкаф шумел. Можно было звонить…
– Служба оружейного контроля, здравствуйте…
– Вы меня узнали?
– Еще раз здравствуйте, Григорий Алексеевич. Патруль уже на месте. Вы в порядке?
– Да я вообще не в порядке! – прошептал Гриша в телефон. – Урод со стволом устроил засаду на ваших ментов. Я его вижу!
– Прямая телетрансляция?
– Сейчас… Приложения нет, принимайте так.
– Это запрещено.
– Ну, не принимайте…
– Хорошо, давайте изображение.
Гриша сделал снимок и сразу отправил его в службу.
– Он убьет ментов, а потом меня! Сделайте что-нибудь!
Лана испугалась. Ей хотелось все бросить и пойти домой, спрятаться под одеялом.
Но на мониторе, на темной смазанной фотографии, она видела вооруженного преступника. И, судя по всему, он хотел убивать.
Лана набрала код на клавиатуре.
– Гражданский ордер подтвержден!
Телефон тонко пискнул. Через мгновение рядом с предохранителем пистолета белый огонек сменился на красный.
Гриша перевернулся, но не смог сделать это аккуратно – нашумел.
Лохматый повернул голову. Гриша направил на него пистолет сквозь щель в двери шкафа. И вдруг увидел, как трясутся руки. И не просто трясутся, а словно отказали, начали жить сами по себе.
Лохматый приподнялся и, держа пистолет у груди, стал приближаться к шкафу, оглядываясь на коридор…
Руки затряслись так, что Гриша выронил пистолет, и он звонко ударился о металлическое дно шкафа. Лохматый сильно вздрогнул, вытянул вперед руки с оружием…
Гриша судорожно схватил свой пистолет, распахнул ногой дверцу шкафа.
– На, с-сука!!! На! На!
Руки ходили ходуном, но Гриша жал на спуск, слышал грохот выстрелов… Потом увидел, как лохматый лежит совсем рядом. И у него дергались ноги…
Лана сидела на табуретке, вцепившись мертвыми пальцами в кружку с кофе. Леонид Игоревич мерил шагами комнату, постукивая телефоном по ладони.
– Что?
– Он разрядил весь магазин. Все шесть патронов…
– И?
– Ни одного попадания. Этого урода успел подстрелить полицейский. Все заряды твоего клиента прошили стену из гипсопластика и ушли в зал…
– Дальше…
– Один посетитель ранен, неприятно ранен. Но выживет, наверно.
– Что мне теперь будет?
– А как сама думаешь? – Леонид Игоревич присел рядом и положил руку на плечо Ланы. Его рука была тяжелая, сильная, надежная.
– Я не знаю, – Лана еще сильнее стиснула пальцы на кружке. – Я предотвратила убийство полицейского, так?
– Ну, допустим.
– Я помогла гражданину защитить свою жизнь. Я содействовала ликвидации вооруженного бандита.
– Угу… Вот так и скажешь на комиссии.
– И все-таки, что мне будет?
– Возможно, временное отстранение на время служебного расследования, но необязательно. Может, назначат переаттестацию. Но, думаю, все будет в порядке. Видали мы случаи и похуже.
– А он? Ну, клиент, что с ним?
– С ним сейчас работают психиатры.
– Психологи?
– Нет. Психиатры. Ему сейчас хуже, чем тебе. Если бы он посетил тир не один раз, а хотя бы пять, десть раз… Мы же не зря запрашиваем практические баллы.
– Значит, не все в порядке… – Лана поставила кофе на стол и твердо посмотрела в глаза начальника. – Мне надо чего-то бояться?
Леонид Игоревич похлопал ее по руке.
– Сейчас тебе надо поехать домой и отдохнуть. Тебе положен трехдневный отпуск. А потом можешь возвращаться на службу, если…
– Никаких «если»! Я вернусь и буду делать свою работу. Если разрешат.
– Разрешат. Я постараюсь. Мы все постараемся. Но ты уверена?
– Я уверена!
Лана посмотрела на Викторию Марковну.
«Все привыкают. И ты привыкнешь…»
Та вязала свой оранжевый шарфик. И едва заметно улыбалась.
Николай Калиниченко, Андрей Щербак-ЖуковУвертюра для револьвера с оркестром
Туба походила на огромный сияющий бублик. Она доминировала над тромбонами и флейтами, гобоями и рожками. Девушку-музыканта за торжествующей тубой было почти не видно. Ножка в черных концертных брюках, мазок свободной белой блузки, тонкая птичья ключица, фрагмент нежной щечки и марципановое розовое ушко с маленькой золотой сережкой. Леня напряженно следил, не появится ли еще что-нибудь, машинально передвигая фигуры по доске, и, конечно, упустил партию. Его оппонент инженер Митрофанов провел безупречный гамбит и принялся теснить Леню по всем фронтам.
– Однако, партия! – наконец пропыхтел Митрофанов, затянулся и выпустил облако сизого дыма. Леня по прозвищу Шумахер механически уложил короля на доску, словно робот пожал сопернику руку и продолжил наблюдать за девушкой.
Клуб «Проходная пешка» давно облюбовал площадку чуть в стороне от летней сцены. Здесь стояли удобные скамейки, чтобы разложить доски. Высокие тополя давали хорошую тень. От реки тянуло свежестью. Завсегдатаи парка обычно не доставляли шахматистам хлопот. Старушки-голубятницы, собаководы, студенты с учебниками и мамочки с колясками – вот и весь контингент.
Духовой оркестр вторгся в эту сонную вселенную внезапно и тотально, поломав привычные маршруты гуляющих, нарушив покой шахматистов. То есть оркестр в сквере был всегда. Однако музыканты играли у входа в парк, на приятном удалении от места, облюбованного «пешечниками». Все было идеально: оркестр хорошо слышно и даже видно, музыка есть, но она не мешает сосредоточению стратегов, а напротив, настраивает на бодрый лад. Переезд музыкантов от гипсовой скульптурной композиции «Пионеры сажают елочку» вплотную к летней сцене смешал шахматистам все карты…
Пока играли «Амурские волны» и «Осенний сон», было еще терпимо, но вот над площадкой грянул мощный «Встречный марш». Чаша терпения переполнилась.
– Нет, это черт знает что такое! – Глава «Пешки» отставной доцент Становой вскочил со скамьи, опрокидывая фигуры. – Эй! Как вас там! Прекратите произвол! – Тяжелый и грузный Становой навис над молодцеватым, похожим на стареющего гусара дирижером и вырвал у того из рук палочку.
Вслед за главой клуба потянулись и остальные шахматисты. Оркестр захрипел, забулькал и затих. Музыканты спешили на помощь своему руководителю.
– Что вы себе позволяете? Варвары! Полиция! Вызовите, наконец, полицию!
– Как вы смеете?! Музыку нельзя прерывать! – Гусар попытался отобрать палочку, но доцент поднял ее над головой.
– Игру тоже нельзя прерывать!
– Ну и не прерывайте, подумаешь, игра, невелика важность!
– Я в прошлом доцент кафедры строительной механики, кандидат наук, имею право. У нас подготовка к районному чемпионату, в конце концов! А у вас какая важность? В трубку дудеть? Кто вам разрешил здесь… кто вы вообще такой?
– Ираклий Швец! Дирижер и композитор, а это – духовой оркестр имени Аркадия Велюрова! – гордо подбоченился гусар.
– Ступайте играть в другое место! Велюры-кракелюры! Возвращайтесь к своей «Елочке»!
– В администрации согласовали это место, значит, будем играть здесь! Нам ваше соседство тоже малосимпатично!