Дима аккуратно затушил сигарету, бросил в стоящий неподалеку ящик из-под тротуарной плитки и посмотрел на часы:
– Нет там никого. Поехали. Все равно это к делу не приобщить. Антинаучная ерунда какая-то. Зря время тратим.
Брындин спустился с крыльца:
– Заварзин, ты в своей должности сколько минут, напомни?
– Вторая неделя пошла, – без тени смущения ответил Дима.
– При всем уважении к твоему отцу, ты здесь временно. Поэтому давай мотай на ус и не отсвечивай.
– Без проблем, – легко согласился Дима. Он прекрасно имитировал подчинение, научился рядом с отцом-военным.
– Вот и чудно. На Западе, между прочим, следствие вовсю использует гипно… репродукционный опрос, – с трудом выговорил Брындин, – и Виктор Анатольевич меня не раз с этим выручал.
Профессор вбежал в комнату для наблюдений. Поспешно выключил мониторы, снял со стены доску с фотографиями. «Почему сейчас? Какой черт их принес?!»
Профессор вышел в холл и закрыл комнату на ключ.
Он медленно шел к двери, надеясь, что незваные гости уедут. Но они не сдавались.
Профессор успокоил дыхание, натянул улыбку и открыл дверь.
– Виктор Анатольевич, слава богу! – обрадовался Брындин.
Профессор пожал Сергею руку:
– Привет, Сережа. Я работал, сразу не услышал звонок.
– Это мой напарник, Дмитрий Заварзин.
Дима сдержанно пожал руку Мещерскому и заметил испарину на его лбу.
– Мы, собственно, всего на пять минут. Консультация ваша нужна, если вы не против.
Мещерский быстро оценил обстановку. Избавиться от непрошеных гостей здесь и сейчас было бы подозрительно. Придется импровизировать.
– Конечно, проходите.
Когда вошли в холл, Дима почувствовал напряжение Мещерского. И, хотя его напарник доверял этому доктору, инстинкт подсказывал неладное.
– Слушаю вас, – доброжелательно произнес Мещерский.
Сергей открыл папку с уголовным делом, быстро разложил фотографии и рапорты на столе. Профессор бегло пролистал документы. Боковым зрением заметил, как Дима осматривает холл. Это ничего, пусть смотрит, главное, чтобы внизу было тихо.
Наташа, Нурлан и Платон молча завтракали. Рома надеялся на благодарность за свой кулинарный подвиг, но ожидания не оправдались.
Наташа оставила свою тарелку на столе и ушла, не взглянув на Рому. Платон поковырял яйцо вилкой и, не доев, удалился. За столом остались Нурлан и Рома.
– Невкусно? – расстроился Рома.
Нурлан пожал плечами:
– Нормально.
– Ну и хрен с ними! – отмахнулся Рома. – Не «Мишлен», но есть-то можно.
Дима остановился у комнаты для наблюдений: из-за двери доносился гул работающих компьютеров.
Профессор слушал Сергея, ни на секунду не выпуская Заварзина из вида.
– У него алиби, подружка его покрывает. Но это он, кишками чувствую! – Брындин волновался.
– Так-так… – Мещерский сделал внимательный вид.
Дима уже разглядывал биометрический замок на двери в подвал.
– Есть свидетель, – продолжал Сергей. – Дед из дома напротив. Он видел подозреваемого, но не помнит, что тот выбросил в урну. Может, орудие убийства, а может, бутылку кефира. Поможете ему память восстановить? Очень надо!
Мещерский на секунду отвлекся от наблюдения за Димой.
– Свидетель подписал согласие на процедуру?
– Подписал, подписал. Дед очень хочет помочь посадить изувера.
Дима вернулся, раздумывая, что скрывается за дверью.
– Вы здесь один? – спросил он у Мещерского.
– Да. Тестирую новое оборудование. Очень ценное, – Профессор показал рукой на дверь в подвал.
Его работа – знать мысли людей и уметь давать ответы, которые их успокоят. В этом ему не было равных.
– Что за оборудование? – не повелся Дима.
– Заварзин! Ты чего к человеку пристал? Мы дело обсуждаем, а ты отвлекаешь ерундой, – Сергею было неловко за поведение молодого коллеги, но тот продолжал чудить.
– А уборная где, не подскажете? – произнес Дима и быстро зашагал в сторону массивной лестницы, не дожидаясь ответа.
– Уборная на…
– На втором этаже? Я быстро! – Дима поднялся на второй этаж, перемахивая через две ступеньки.
– Конечно, – ответил Мещерский, ощущая, как по спине стекает холодный пот.
– Вы уж его простите, – извинился за поведение напарника Сергей, – зеленый еще, не понимает.
Мещерскому было плевать на дурные манеры Заварзина. Его волновал открытый ноутбук в кабинете на втором этаже. На экране дублировались изображения с камер.
– Виктор Анатольевич, если вы поможете свидетелю вспомнить, дальше мы подозреваемого дожмем, – Брындин ждал ответа от задумавшегося Профессора. Но Мещерский думал о том, как запустить с телефона программу удаленного доступа к ноутбуку.
Рома и Нурлан доедали завтрак в тягостном молчании. Рома решил разрядить атмосферу:
– Слушай анекдот. Мужики с друзьями собрались, нахуярились. В общем, погуляли чудно. Мужик утром просыпается, не помнит, что вчера было…
Рома пытался сыграть анекдот по ролям.
– Блядь, сука… Чё ж вчера было-то? Чердак трещит, млять, похмелиться бы. Я пришел во сколько? В чем? Не помню. Как пришел, не помню.
Нурлан слушал Рому с непроницаемым лицом.
– Мужик смотрит, на чистой постели лежит. В доме музычка приятная играет. Жена порхает в одном пеньюарчике.
Рома принюхался:
– Мясцом пахнет, жареным. Смотрит, в кухне бутылочка потненькая стоит. Думает, ни хуя… Чё случилось?!
Рома почесал затылок, изображая героя анекдота.
– Мужик зовет сына: «Васька, иди сюда, иди. Сынок, чё вчера было-то?» Тот ему: «Вчера пришел – пьянее вина. Обосранный, обоссанный зашел, упал в прихожей». Отец ему: «Ну?.. А мамка что?» Сын: «Мамка тебя давай раздевать. А ты как лягнешь ее, как закричишь: “Уйди, блядища, я женатый!”»
Рома уставился на Нурлана, ожидая реакции, но тот молчал. Разочарованный таким исходом, он молча продолжил есть.
Через секунду лицо казаха медленно растянулось в шероховатой улыбке, и он начал заразительно смеяться, набирая обороты.
– Она ему штаны снимать, – сквозь смех повторял Рома, – а он ей: «Уйди, блядища, я женатый!»
Дима шел мимо комнат для пациентов и процедурных. Это место было больше похоже на санаторий, чем на психбольницу, но оказаться здесь Дима не хотел бы. Заварзин прошел до конца коридора и увидел кабинет Профессора. Вот куда привела его интуиция.
Он вошел в кабинет: дипломы на стенах, графин с виски, маятник Ньютона, открытый ноутбук на столе…
Сергей собрал бумаги и пожал Мещерскому руку:
– Спасибо, что отозвались! Через две недели позвоню, выберем день для процедуры.
У Сергея зазвонил телефон. Он извинился и отошел.
Мещерский взглянул на экран телефона: шкала удаленного доступа медленно ползла, до подключения оставалось два процента. «Ну же! Подключайся!» И…
Дима заглянул в ноутбук. На рабочем столе красовался бонсай. Ничего необычного. Странно.
Снизу послышался голос Сергея:
– Заварзин, алё! Ты где?
– Иду! – Дима качнул маятник и спустился в холл.
– Из суда звонили, – поторопил его Сергей. – До пяти надо успеть, погнали!
Сергей пожал руку Профессору.
– Буду рад помочь, – улыбнулся Мещерский.
Дима заметил перемену в лице Мещерского, но Брындин буквально вытолкал его на улицу, не позволив его паранойе разыграться.
Охотник наблюдал, как следователи уезжали по грунтовке в лес. Когда эти двое появились на пороге клиники, подумал, что они все испортят. Кажется, обошлось. Он направил прицел винтовки на окно кабинета и увидел напуганного человека. Глядя на Мещерского, мужчина ощутил что-то остро волнующее. Нетерпение охотника, загоняющего зверя? Предвкушение? Или желание продлить этот момент как можно дольше?..
16 часов с начала эксперимента
В комнате для терапии Жертвы и Преступники расположились полукругом: Рома перебирал четки, Наташа разглядывала облупившийся маникюр, Платон изучал мягкую обивку на стене.
Все ждали начала. Профессор обвел взглядом присутствующих:
– Каждый день будем встречаться на групповой терапии, а после – на парных сессиях между участниками конфликтов. Правила такие: здесь вы открыто говорите о своих чувствах, уважаете чувства других. Можете не отвечать на вопросы, если вам неприятно. Не даете советов и оценок другим участникам, если они вас об этом не просили. Старайтесь использовать «я-суждения» и не обесценивайте опыт других.
– Как в анонимных алкоголиках, что ли? – спросил Рома.
– Да. А теперь познакомимся поближе.
Платон презрительно фыркнул, но никто не обратил на него внимания.
– Я попрошу всех рассказать один необычный факт о себе. Я начну. Я – Виктор, в детстве я занимался чечеткой.
Все молчали.
– Сергей Аркадьевич? – обратился к старику Мещерский.
– Танцами я не занимался, но когда-то посещал авиакружок. Мечтал стать пилотом.
– Прекрасно! Катя?
Катя с трудом произнесла:
– Я… я скульптор, вот.
Мещерский приободряющее коснулся ее плеча.
– Отлично. Это упражнение не только поможет вам лучше узнать друг друга, но и позволит посмотреть на себя со стороны и увидеть качества, которые вы не замечали раньше. Незнакомая обстановка может вызвать у вас сильные эмоции. Прислушайтесь к себе – что вы чувствуете? Страх? Раздражение? Стеснение?
– А я вообще никогда не стесняюсь, – заявила Наташа. – Говорю когда захочу и о чем захочу.
– Это замечательно! – отреагировал Профессор. – Вот и расскажите о себе интересный факт.
– Интересный? – Наташа села поудобнее. – Я лишилась девственности в двадцать лет. Но всем говорю, что в шестнадцать.
– Ага, конечно, – хмыкнула Татьяна.
– Татьяна, придерживайтесь правил, – осадил Профессор. – Ваша очередь.
– Я – волонтер-поисковик. И хватит с вас.
– Почему же? Нам очень интересно.
Татьяне было что рассказать этим неженкам о том, как устроена жизнь. Но вряд ли они поймут. Хотя…