у они попали из рук офицера вермахта Ахтермана, участвовавшего в вывозе Янтарной комнаты из Царского Села.
Город Бремен передал находки музею-заповеднику «Царское Село». В итоге у реставраторов оказались две одинаковые картины. Одна из них была восстановлена из уральского камня, другая, подлинная, вернулась из Германии. При сравнении оригинала и сделанной реставраторами копии выявились лишь незначительные расхождения. Мастера из Царскосельской янтарной мастерской сумели практически воссоздать школу флорентийских мозаичников XVIII в.
В феврале 2002 г. в Екатерининском дворце были установлены две большие янтарные панели на южной стене парадного зала. В центральную янтарную раму вмонтировали найденную мозаику «Осязание и обоняние».
К 13 мая 2003 г. работы по восстановлению Янтарной комнаты в Екатерининском дворце были завершены.
Высота Янтарной комнаты – 7,8 метра, площадь пола – 100 кв. метров, облицовка трех стен янтарем – 86 кв. метров.
Реставрация Янтарной комнаты длилась 23 года, и на нее израсходовано: 11,35 млн долларов, в том числе 7,85 млн из бюджета России и 3,5 млн из средств немецкой фирмы «Рургаз»; 6 тонн янтаря, в том числе отходы, которые составили 80 %. Реставраторы получили тонну янтаря, изъятого многолетними усилиями таможенников Калининградской области. Для восстановления Янтарной комнаты использовался камень из Калининградского месторождения, насчитывающего 95 % мировых запасов янтаря; самый большой самородок, использованный в работе, весил один килограмм. Его купили у московского коллекционера за тысячу долларов.
Реставрационные работы длились около 25 лет. Реставрировали Янтарную комнату мастера Александр Крылов, Александр Журавлев, Борис Игдалов.
То, что нынешняя, воссозданная Янтарная комната – копия исторической, лишь подогревает к ней интерес, и не только потому, что она ни в чем ей не уступает, но и потому, что напоминает о таинственной истории пропажи подлинника.
Глава девятаяКете Кольвиц: мятежная художница
Кете Шмидт родилась в Кёнигсберге 8 июля 1867 г. в семье юриста и архитектора Карла Шмидта – социалиста и противника монархии – и Катарины, старшей дочери известного теолога Юлиуса Руппа.
Дом, где прошло ее детство, стоял на Линденштрассе (сейчас – улица Октябрьская). Кете Кольвиц росла в особенной по кёнигсбергским меркам семье. Ее деда по материнской линии Юлиуса Руппа называли «мятежным проповедником» (так отозвалась однажды о нем берлинская газета). Пастор, он произнес с церковной кафедры слова отречения от церкви – и основал первую в Кёнигсберге свободную евангелическую общину «Друзья света».
Впоследствии он стал директором Кнайпхофской гимназии. Поклонник Канта (которого он почитал больше, чем Бога), он воспитывал учеников в духе кантианства, объясняя им про две вещи на свете, которые заслуживают внимания: звездное небо над нами и закон нравственности внутри нас…
◾ Фотопортрет Кете Шмидт. 1927 год
Когда Юлиус Рупп умер, его похоронили у могилы Канта. Кете Кольвиц, став известной художницей, установила памятник своему деду: огромный валун с бронзовым рельефом.
Отец Кете Кольвиц, строительный мастер Карл Шмидт, был убежденным противником прусской монархии. Детей своих он воспитывал соответственно: старший брат Кете, Конрад, проникся идеями марксизма и стал учеником и товарищем Фридриха Энгельса.
Сама Кете с 12 лет с позволения родителей начала брать уроки рисования. Училась в школах искусств для женщин в Берлине и Мюнхене (в классические академии девушек не принимали). В Берлине она познакомилась со швейцарским художником Карлом Штауффер-Берном. Он познакомил ее с работами графика-символиста Макса Клингера и его циклом «Жизнь». Именно Клингер открыл юной художнице возможности искусства графики. Кете так впечатлилась увиденным, что стала его последовательницей, хотя не была с ним знакома лично.
В 1891 г. Кете вышла замуж за врача Карла Кольвица, переехала с ним в столицу и открыла мастерскую по соседству с его медицинским кабинетом. Ее муж – народный врач, практиковал в беднейших рабочих кварталах Берлина и лечил в основном рабочих – их художница и начала рисовать.
Она очень рано определилась с темой своих произведений. Поэтому и в СССР, где она была очень востребована в 30-е гг., и в Германии в работах этой художницы многие видели только идеологию: голодных детей рабочих окраин, состаренных нищетой и искалеченных тяжелым трудом рабочих… Однако главной в ее творчестве была тема материнства и потери ребенка.
У этого страха была личная причина – зимой 1903 г. заболели ее сыновья. Старший сын Ханс, у которого обнаружили дифтерию, почти неделю оставался на грани жизни и смерти. В одном из писем Кольвиц написала: «Ко мне пришло чудовищное осознание того, что в любую секунду жизнь моего ребенка может оборваться, и он уйдет от меня навсегда… Это самый ужасный страх, который я когда-либо испытывала».
Самая знаменитая работа Кете Кольвиц сегодня выставлена в Берлине, на бульваре Унтер-ден-Линден, в здании Нойе Вахе – «Новой караульни». Сейчас это мемориал, посвященный всем жертвам войны и тирании в Германии. С 1993 г. в его главном зале выставлена «Пьета» – скульптура матери, обнимающей тело погибшего сына.
Эти сюжеты не имели ничего общего с изящными искусствами. Но… «пролетариат в типичных его проявлениях творчески вдохновляет меня. Позднее, когда при близком соприкосновении с рабочими я по-настоящему узнала их нищету и беды, у меня возникло чувство долга», – так писала в дневнике Кете.
Известность художнице принес цикл «Восстание ткачей». В 1844 г. в Силезии вспыхнуло крупное восстание рабочих, которое было жестоко потоплено в крови правительством. Кольвиц рисовала тела расстрелянных рабочих на дощатом полу барака – и эти офорты производили на зрителей шокирующее впечатление.
Формально ее работы считались иллюстрациями к стихам Генриха Гейне и пьесе Гауптмана «Ткачи». Но сила ее эмоционального воздействия была так велика, что когда «Восстание ткачей» показали на Большой Берлинской художественной выставке, император Вильгельм II наотрез отказался последовать рекомендации академического жюри и вручить художнице главный приз – золотую медаль. И назвал ее работы Rinnsteinkunst – «искусством сточной канавы».
◾ Кете Кольвиц. Мать со своим мертвым сыном. Инсталляция. Мемориал жертвам войны и диктатуры
В 1906-м произошел еще один скандал с участием царственной особы. Кольвиц сделала плакат для Немецкой выставки прикладного искусства – портрет изможденной женщины с морщинами на лбу и кругами под глазами. Императрица Августа Виктория заявила, что не посетит экспозицию до тех пор, пока плакат не уберут.
Следующий цикл работ Кете Кольвиц был еще жестче. Объединение исторического искусства заказало ей большую работу – цикл гравюр «Крестьянская война» о событиях далеких дней, народном восстании в 1525 г. Получилась едва ли не первая попытка показать жестокие обстоятельства и беззаконие, сопровождавшие жизнь простых людей. «Пахари» (крестьяне, запряженные в плуг), «Прорыв», «Затачивание косы», «Изнасилованная», «Поле битвы», «Узники». Этот цикл поставил Кете в ряд с культовыми немецкими графиками той эпохи. Ее произведения для своего времени выглядели столь же пугающе и откровенно, как сегодня – военная документальная хроника. Ее лаконичный и грубый художественный язык очень подходил для прямого разговора о проблемах современности.
Когда началась Первая мировая, ее сын Петер Кольвиц ушел на фронт. Он погиб в Бельгии в первые же месяцы боевых действий. Потеря младшего из детей (Петеру было всего 18) изменила все и в ее жизни, и в творчестве. Страдающий пролетариат ушел на второй план. На первый вышли глобальные темы: жизнь, смерть, материнство.
Потерю сына художница переживала тяжело. И несколько лет вообще не могла работать. Только в начале 20-х гг. она сделала цикл гравюр на дереве «Война» – с жуткими сюжетами. Такими как «Жертва» – изображение женщины с младенцем, «Волонтеры» – молодые люди, бегущие навстречу гибели, «Отцы» – отец и мать в отчаянии, «Вдова» – беременная женщина, которая только получила известие о смерти мужа, «Матери» – женщины, прижимающие к себе своих детей.
◾ Кете Кольвиц. Вдова. Гравюра на дереве. 1922–1923 годы
Во второй половине 1920-х гг. Кольвиц создала лишь несколько графических произведений. Все силы отнимала у нее работа над «Памятником погибшим» для солдатского кладбища. Первоначально этот памятник предназначался сыну, но потом она решила посвятить его всем, чью молодость отняла война. Художница работала в полном одиночестве, не впуская в мастерскую даже близких. В финальном варианте она изобразила в лице матери свои черты, а в лице отца – черты своего мужа. Фигуры эти Кете Кольвиц высекла из гранита… Только пятнадцать лет спустя, в 1931 г., Кете показала на выставке в академии результат своего многолетнего труда.
О работах Кольвиц заговорили в Европе. В 1919-м она стала первой женщиной, принятой в Прусскую академию искусств (вместе с членством художница получила и звание профессора). В том же году она посетила морг и зарисовала убитого Карла Либкнехта, а затем – прощание рабочих с лидером социалистического движения.
Примечательно, что коммунисткой она не была и самого Либкнехта не любила, не выносила его ораторскую манеру, не разделяла его программу. Но в его гибели Кольвиц увидела трагический знак. Несколько часов простояла она у его гроба с блокнотом, делая зарисовки пришедших проститься с ним людей – а попрощаться с Либкнехтом пришли десятки тысяч рабочих. Мертвый Либкнехт на рисунках Кольвиц похож на собственную мемориальную скульптуру, надгробный памятник, а рабочие – на живых мертвецов.
Когда его убили, Кольвиц записала в дневнике: «Имею я право изображать прощание рабочих с Либкнехтом без того, чтобы при этом политически следовать Либкнехту? Или нет?..» И решила, что имеет – потому что «смотрела на мир преисполненными любви глазами».