Самым спорным моментом стали дискуссии о восстановлении Замка, ведь речь идет о культурно-этнической идентичности города и горожан, а не просто о создании историко-ландшафтного парка. Когда в Москве восстанавливали храм Христа Спасителя, это был символический акт, попытка вернуть традиции (Россия снова православная страна). Не будет ли восстановленный символ немецкого города означать отказ от статуса победителей, задаются вопросом калининградские защитники статус-кво, и это помимо правовых и финансовых аспектов.
Архитектурный образ центра Калининграда сегодня активно меняется. Разрабатываются программы, проводятся конкурсы проектов по созданию застройки города в «историческом» стиле. На месте старого района Ломзее появилась стилизованная Рыбная деревня на набережной когда-то существовавшего Рыбного рынка (Фишмаркт), а рядом отель «Кайзерхоф». За названиями и архитектурными комплексами скрывается туристический интерес и расчет на рост города.
Остров Канта (бывший Кнайпхоф), до войны оживленный плотно застроенный район, насчитывавший 28 улиц и 304 дома, полностью разрушенных бомбардировками, – сейчас тихий парк. Кафедральный собор (Konigsberger Dom) восстановлен, разбит липовый парк. На аллеях установлены стенды с названиями прежних улиц и старыми фотографиями.
Глава одиннадцатаяБрахерт
1924 год в Кенигсберге отмечался с большим размахом. Прошло 200 лет с тех пор, как прусский король Фридрих Вильгельм I объединил три изначально самостоятельных поселения в один город: старый город, расположенный вокруг замка Тевтонского ордена, Кнайпхоф, остров на Прегеле, где поселились купцы, и Лёбенихт, поселение ремесленников и фермеров.
Скульптор Герман Брахерт (1890–1972) по этому случаю создал памятную бронзовую медаль: на ней изображены символические фигуры трех районов: рыцарь и замок для старого города, модница с ожерельем в руках для богатого купеческого Кнайпхофа, старик с большой репой в руках для Лёбенихта. Мальчик, бросающий камни, символизировал Закхайм, где жили простые люди. Цифры иллюстрируют кёнигсбергский стих о районах:
«В старом городе власть,
в Кнайпхофе великолепие,
в Лёбенихте поля,
в Закхайме шалуны играют».
In der Altstadt die Macht,
im Kneiphof die Pracht,
im Löbenicht der Acker,
auf dem Sackheim der Racker.
◾ Дом-музей Брахерта в Отрадном
В том же 1724 г. отмечалось и еще более значимое событие – упомянутое на медали только в тексте надписи: рождение величайшего ученого города Иммануила Канта (1724–1804). На оборотной стороне монеты выбита следующая надпись:
«В 1724 году три города Альтштадт, Кнайпхоф и Лёбенихт были объединены в город Кенигсберг. Их великий сын Иммануил Кант родился в этом году, жил и преподавал здесь».
Городок Отрадное, ставший районом Светлогорска (Раушена), прежде назывался Георгенсвальде, и, как и сам Раушен, был популярным морским курортом. Георгенсвальде когда-то волшебным образом привлек известного скульптора Германа Брахерта, ключевую фигуру в довоенном изобразительном искусстве Восточной Пруссии. На самом деле он был выходцем из Штутгарта, десятилетиями – до 1944 года – был профессором искусств в Кенигсберге и в этом качестве владел дачей в Георгенсвальде[23].
Брахерт родился 11 декабря 1890 года в Штутгарте. С 1913 года учился в Штутгартской школе прикладных искусств, изучал архитектуру в Техническом университете Штутгарта. Женился на скульпторе Марии (Мие) фон Вистингхаузен. Мия Брахерт родилась в Санкт-Петербурге в семье прибалтийских немцев. В 1913 году после начала Первой мировой войны 20-летняя Мия эмигрировала с семьей из России в Штутгарт. Во время войны самоотверженно ухаживала за немецкими и русскими ранеными. Стала студенткой класса скульптуры в Академии художеств, где и познакомилась с Германом. Поженились они в 1916 г.
Пара переехала в Кёнигсберг в 1919 году. Герман Брахерт преподавал в «Школе искусств и ремесел», где помимо класса скульптуры вел класс ювелирного дела и был награжден «Бронзовой Кёнигсбергской городской медалью» в 1924 году за свою работу.
◾ Дом-музей Брахерта в Отрадном с другой стороны
Его жена работала преимущественно «фотографом» и отвечала за «фотографическую инвентаризацию Кёнигсбергского замка». Ее фотоархив приобрел дополнительную ценность после разрушений во время Второй мировой войны.
◾ Обстановка дом-музея Брахерта в Отрадном
Герман Брахерт был востребованным и успешным художником, он и преподавал, и как скульптор выполнял множество государственных заказов, работал консультантом Кёнигсбергской государственной янтарной мануфактуры. Лето они с женой проводили в Георгенсвальде, где в 1927 году скульптор купил двухэтажный дом у моря. Тогда это был курорт для состоятельных немцев. В 1933-м Брахерт переехал туда и жил там до самого 1944 года. Мия Брахерт вспоминала: «Когда Герман предложил мне перебраться в Георгенсвальде, я ни минуты не сомневалась. Наконец-то я смогу наслаждаться шумом прибоя и деревьев».
◾ Танцующая девочка. 1927 год
Мия сотрудничала с хранителем янтарной коллекции Кёнигсбергского замка Альфредом Роде. Она была профессиональным фотографом и иллюстрировала его книги и каталоги, в том числе и издания по художественной обработке янтаря. В опубликованных отрывках из дневника Мии Брахерт есть упоминание о янтаре (запись от 1933 или 1934 г.): «Утром я иду в старый замок к директору Роде. Мы рассматривали в галерее фаянс и выискивали особенно ценные произведения. Он принес пару монет из янтаря. Их было трудно фотографировать, так как янтарь поглощает свет».
◾ Рельефы «Ткачи» со здания катушечной фабрики Кёнигсберга. 1923 год
Сам Брахерт начал работать с янтарем на Кёнигсбергской государственной янтарной мануфактуре, с которой сотрудничал в общей сложности около 10 лет. Обстоятельства приглашения известного уже скульптора на промышленное предприятие, пусть и имеющее отношение к декоративно-прикладному искусству, заслуживают отдельного внимания. Поражение немцев в Первой мировой войне 1914–1918 гг. и последовавший следом экономический кризис привели в упадок прусское янтарное дело. Чтобы исправить положение, прусское правительство в 1924 г. передало месторождения янтаря горно-металлургическому акционерному обществу «Пройссаг». В феврале 1926 г. им была основана в Кёнигсберге Государственная янтарная мануфактура – предприятие по добыче янтаря и производству янтарных изделий в Кёнигсберге и Пальмникене, где трудились около 85 % работников мануфактуры.
К этому времени склады мануфактуры были переполнены невостребованным сырьем, прусский ландтаг даже обсуждал вопрос о свертывании или закрытии янтарного производства, легшего тяжелым бременем на бюджет. Причины кризиса были связаны с утратой Германией традиционных рынков сбыта, конкуренцией со стороны более дешевых изделий из синтетических смол (тогда же их стали называть пластмассами) и, не в последнюю очередь, с тем, что поделки, выпускаемые мануфактурой, были невыразительны и однообразны, незамысловатые сувениры и безделушки не вызывали интереса у покупателей. Ради возрождения камнерезного искусства в 1930 г. на должность художественного консультанта мануфактуры и был приглашен человек с именем – Герман Брахерт. Поначалу его функции сводились к консультациям администрации предприятия, как он сам признавался, «по общим проблемам художественного формотворчества». Но вскоре Брахерт стал сам создавать проекты ювелирных украшений. Среди примерно трех десятков эскизов, сохранившихся до наших дней, есть много работ в актуальном в 30-е годы стиле баухаус. Кроме того, Брахерт настоял на выпуске изделий с использованием янтарных инклюзов, придумав для них лаконичное и изящное металлическое обрамление. До него использовать янтарь с включениями в качестве украшения не было принято. До наших дней сохранились сведения о чуть более 30 изделиях Брахерта, сделанных из янтаря, хотя за 10 лет работы он, несомненно, создал многие десятки, если не сотни эскизов и проектов.
◾ На берегу Светлогорска
Самое известное произведение Брахерта из янтаря – скульптура «Парящая» 1930 года. Это изображение дочери художника Траут. Для него был использован натуральный, необычайно крупный камень. Впрочем, Герман Брахерт никогда сам не работал непосредственно с янтарем, все изделия сделаны «по проектам» или «по эскизам». Он оставался прежде всего скульптором, безупречно владеющим формой, и всегда стремился придать янтарной вещи объем и рельеф.
Брахерт поступил на службу на Кёнигсбергскую мануфактуру в 1930 г. Казалось, все в порядке. В 1931 году он создал огромную бронзовую отливку «Гений искусства» в честь художника Ловиса Коринта (национал-социалисты вывезли ее из Кёнигсберга в 1933 году). Но начиная с 1933 года, после прихода к власти нацистов, стало меньше заказов. Скульптор стал жертвой практики запрета на профессию для лиц, неугодных нацистскому режиму. Как пацифист он принял участие в сборе подписей против постройки броненосца, за что его подвергли обструкции в лояльной нацистам «Прусской газете»: в подстрекательской статье автор заявлял, что люди вроде Брахерта заслуживают виселицы. В этой же газете Мия Брахерт была названа «дочерью еврейского комиссара-большевика». Уже после войны, в 1945 г. в Штутгарте, в землячестве Восточной Пруссии Мия встретила этого редактора «Прусской газеты» и прилюдно заявила ему: «Я Мия Брахерт и хочу вам сказать – мой муж не повешен».
◾ Брахерт с дочерью Траут
В 1936 г. Брахерта довольно неожиданно вновь приглашают на работу на мануфактуру – в том году Германия проводила Олимпийские игры, и руководство мануфактуры рассчитывало поправить финансовое положение за счет янтарных сувениров с олимпийской символикой. Так Брахерт вновь стал советником и дизайнером мануфактуры и оставался им вплоть до 1944 г.,