Восточная Пруссия при русских торговала и богатела, Фридрих не возражал – он видел в этом выгоду, так как рассчитывал на ее возвращение дипломатическим путем: военные средства он уже исчерпал. Он апеллировал к общему с Петербургом интересу – к Речи Посполитой. Пруссия имела к ней территориальные претензии, а русские, считал Фридрих, «хотят конца Польши, чтобы получить защиту против турок». Король, очевидно, знал о существовавшем при русском дворе плане отстранения Австрии от «польских дел» и сосредоточения внимания Вены на другом давнем противнике – Порте. В Вене Россия искала выгодного союзника в возможном русско-турецком противостоянии. Принимал во внимание Фридрих II и то, что здоровье Елизаветы Петровны становилось все хуже.
Тем временем в Петербурге пришли к мнению, что новая прусская провинция должна разделить тяготы войны наравне с другими российскими губерниями. Поэтому в конце 1760 г. новым губернатором провинции был назначен Василий Иванович Суворов, человек решительный и влиятельный, самостоятельно решавший административные и финансовые вопросы.
И он рачительно и немедленно поставил вопрос о ликвидации высокооплачиваемой должности генерал-губернатора. При назначении Фермора Елизавета Петровна установила ему оклад в 2,4 тысячи талеров из прусских доходов (как у бывшего прусского генерал-губернатора Левальда). Причем оклад Фермору полагался сверх жалованья, которое он получал в своей военной должности. Деньги Фермору после письма Суворова с января 1762 г. платить перестали.
Когда сына губернатора, подполковника (будущего генералиссимуса) А. В. Суворова, воевавшего в прусскую кампанию, ранили в боях, он получил отпуск, который провел у своего отца в Королевском замке Кёнигсберга. У калининградских краеведов популярна версия, что Иммануил Кант частным порядком читал русскому офицеру лекции по математике, фортификации и пиротехнике. Документальных подтверждений этому нет.
Война между тем продолжалась. В 1758 г. в короткий срок русская армия вернула себе все оставленные территории. В июле она вышла к Одеру и осадила Кюстрин, вынудив прусского короля перебросить войска к Франкфурту-на-Одере. Фридрих II лично возглавил армию, чтобы воспрепятствовать продвижению Фермора к Берлину.
14 августа у местечка Цорндорф состоялось сражение. На поле битвы сошлись 75 тысяч человек, потери с обеих сторон составили 27 тысяч. После этой мясорубки Фермор решил отойти к Висле, Фридрих – к Кюстрину. Бои в Ганновере и Гессене шли с переменным успехом.
Весной 1759 г. русская армия начала новое наступление к Одеру. Возглавивший ее генерал П. С. Салтыков 12 июля разбил прусский корпус генерала Веделя при Пальциге, затем занял Франкфурт-на-Одере и 1 августа, совместно с австрийским корпусом Лаудона, разгромил Фридриха II под Кунерсдорфом.
И тут начал сбываться прогноз прусского короля о разладе среди временных союзников: у Австрии, Франции и России не оказалось общей цели. После сражения у Кунерсдорфа, когда прусская армия была по большей части уничтожена, частично рассеяна и деморализована, союзникам было нетрудно совместными силами занять Берлин и идти в Саксонию и Силезию. Этот план был предложен Салтыковым сразу после битвы при Кунерсдорфе и отклонен австрийским фельдмаршалом Дауном.
◾ Карл Рёхлинг. Фридрих II в битве при Цорндорфе. 1911 год
В 1760 г. Фридрих II едва набрал армию в 100–120 тысяч человек против 220 тысяч у союзников на южном и восточном фронтах. Союзные войска вторглись в Силезию, 9 октября столица Пруссии Берлин и его оружейные склады оказались в руках союзников. Фридрих навязал Австрии битву при Торгау, потерял там около половины своих сил и не мог более сопротивляться. По словам Фридриха, Пруссия «лежала в агонии, ожидая последнего обряда».
Пока король искал пути к началу мирных переговоров, 5 января 1762 г. умерла его главная соперница – Елизавета Петровна, заявившая однажды о своей решимости продолжать войну до победного конца, даже если бы ей пришлось для этого продать половину своих платьев. После внезапной смерти императрицы все изменилось. Императором всероссийским стал Пётр III, активный поклонник Фридриха II и прусских порядков.
Известие о том, что Россия получила нового императора, пришло в Кёнигсберг 13 января 1762 г. Всё население Восточной Пруссии, включая военный контингент, было приведено к присяге Петру III. Фридрих II этому не противился. Он состоял с Петром в давней переписке и надеялся с его помощью поправить дела. В Петербург была отправлена делегация – подготовить почву для возможного союза с новым императором.
На следующий день после прибытия прусской дипломатической миссии, 8 февраля 1762 г., Пётр III подписал «Декларацию» о прекращении Россией боевых действий против Пруссии. Кроме того, в ней говорилось, что для завершения кровопролитной войны «его императорское величество согласен жертвовать завоеваниями, сделанными в нынешней войне российским оружием».
Пётр III (урожденный Карл Петер Ульрих Гольштейн Готторпский) взошел на российский престол и немедленно заключил мир с Фридрихом, спасая от поражения Пруссию и своего давнего кумира. Новый император находился под столь явным прусским влиянием, что находящийся при петербургском дворе австрийский дипломат граф Мерси д’Аржанто заметил: «Что касается иностранных дел, то безграничное пристрастие нового императора к королю прусскому обнаруживается так ясно, что никто не отважится противоречить такой склонности».
Этот внук Петра Великого оказался в России в результате сделки своих родителей с теткой по материнской линии, русской императрицей. У Елизаветы Петровны законных детей не было. И она решила сделать наследником престола своего племянника, сына старшей сестры Анны и голштинского герцога Карла Фридриха. Мальчика, представлявшего сразу две династии – Романовых и Ольденбургов, – звали Карл Петер Ульрих. Он был внучатым племянником шведского короля Карла XII и внуком российского императора Петра I и мог претендовать на оба трона: и шведский, и российский.
Будущий российский император родился в северо-немецком портовом городе Киле, был воспитан в лютеранстве и надеялся принять шведскую корону. Но в 1741 г. Елизавета Петровна выписала племянника к себе. Карла Петера привезли в Россию, крестили в православие, дали отчество Фёдорович и в 14 лет вместо немецкого воспитания стали давать русское.
◾ Неизв. автор. Портрет Петра III. XVIII век
Когда в 1751 г. наследник узнал, что его дядя стал шведским королем, он обмолвился: «Затащили меня в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом, тогда как если бы оставили меня на воле, то теперь я сидел бы на престоле цивилизованного народа».
Дома, в Голштинии, будущего Петра III воспитывали по-армейски. К принцу на седьмом году жизни были приставлены офицеры из гвардии герцога. Наследник получил чин унтер-офицера, учился владеть ружьем и маршировать и полюбил военные парады и прочую военщину.
«Замечательнейший день в его жизни был для него тот, 1738 г., в который на 9-м году своего возраста он был произведен из унтер-офицеров в секунд-лейтенанты. С этого времени все мысли его были заняты только военной службой, и его обхождение с пустоголовыми его товарищами стало свободнее. Он говорил им всем „ты“ и хотел, чтобы и они как его братья и товарищи также говорили ему „ты“. Но они этого не делали, а называли его как своего наследного принца, не иначе как „ваше королевское высочество“», – писал потом Якоб фон Штелин, российский царедворец, придворный историограф и воспитатель цесаревича.
Словом, молодого принца скорее муштровали, чем учили. А после смерти отца к одиннадцатилетнему Карлу Петеру Ульриху приставили воспитателей, которые больше «подходили для дрессировки лошадей, но не для воспитания принца».
«Пётр Фёдорович был человеком слабоодаренным и физическими силами, и умственными, рано лишился матери и отца и остался на руках гофмаршала Брюммера, который был более солдат, чем образованный человек, более конюх, чем педагог… Его воспитание было запущено, как и его образование… Нравственное воспитание было пренебрежено: стояние на коленях на горохе, украшение ослиными ушами, удары хлыста и даже битье чем попало были обыкновенным средством педагогического убеждения… Умственное воспитание тоже было плохо. Пётр изучал много языков, много предметов, но учили его через силу, не сообразуясь с его слабыми способностями, и он мало усвоил и получил отвращение к учению. Латынь же, которая в то время была обязательна для каждого образованного человека, ему надоела до того, что он запретил помещать в свою библиотеку в Петербурге латинские книги».
В Петербурге к будущему императору были срочно приставлены опытные учителя, а обязанности воспитателя Елизавета Петровна возложила на академика Штелина. Штелин позднее вспоминал, что гуманитарные науки наследника особенно не интересовали, а любимейшими предметами были фортификация и артиллерийское дело. И хотя уже к концу 1743 г. Петр твердо знал основы русской истории и мог перечислить всех царей от Рюрика до Петра Великого, по-русски говорить он не выучился и в России чувствовал себя чужим.
Истинным увлечением цесаревича было военное дело, а кумиром – Фридрих II, король Пруссии. Пётр Фёдорович относился к нему с пиететом, не свойственным самодержцам. «Я должен удивляться деяниям вашего величества; добродетели и качества ваши необыкновенны, я вижу в вас одного из величайших героев мира», – писал Пётр Фридриху.
Канцлер А. П. Бестужев-Рюмин объяснял фанатизм наследника престола так: «Великого князя убедили, что Фридрих II его любит и отзывается с большим уважением; поэтому он думает, что как скоро он взойдет на престол, то прусский король будет искать его дружбы и будет во всем помогать ему».