– В смысле, знает Профессора?! – спросил Рома. – Вы тут охуели, что ли все?
– Это правда? – спросила Татьяна.
– Да, – заплакала Катя, – но я… Честное слово, я не знаю, что тут происходит! Я здесь, как все! – лепетала она.
– Почему молчала? – напирала Татьяна.
– Виктор Анатольевич просил не говорить. Сказал, что так для меня лучше будет. А когда все началось, я вообще не подумала, что надо сказать!
– Посмотри на меня, – Татьяна схватила Катю за подбородок. – Спокойно, девочка, тебя никто не обидит. Я обещаю. Смотри на меня. Что тут творится?
Слезы катились градом по щекам Кати:
– Не знаю, честное слово! Он порядочный человек. Он никогда бы не дал в обиду ни меня, ни вас. Он помочь хотел! Что-то плохое случилось, я чувствую!
– Уверена, что тебе больше нечего сказать? – спросила еще раз Татьяна.
– Да, я все сказала.
Но Татьяну это не убедило. Она повернулась к Роме.
– Бери ее.
Рома толкнул Катю в спину и повел за Татьяной.
Татьяна открыла дверь в спальню Жертв, Рома втолкнул Катю. Татьяна закрыла за ней дверь и заблокировала ножкой стула.
– Пока тут посидит.
Таня и Рома вернулись в гостиную.
– Куда вы Катюшу дели? – с тревогой спросил Сергей Аркадьевич, но ему никто не ответил.
– Тань, ты перегибаешь.
– Ее никто не трогает, посидит, подумает. Может, вспомнит.
Татьяна подошла к Платону, схватила его за грудки:
– Откуда знаешь про Катю и Профессора?
– Она сама рассказывала, когда мы встречались! Он ей вместо отца был, она же сирота.
– Что еще?
– Больше ничего, клянусь! Знаю, что они скайпились раз в месяц, все! Про семью редко говорила.
Татьяна отпустила Платона.
– Если мы начнем друг другу глотки рвать и подозревать друг друга, никогда отсюда не выберемся. Катя не сделала ничего плохого. Она в такой же жопе, как и все мы, – Андрей казался уверенным в своих словах. Сергей Аркадьевич подъехал ближе.
– Я с Андреем согласен.
– И я, – тихо произнес Нурлан.
Татьяна вопросительно посмотрела на Рому:
– Ну?
Рома скрестил руки на груди:
– Стул гну. Не знаю. Ничего уже не знаю.
Рома пнул стул.
– А я ей не доверяю, – заявила Татьяна. – Никому из вас не доверяю. Поняли?
– Пойдемте со мной, кое-что покажу, – спокойно сказал Андрей.
35 часов с начала эксперимента
Все, кроме Кати и Платона, собрались в кладовой.
Андрей перешагнул через клочья обоев на полу и подошел к потайной двери:
– Это старый проход. Видимо, закрыли за ненадобностью.
Рома посмотрел в замочную скважину:
– Ничего не видно.
– Возможно, это путь наверх, – обнадежил Андрей.
Рома дернул дверь, но развернуться в узком пространстве мешал стеллаж. Втроем они его отодвинули.
– Ржавые, сука… – Рома осмотрел дверные петли. – Подцепить – не вариант.
– Выбить можно, – сказал Андрей, – нужен рычаг. А у нас ничего подходящего нет.
– Есть, – Нурлан достал из кармана ключ для сборки мебели. – В спальне нашел, – объяснил он Роме, не взглянув на Татьяну.
Синдром отмены давал о себе знать. Тахикардия, потливость, тревожность – десять из десяти.
– Не ври, с собой принес. Убить меня хотел, сволочь? Я тебя за яйца держу, помнишь? – прошипела Татьяна.
– Таня, блин! – начал заводиться Андрей. – Это ключ для сборки мебели! Этим не убьешь, даже если очень захочешь. Успокойся!
– Обыщите его! Может, у него нож! – не унималась Татьяна.
Рома не выдержал и вытолкал ее в коридор. Татьяна на секунду пришла в себя, посмотрела на свои трясущиеся руки. Плохо дело.
– Слушайте, – заговорил Сергей Аркадьевич, – что будет с Катериной? Мы же не оставим ее одну?
Повисла пауза.
– Не оставим, – ответил Андрей. – Я с ней поговорю.
– Лучше я, – Татьяна вернулась в кладовку и пыталась показать, что с ней все в порядке.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Успокойся, ничего я ей не сделаю. Она на стрессе сейчас. Лучше, если с ней женщина поговорит. Ломайте дверь.
Не дожидаясь ответа, вышла.
Татьяна вошла в спальню. Девчонка была сильно напугана. Татьяна села рядом, изобразила улыбку:
– Значит, родителей у тебя нет?
Катя кивнула.
– Тебя никто не обидит, обещаю. В обиду не дам. Но вот что я тебе скажу. У меня там остался племянник, ждет меня. Если ты врешь, если ты заодно с Профессором, знай – я до вас доберусь. Поняла меня?
Катя кивнула. Татьяна смягчилась:
– Молодец. Можешь выйти.
Катя поднялась и вышла из комнаты. Татьяна посидела в тишине, но собраться с мыслями не удалось.
Татьяна зашла в ванную. Лед в ванне начал таять, оставляя темные пятна на пледе. Включила воду, зашумела струя. Так намного лучше. Вода всегда ее успокаивала.
Татьяна посмотрела в зеркало и увидела за своей спиной, как ткань, покрывающая мертвое тело, плавится по краям. Татьяна медленно обернулась и, борясь с ужасом, сдернула плед. Лицо Наташи, ее тело, руки и ноги покрылись нарывами и плавились, словно ее топили в кислоте. Кожа сползала с костей, плоть растекалась в ванне. Татьяна почувствовала, что теряет сознание. Она закричала и, перебирая руками, попятилась назад, пока не уперлась в стену.
Андрей распахнул дверь ванной. Татьяна, сидя на полу, кричала, закрывая лицо руками. Андрей встряхнул ее за плечи:
– Что случилось?!
Татьяна, не отнимая рук от лица, показала рукой на ванну. Андрей осторожно снял с лица Наташи плед. С телом все было так же, как раньше.
Татьяна пришла в себя, ей стало очень стыдно.
37 часов с начала эксперимента
Из кладовки вынесли всю мебель. Рома и Андрей возились с дверью. Верхний штырек им уже удалось выбить из петли, оставался нижний.
Андрей сидел на корточках и держал ключ для сборки мебели под нижней петлей, Рома бил по нему ножкой стула.
– Ровнее держи!
Андрей поправил ключ, Рома ударил, но промазал и попал брату по пальцам. Андрей скорчился от боли.
– Сорян, я случайно, – сухо извинился Рома и присмотрелся к петле. – Вроде пошла, стервятина!
Андрей вырвал у Ромы ножку стула:
– Все у тебя случайно.
– Чего ты? Аж покраснел! Я же извинился.
– Да потому что сначала херню делаешь, а потом извиняешься, когда уже поздно.
Рома ощутил резкий укол вины. Рядом с братом он всегда ощущал себя глупее и слабее, хотя это было не так.
Роме было одиннадцать, когда его привели в новую семью и познакомили со сводным братом. Воротник рубашки этого мальчика был белее снега, комната увешана почетными грамотами, а полки ломились от книг. Рома сразу понял, что здесь он всегда будет на вторых ролях.
С Андреем они совсем не ладили, чем без конца расстраивали мать. Андрей всегда и во всем получал от родителей поддержку. Даже самое незначительное его достижение воспринималось как нечто, о чем стоит говорить за ужином и чем можно похвастать перед соседями.
Рома ни в чем не преуспевал. Его навыки выживания в детском доме, то, как он мастерски умел прятать вещи, попадать ножичком в дерево с пяти метров и сливать бензин с легковушек, были совершенно бесполезны в этой благополучной семье.
Первое время он, правда, старался. Прилежно учился, вел себя хорошо, пытался соответствовать стандартам семьи, которая его приютила. Но на фоне Андрея всегда проигрывал. Отец с матерью любили Рому, тут их упрекнуть не в чем. Но они так и не нашли способ выражать эту любовь, не сравнивая его с родным сыном.
Когда мальчишки выросли и покинули родительский дом, их отношения не изменились: Андрей был все так же высокомерен по отношению к недалекому брату, а Рома считал Андрея скучным и заносчивым говнюком.
Унылая офисная работа с девяти до шести никогда не была для Ромы привлекательной целью. Он стремился к независимости, хорошо ладил с людьми и умел выживать. Поэтому легко обрел популярность среди барыг и мошенников.
Рома чувствовал себя свободным и счастливым, живя вне системы. Но все же завидовал брату. Красивый мальчик с белым воротничком уверенно шел по намеченному пути.
Поэтому, когда Андрей и Лиза после очередной журналистской премии появились у него на пороге и попросили продать им травки, у Ромы появился шанс. Возможность показать родителям и всему миру, кем был их золотой мальчик на самом деле.
С марихуаны Рома пересадил Андрея и Лизу сначала на кокаин, затем на амфетамин. Как профессиональный сомелье, знакомил их с новыми наркотиками, бережно сопровождая в мир удовольствий.
Рома был не так глуп, как могло показаться на первый взгляд, и свой товар никогда не пробовал. Поэтому он трезво и с удовольствием наблюдал, как зависимость Андрея и Лизы крепчает, а идеальная жизнь катится в бездну. И однажды он познакомил их с героином.
Позже Рома осознал, что заигрался. Ему бы остановиться раньше, не допустить падения брата на дно, мог ведь спасти Лизу от передозировки… Но не стал этого делать. Потому что впервые в жизни чувствовал, что он лучше Андрея. Ему было приятно, что брат полностью от него зависит.
Удар Андрея по ржавой петле вывел Рому из размышлений.
– Я по поводу Лизы хотел сказать. Я давно должен был…
Андрей замер.
– Я очень жалею о том, что сделал.
Рома замолчал. Перед глазами всплыл образ Наташи. Но не той танцующей и открытой девушки, а той, что лежит в холодной ванной одна. Сердце Ромы сжалось, …и он наконец понял, к чему завел этот разговор.
– Помню, как ты Лизу хоронить не хотел. Тогда не понял, а сейчас понимаю.
Андрей не прерывал Рому. Это означало, что он готов слушать. Рома грустно улыбнулся:
– Я видел, что Наташка на тебя глаз положила, не слепой. Но не в этом дело. Просто она тут самая настоящая была. А теперь ее нет, – к горлу подступил ком, но Рома сдержался. – Хочу, чтобы ты знал. Я бы хотел все исправить. Вот и все, что я хотел сказать.