– Ждите там, – коротко сказала она. – Я за вами заеду.
– Да мы сами дойдем, – неуверенно возразил Артем.
– Ждите, – и она отключилась.
Машина была стремная – покоцанный «уазик» болотного цвета. А за рулем сидел дед – коротко стриженный, подтянутый и бодрый, на широком низком ремне у него висело два револьвера, как у ковбоя.
– Я подумала, возможно, понадобится еще помощь, – пояснила Ольга Константиновна. – Это Борис Семенович.
Старик коротко кивнул, окидывая быстрым цепким взглядом грязного горбящегося Женю и настороженного Артема. Помогая Жене забраться в машину, он, кажется, ничуть не напрягся.
На набережной Артем попросил тормознуть на минуту, выскочил и, оглядевшись, зашвырнул пистолет Гусиныча подальше в воду. Почему-то сразу стало легче дышать.
– Это правильно, – прокомментировал Борис Семеныч, коротко глянув на Артема, перед тем как тронуться с места.
Оказалось, что Борис Семеныч – врач. И что первым делом он осмотрит избитого Женю, а потом они решат, необходима ли больница или можно обойтись. И это не обсуждается.
– Желание не волновать маму, безусловно, похвально, молодые люди, но здоровье все-таки важнее. Поверьте нашему печальному опыту, – Ольга Константиновна неловко усмехнулась.
«Блин, – подумал Артем, – вот так свяжись со взрослыми». Но деваться уже было некуда.
Впрочем, все обошлось.
– Боец здоров, – объявил Борис Семеныч, – даже внешних повреждений практически не обнаружено. Ты, парень, часом, не симулянт? – хмыкнул он и легонько ткнул Женю в бок пальцем.
– Ой-ой, – подпрыгнул Женя.
– Да ладно, верю. Обезболивающей мазью три раза в день натирайся.
– Какой он тебе боец, Боря, – возмутилась Ольга Константиновна.
– Теперь мы все бойцы, Оленька, – Борис Семеныч вздохнул, вдруг поймал ее руку и поцеловал, – даже ты, к моему великому сожалению. А твоему утонченному образу это совершенно не идет.
– Боря! – Ольга Константиновна укоризненно покачала головой и вырвала у него ладонь. – Хорошо, что с тобой, Женечка, все в порядке. Я беспокоилась, потому что твоя одежда выглядит ужасно. Я поставила ее на стирку с замачиванием, придется подождать.
– Спасибо. Это Тема вовремя успел, – пробормотал Женя, – они только начали, ну… это…
– Я не успел, – хмуро сказал Артем. – Это потому, что у Гусиныча отец работает в полиции. Он знает, как бить, чтобы больно, но не оставлять следов.
Ольга Константиновна ахнула и побледнела.
– Боже мой, Женечка, – пролепетала она, – тебе, наверное, правда больно?
– Нормально, – смущенно буркнул он.
– Оленька, – голос Бориса Семеныча был ненатурально бодрым: – А нам бы чайку с таких волнений, а? Можно устроить?
– Конечно-конечно, – она улыбнулась дрожащей улыбкой и быстро ушла на кухню.
А Борис Семеныч железной хваткой схватил Артема за плечо и поволок в соседнюю комнату.
– Значит, говоришь, знает, как бить, и с наследником делится этой прекрасной наукой? Имя, фамилия?
Голос у него был отрывистым, металлическим, а глаза белые от гнева. Артем испугался.
– Мои? – пролепетал он.
– Да твои мне зачем, балбес, – хватка на его плече чуть ослабла, Борис Семеныч хмыкнул.
– У Гусиныча отец знаете кто, не нужно с ним связываться…
– Если понадобится дополнительный совет, с кем мне не нужно связываться, я к тебе непременно обращусь. Имя, фамилия?
«Да ладно, – подумал Артем – мне-то что? А вдруг и правда этот дед что-нибудь сможет сделать? Он такой вроде боевой. И сильный». Поэтому сказал – и фамилию, и имя.
– Ольге ничего не говори, – предупредил Борис Семеныч.
– Не буду, – пообещал Артем. И вовсе не потому, что испугался. А потому что сам не хотел ее зря волновать.
Борис Семеныч оказался суперским. Артем не знал, что он сделал с Гусинычем – или его папашей – и, честно говоря, опасался спрашивать, но теперь Гусиныч ходил в школе ниже травы. Химоза даже как-то ехидно поинтересовалась, не заболел ли он. Наверное, соскучилась по случайным взрывам на лабораторках. Даже про утопленный в реке пистолет Гусиныч не заикнулся, и вообще стал обходить Артема по широкой дуге. Вот уж чему можно было только порадоваться.
Женина Ма, похоже, ничего не заподозрила, и довольный Женька продолжал ходить в школу. А после уроков Артем часто заезжал к нему в гости – смотреть кино.
Один фильм оказался особенно суперский. Про Темную башню. И, понятно, про апокалипсис, спасение мира и все такое. Но на самом деле, он был про Стрелка. Артем хотел бы быть таким. Можно не бояться, ходить одному по любым улицам, дворам, городам – и совершенно в любое время. И еще защищать других людей от таких уродов, как Гусиныч и Патлатый. Делать мир лучше. Возвращать его из пещерного века обратно, в цивилизацию. Как говорила Ольга Константиновна. Артем даже пожалел, что утопил тот пистолет в реке. Может, надо было, наоборот, тренироваться, чтобы стать таким Стрелком?
– А я знал, что тебе понравится, – заявил Женька, который, оказалось, уже этот фильм видел. – Я когда тебя увидел, когда ты в этих козлов стрелять собрался, у тебя знаешь какое лицо было? Как у этого Стрелка. Отчаянное и спокойное. И даже немного страшное.
– Я думал, что я их убью. Взаправду, – признался Артем. И добавил неохотно: – Мне потом сон снился. Что я их тогда убил.
Он сглотнул. Во рту стало противно, как-то тухло, когда он опять вспомнил тот сон. И Артем подумал, что, наверное, не хочет быть Стрелком. Что это в кино суперски, а на самом деле – тухло.
Женька, наверное, что-то такое почувствовал и не стал дальше расспрашивать.
Они немного помолчали, а потом Женька сказал:
– А литераторша правда в потолок палит, когда ее доводят!
– У вас, что, палила? – удивился Артем. – Вообще это всего пару раз было.
– Не, я просто в потолке дырки от пуль видел, – хмыкнул Женька. – Аккурат над портретом Льва Николаича. Толстого, в смысле.
– Там еще над Чеховым были, но их уже замазали, – усмехнулся Артем.
– Слушай, а как это вообще? Ну, так же нельзя. Почему ее вообще за такое не уволили?
– Да ладно, – Артем пожал плечами, – она ж никого не пристрелила. И Лев Николаич тоже не пострадал. Как живой висит. И потом, кого вместо нее, если увольнять? У учителей в школе тухлая работа, желающих мало.
– Да ну?
– А чего хорошего? – Артем помолчал и вдруг сказал то, чего не собирался. Чего раньше почти никому не рассказывал: – У меня отец учителем географии работал. Два придурка в его классе пистолеты притащили, дуэль устроили. Он их пока разнимал… ему случайной пулей в позвоночник прилетело. Парализовало ниже пояса. Пять лет уже в инвалидной коляске.
– Блин, – ошарашенно сказал Женька. – Извини, Тем, я…
– Да за что, при чем тут ты… – Артем пожал плечами и отвернулся, чтобы Женька не увидел его слез. Вот еще, не хватало хныкать. Просто вдруг вспомнилось, что раньше отец совсем другой был. Веселый и добрый. И мать была другая. А Мелкий их такими и не видел никогда. Так их и запомнит, своих родителей – грязного, мрачного алкаша-инвалида и измотанную злую тетку.
– Тухло знаешь что? – сказал Артем, чтобы как-то отвлечься от этой темы. – Что у нас теперь нет никакого Тихого часа.
И он рассказал Женьке про Грачевых, и про Ольгу Константиновну, и про Патлатого.
– А вот это как раз мы можем исправить! – вдруг оживился Женька.
– Мысль прекрасна, молодые люди, – скептически сказала Ольга Константиновна, – Но как же, по-вашему, мы с вами втроем это сделаем? При том, что лицензия только у меня, и оружие тоже?
– Почему втроем? – не согласился Женька. – Смотрите, сколько тут у вас домов. Наверное, всем бы было классно, если бы опять этот Тихий час и можно спокойно везде ходить? Надо пройти по квартирам, поспрашивать, наберем команду, установим график дежурств…
– Хм, – Ольга Константиновна задумалась, – в целом ты прав. Вот что, я поговорю с Борей, мы походим с ним, поспрашиваем.
– А мы?
– А вы пообещайте, пожалуйста, что сами никуда. Это, в конце концов, опасно. Я по нашей лестнице опасаюсь ходить, при том, что знаю, чего ждать от соседей, а по чужим подъездам…
Результат опроса общественности получился тухлый.
– Что, вообще никого? – разочарованно спросил Женька.
– Ну, почему, – усмехнулся Борис Семеныч, – вот например, студент в доме напротив. Только у него сейчас сдача хвостов, у лоботряса, а потом диплом. А где-то через полгодика он готов…
– Еще Лидочка из соседнего подъезда. Хорошая девочка, – улыбнулась Ольга Константиновна, – она очень хотела…
– Ваша ровесница, – добавил Борис Семеныч, – родителей удачно дома не было. А то никто бы не открыл. Вообще, как правило, никто даже к дверям не подходил, когда мы звонили. Сидят по своим пещерам, каждый сам за себя, боятся высунуть нос наружу. Пещерный век, верно ты говоришь, Оленька.
– Тухло, – сказал Артем.
– Не то слово, – согласился Борис Семеныч. – Женя, тебя домой-то подвезти? Я пойду уже.
– Стойте, – взволнованно сказал Женька, – так а мы что же?
– Что? – спросил Борис Семеныч.
– Ну, мы же есть. Нас четверо. Две точки – вышка и балкон. И пара часов утром и вечером. Хотя бы. Разве мы не сможем? Ведь мы же хотим, чтобы этот пещерный век закончился и началось уже что-то хорошее…
– Женечка, все это здорово, но… – голос у Ольги Константиновны был немного смущенный, – не хотелось бы начинать разговор про возраст… У вас с Темой ни лицензий, ни оружия, и потом – вам надо ходить в школу…
– В том-то и дело, – перебил ее Женька. – Артему надо ходить в школу. А потом возвращаться домой. И не бояться, что его пристрелит в собственном дворе какой-нибудь придурок. И этой вашей Лидочке из соседнего подъезда тоже надо ходить в школу…
– Да ладно, Оленька, – вдруг сказал Борис Семеныч, – что мы все вместе, правда, не сможем организовать пару спокойных часов? У меня лично полно свободного времени и к тому же валяется без дела отличная снайперская винтовка.