[Наследник,] — в голосе духа-стража отчётливо читалась теплота. — [В отличие от большинства людей, ты не избегаешь проблем… Ты их решаешь. Придумать Чака, дабы из целителей не скатиться в некроманты, решение, подходящее на краткий срок. Твой дед «Язва» стал тенью Комитета Силлы. Он отдал Аталанте все дела, связанные с насилием. Лей Джо и Хомячкович, даже будучи боевыми целителями, редко сами лезут в бой. Артур Гаус заперся в своей больнице… Тебе придётся найти СВОЙ выход, если ты и дальше хочешь покорять Стену. При покорении этажей тебе придётся сталкиваться с агрессией Первопроходцев и аборигенов.]
Во-о-о-т! Дух-страж правильно понял, почему в поместье Граутов я никому глаза на пятую точку не натянул. Я столкнулся с той же проблемой, что и во-о-обще все высокоранговые адепты со стихией Жизни. Целители лечат, некроманты калечат. Это как пытаться уместить в одном теле два заряда разной полярности — Жизнь и Смерть.
Матерь Чудовищ [11] стала той, кто даёт жизнь своим детям-чудовищам, и той, кто встречает их в посмертии. Асклепий [10] взял на себя дела, связанные с миром Здравницы, переложив военные дела на плечи своих союзников. Иггдрасиль [11] — это лес, ставший домом для миллиардов живых существ. Высшие Эльфы в нём живут, взрослеют и, умирая, становятся частью памяти Иггдрасиля.
[Каждый из них нашёл свой способ сосуществовать с насилием и Смертью,] — подвёл я мысли к промежуточному итогу. — [Сохранили Жизнь как основу своей личности и духовного пути. А Смерть выделили во внешний управляемый фактор… Хм… Внешний?]
У меня нет Комитета Силлы, какой был у деда во время его становления архимагом [8]…
Нет рода Лей или госпиталя Хомячкович…
В моём пути вверх по рангам есть только я сам. Хотя…
Не откладывая дело в долгий ящик, я активировал свой аспект и сформировал кровать в шаге от скамейки. Ветер, дующий с гор, стал трепать одеяло, на что аспект недовольно заворчал.
[Если Мультик принимает форму страхов тех, кто находится рядом с ним, то почему бы не узнать, чего я сам боюсь?]
Прошла минута, затем вторая. Мы с Мультиком играли в гляделки. Холодный ветер с гор забирался под мою одежду и одеяло, забирая с собой тепло.
— Покажи, чего я боюсь, — смотря на Мультика, кладу руку себе на грудь. — Ты часть меня, находящаяся снаружи. Монстр, живущий под кроватью наших пациентов. Представь, что МЫ и есть наш пациент, которому надо столкнуться с тем, чего он боится.
Внешне ничего не изменилось, но я уловил изменение аспекта — он напрягся, аура сгустилась и почернела. Мультик понял даже не слова, а сам их смысл.
Тень, скрывающаяся под кроватью, удлинилась, и из неё стала расти фигура в балахоне с чёрным провалом в области лица. Миг, и лишённые плоти руки скелета уже поправляют полог хламиды.
— Смерть, — холодея внутри, я всё же улыбнулся. — Вот только я боюсь не своей кончины, а того, что она придёт за теми, кто мне дорог. Нерея, наставницы, мой дорогой дед… Хм, подходит!
Я с благодарностью кивнул Мультику.
— Дабы лучше понять тебя… То есть её, — я перевёл взгляд с кровати на Смерть, — я применю на себя эту роль.
Поднявшись со скамейки, я развёл руки в стороны, давая аспекту со мной слиться. Глаза заволокло дымкой, мир поблёк, а картинка стала чёрно-белой. Благодаря второму Семени Духа в моём теле я чувствовал весь мир вокруг через призму Смерти. Видел, сколько осталось силы жизни у куста неподалёку. Орёл, летящий в небе, растения под ногами и даже камни — и те едва заметно фонили чернотой. Жизнь и Смерть есть повсюду.
Подойдя к кусту, я мановением руки напитал его своей эссенцией жизни. Пусть поживёт подольше. Сегодняшний день и это место подарили мне немало откровений.
— Ой! — шедший к скамейке священник из церквушки Иссу, заметив меня, резко остановился. — Вы… Вы за мной пришли?
Ну да, я сейчас в обличье Смерти. Даже будь священник одарённым, вряд ли смог бы узнать во мне живого человека.
— Ещё рано…
Я замер на середине предложения, не узнав свой голос. Мои слова пропитывали холод и пустота. В такт им резонировало само окружающее пространство. Шелестел тот самый куст, растения, камни, уютная скамейка — всё, что имело хотя бы намёк на эссенцию Смерти, становилось моими устами.
Священник ошарашенно сглотнул и схватился за сердце.
— Рано, — повторил я, беря под свой контроль давление аурой аспекта. — Здесь находился другой человек, которому было суждено меня увидеть… Вашей жизни, святой отец, ничего не угрожает. Только колено правое поберегите.
Не мучая более священнослужителя, я «Шагом Пространства» переместился в укромный уголок около церкви. Затем, выбрав в интерфейсе другую церковь, телепортом переместился в её окрестности.
А там…
— Объявляю вас мужем и женой, — вещал откровенно толстый священник, стоя около храма. Шла чья-то свадьба. В лучших традициях Кавказа гостей под пару сотен.
Оглядев замершую толпу и заметив молодожёнов, я махнул рукой.
— Благословляю, — всё той же костлявой рукой указываю на священника. Тот бледнел прямо на глазах прислуги. — А ты продолжай питаться в том же духе. Зайду за тобой в следующий раз.
Выдав лучшее в мире напутствие на фитнес, я телепортом переместился к следующей церквушке.
А там…
Там похороны! Полсотни стариков и старушек отпевали покойника. Того как раз в гробу выносили из храма, когда я очутился около порога.
Картина маслом. Старики смотрят на Смерть… Смерть смотрит на них. На поводке одной из бабуль сидела мелкая собачонка с выпученными глазами. Уловив всеобщий страх, она решила сходить по-большому.
Махнув рукой толпе в миролюбивом жесте, я произнёс.
— Расслабьтесь, я здесь не за вами.
Толпа, ахнув, отпрянула назад. Собачка с глазами туго срущего котёнка напряглась ещё сильнее. Казалось, вот-вот её покинет не только «добро», но и жизнь. На морде пса читалась брутальная решимость — любыми средствами «обложить добром» появление Смерти в этом захолустье. Настал её звёздный час!
— Точно, — я поднял костлявый палец вверх. — Косу забыл! Сейчас вернусь.
Очередным телепортом я перенёсся в очередную горную церквушку на Кавказе. Судя по отсутствующей крыше, толстому слою пыли и валяющимся на полу обломкам, её таковой можно считать лишь номинально. Император Российской Империи её только-только перепрофилировал в храмы Иссу.
У алтаря на коленях стоял священник в рясе.
— О бог-дракон! Да славится имя твоё во всех мирах, — бородатый мужчина поморщился от боли в теле. — Мой земной путь скоро прервётся… Не за себя прошу, а за жителей моего аула! Здесь живёт много хороших людей, не ведающих о твоих деяниях о защите мира. Не гневайся на них, ибо они грешат против тебя, не ведая, что творят…
Внутри тела священника я видел чёрную кляксу, пустившую корни во все внутренние органы. С такой болячкой не всякий целитель способен справиться. М-да! Это я удачно зашёл. Если уйду, ничего не сделав, нарушу правила Кодекса.
Когда я зашагал навстречу мужику, тот, услышав шум, резко обернулся. Оно и понятно. В разрушенной церкви в ранний час никто, кроме него, не должен был находиться.
— Я…я…я… — запричитал мужик.
— Рано, — ответил я всё тем же холодным голосом, накладывая на мужика «Паралич».
Затем со всё тех же костлявых рук сорвалось несколько целебных заклинаний.
— Собрался он, понимаете ли, помирать… Щ-щас! На кой ты мне на том свете сдался? Ты подумал, кто потом твою жену по ночам греть будет? Кота гладить? Это, кстати, он меня к тебе послал. Говорит, ты, кожаный двуногий, корма в миску кладёшь мало!
— Я… не женат, — выдавил мужик сквозь зубы. Из-за болячки «Паралич» заморозил не все нервы.
— Вот! — важно поднимаю палец. — А кот уже знает её имя и где она живёт! Так-с… Живи долго, счастливо и не забывай гладить кота. Мы с тобой теперь нескоро встретимся.
Закончив лечить священника, я телепортом перенёсся в деревню Мымбыри в Подмосковье. Тут смеркалось, кладбище от церкви стоит неподалёку. Местные любители крепких напитков как раз шли от гранитных памятников в сторону ближайших домов. И вот опять картина маслом… Алкоголики смотрят на Смерть… Смерть смотрит на них.
— Вы пейте-пейте, — говорю я всё тем же холодным голосом. — Я за вами потом зайду.
Никогда мне ещё не доводилось видеть, чтобы человек трезвел так быстро. Да чего уж там! Мужики, побросав бутылки, рванули в сторону деревни со скоростью, которой позавидуют олимпийские спортсмены.
Душа поёт.
[Господи, как я хорош!.. Какой шикарный балахон… Как костлявы мои ручищи!]
Вывел ли я смерть во внешний контролируемый фактор? Определённо да. Я сам стал Смертью! Расход эссенции минимален. Дар рода Лей по растворению тел монстров также сочетается с новым обличьем. Плюс техника «Разговор с мертвецом», доставшаяся мне с Семенем Духа от Ву Конга, — она идеально вписывается в сценарий.
Чутьё робко шепчет, что я теперь могу использовать арсенал плетений стихии Смерти… Только очень аккуратно. Всё-таки я в первую очередь целитель, а не воплощение Смерти.
Вот теперь… Когда режим натягивания совы на глобус мне доступен без ограничений… Можно ещё раз наведаться к родне Макса.
…
Домен Иссу
То же время
Леди, наблюдавшая за преображениями Довлатова, своим звонким смехом разбудила Каладриса.
— Почему ты не рассказывал, что Довлатов умеет ТАК наслаждаться жизнью? — девушка смахнула слёзы, выступившие от смеха.
— Довлатов? — Охотник только-только продрал глаза. — Милая! Довлатов, которого я знаю, трудоголик до корня мозга. Что в твоём понимании значит наслаждаться жизнью?
За всё время знакомства Каладриса с целителем тот ни разу не произнёс слово «выходной». Казалось, Михаил и понятия-то такого не знает.
Подключившись к трансляции, про которую говорила леди, Охотник видел и впрямь необычную картину. Довлатов в обличье самой Смерти появился у церквушки недалеко от имения Граутов. Используя «Шаг пространства», целитель легко миновал кордон охраны Имперской Службы Безопасности. После недавней схватки его установили на входе в квартал знати.