В целом у персонажа (Кати) проявлены именно те особенности, которые характерны для КПТСР и расстройства идентичности. Катя боится резких звуков, у нее есть психосоматические симптомы (тремор, дрожь), она проявляет недоверие к окружающим, у нее неустойчивая самооценка, она стремится угодить людям вокруг, но при этом чувствует себя изолированной, отчужденной от других людей, о чем говорит Профессору.
Девушка подавляет злость, превращая ее в нападки на себя, аутоагрессию. Это часто происходит с людьми, пережившими насилие или ставшими свидетелями насилия. У таких людей происходит внутренний слом, вырабатывается так называемая выученная беспомощность – неспособность проявить силу и волю в стрессовых ситуациях. Катя постоянно находится в напряжении, ожидает жестокости к себе от окружающих и заранее капитулирует.
Кроме того, она переключается между ролями, превращается из жертвы в преследователя, лжет, использует жертвенную позицию как инструмент манипуляции, и это отмечает другая участница эксперимента – Татьяна. Все это – уже черты диссоциативного состояния.
Суицидальные попытки, аутоагрессия и депрессивное состояние часто сопровождают посттравматическое стрессовое расстройство – мы видим это на Катином примере. Расставание с молодым человеком и потеря ребенка приводят ее к попытке самоубийства.
– Проанализируйте, пожалуйста, поведение Кати. Соответствует ли описание действий этого персонажа картине заболевания? (Ее детство, травматизация, попытки принять правду.)
То, как Катя себя ведет, соответствует типичной картине КПТСР и диссоциативного расстройства идентичности. КПТСР возникает в ответ на растянутые во времени ситуации травматизации. Катя в детстве столкнулась с переживаниями, превышающими способность ее психики справляться со стрессом, и это привело к развитию патологии.
Стать невольной причиной гибели другого человека – это тяжелое событие. Его можно отнести к категории «пограничных ситуаций», если опираться на категоризацию Карла Ясперса. Произошедшее требует глубокого проживания, рефлексии. Для того чтобы переосмыслить жизнь после пережитого, прийти к прощению себя, нужно быть зрелым человеком. Другой способ – получить поддержку человека, который способен помочь пройти через процесс благодаря эмпатии, состраданию, взгляду со стороны.
Ребенку сложнее – ему не хватает опыта, мудрости, глубины анализа. Если рядом не оказывается значимого эмпатичного взрослого, который поможет контейнировать переживания, восстановить нарратив произошедшего, пострадавший может уйти в глубокую патологию.
Рядом с Катей не было такого взрослого. Мало того, с ней произошел не один травмирующий случай, а несколько – цепочка событий привела к тому, что взрослые, которые должны были о ней заботиться, ушли из жизни. Девочка оказалась наедине с тяжелейшим стрессом. Вдобавок на нее обрушилась масштабная травля со стороны сверстников, окружающих людей и СМИ. Неудивительно, что ее психика не справилась.
Пережитые травмы влияют на мозг человека. Из-за того что интенсивность события высокая, мозг сталкивается с информационной перегрузкой. Изменяется активность отдела миндалевидного тела, отвечающего за регуляцию эмоций.
У человека, пережившего глубокий травматический опыт, теряется доверие миру, так как рушатся базовые иллюзии:
• иллюзия о собственном всемогуществе – «я могу постоять за себя/других в трудной ситуации»;
• иллюзия справедливости мира – обидчик должен получить по заслугам, а жертва спасена;
• иллюзия бессмертия.
Это приводит к серьезным глубинным изменениям, заставляет страдать по поводу случившегося.
При КПТСР человек, чтобы справиться со стрессом, прибегает к так называемым копинговым реакциям – реакция беспомощности или регресс. В этом случае человек ведет себя как ребенок, перекладывает ответственность на других. Это похоже на поведение Кати – она действительно не проявляет инициативы в общем процессе, ведет себя пассивно. Избегание контакта и ощущение исключенности, нарушения идентичности, непонимание своего места и роли в жизни – частое следствие травматизации.
В случае с Катей можно диагностировать еще и диссоциативное расстройство идентичности. В условиях жесточайшего давления ради собственной защиты ей пришлось создать ложную часть себя. Девочка не могла проявлять гнев и злость напрямую – у нее попросту не хватало сил. Все, что она могла, – подчиниться обстоятельствам и вести себя максимально неприметно, не вызывать огонь на себя. Сработала реакция вытеснения эмоций и канализации их в новое «Я», которым стала Агата.
– Как обычно формируется ДРИ и как долго себя проявляет?
Диссоциативное расстройство идентичности – это расстройство, при котором у человека словно есть две (или больше) личности. Их называют частями или эго-состояниями. Возможно либо взаимное влияние, либо переключение этих состояний.
Механизм формирования следующий: в детстве человек переживает насилие, которое приводит к расщеплению психики на конфликтующие части. Диссоциация – защитная реакция. Когда она срабатывает, человек, чтобы не «утонуть» в эмоциях и переживаниях, начинает воспринимать произошедшее с ним как нечто внешнее, то, что случилось с другим.
В норме у ребенка должна произойти интеграция воспоминаний, переживаний, мыслей, эмоций и сформироваться целостная личность. Но у детей, переживших насилие, особенно если оно было неоднократным, эмоциональный опыт оказывается разделенным. Если это сопровождается непоследовательным поведением родителей (проявляют то ласку, то агрессию), это усугубляет состояние. С течением времени ребенок учится отстраняться от окружающего мира через отдельную личность.
Это расстройство обычно развивается в течение жизни, может ухудшаться без лечения. Могут возникать, помимо реакций отчуждения, диссоциация с собственным телом, вспышки агрессии, самоповреждение, попытки суицида.
– Как часто при диссоциации встречается фуга, и чем она опасна?
Фуга – одно из возможных состояний при диссоциации, довольно редкое. Это необычное расстройство, при котором внезапно человек переезжает в новое место. При этом забывается вся информация о себе, вплоть до собственного имени. Могут меняться характер или привычки, человек начинает проживать новую жизнь. Состояние может быть длительным, вплоть до нескольких лет, но потом он внезапно переключается и обнаруживает себя в незнакомом месте.
Это расстройство опасное прежде всего для самого человека. Близкие могут переживать сильный стресс, им приходится искать родственника, пропавшего без вести.
– Существует ли способ точной диагностики ДРИ или этот диагноз маскируется под другими симптомами?
Да, есть критерии диагностики Диссоциативного расстройства идентичности:
• два или более состояния личности, характеризующиеся явным разрывом в самоощущении, последовательности ощущения собственной личности;
• пробелы в памяти о себе либо о повседневных событиях;
• расстройство негативно отражается на различных сферах жизни.
Важно разобраться, не является ли состояние последствием воздействия психоактивных веществ или органических повреждений мозга.
В целом диагностировать это расстройство сложно, потому что оно действительно может маскироваться под другие симптомы. Например, человек приходит на консультацию в депрессивном состоянии, жалуется на бессонницу, тревогу, вспышки гнева, говорит о самоповреждении и проблемах с памятью. И все это специалист может принять за симптомы депрессии или генерализованной тревоги.
Чаще встречается диссоциативная амнезия – частичная или полная потеря памяти, вызванная травматическим событием. При этом человек находится в сознании, он ориентируется в собственной личности, признает амнезию, о других событиях у него воспоминания сохраняются.
– Верите ли вы в диссоциативное расстройство идентичности как в самостоятельное расстройство или это лишь проявление других патологий и расщепление личности невозможно?
Это расстройство многократно описано в профессиональной литературе, имеет критерии диагностики и зафиксировано в классификаторах болезней, поэтому, безусловно, я верю в существование этого расстройства.
При этом важна точная диагностика, дифференциация от других заболеваний и нарушений и в дальнейшем – бережная работа. В анамнезе у человека травматичный опыт, переживание насилия, поэтому от специалиста потребуется максимальные эмпатия и чуткость.
– Справедливо ли судить человека по законам УК РФ, если преступление совершила его множественная личность?
Ответственность людей с психическими расстройствами – очень непростой момент. Необходимо проводить освидетельствование на основании длительного обследования. Если преступление совершено человеком в измененном состоянии сознания, безусловно это показание к лечению, а не к отбыванию наказания в колонии. Я лично придерживаюсь гуманистических принципов и предполагаю, что человек имеет право на лечение, если речь идет о болезни, что наказание не приводит к результату и только ухудшает состояние.
– Существует ли реальный способ произвести слияние всех личностей в одну?
Нет волшебной таблетки, но есть методы психотерапии, которые помогают добиться улучшения состояния.
Первым методом работы с расщеплением был психоанализ, сегодня среди способов терапии:
• гипнотерапия помогает сформировать безопасную среду для исследования личности, перенести травматичные переживания из прошлого в текущий момент и перепроживать их. Как следствие, происходит интеграция расщепленной части психики. Расслабленность, возникающая в трансовом состоянии, помогает пациенту открыться принятию новых идей, что приводит к улучшению состояния и изменению поведения;
• методика изменчивой экспозиции постепенно снижает чувствительность пациента к травматическим воспоминаниям;
• EMDR, или десенсибилизация посредством движения глаз;
• когнитивно-поведенческая терапия;