К его удивлению, Рада не кинулась на него с кулаками, а живо принялась наводить свои порядки в новом доме. А поведение свое пояснила просто:
– Ну, нравился ты мне, угу. Только откуда знать, какие у тебя намерения? Может, походишь да бросишь меня на потеху завистницам? А когда по-деловому пришел, так и замуж можно сходить. И вообще… чем у тебя тут прислуга занимается, а? Пол не сверкает, сокровища в кладовой запылились, летучие мыши под потолком повисли! Ну-ка быстро за уборку!
И надо сказать, чистота у нас в доме после этого царила всегда.
Матушка твердой рукой держит всех домочадцев, не давая никому спуску. При этом не сказать, что кто-то сильно возражал. Хозяйственные и бытовые дела – женские дела. Вот пусть ими и занимается. Правда, порой начиналось нечто невообразимое, и тогда приходилось туго всем.
– Там луна, случайно, к затмению не спешит? – проворчал я, прикидывая, чем нам может грозить приход провидицы.
Обычно, конечно, чушью, которую она изрекала с важным видом. Но ведь родичи старшие могут и проникнуться. И тогда нам с Дивиславом, того и гляди, придется покинуть родной дом и подняться наверх. Сказать начистоту, я это дело не люблю. Вся работа останавливается, потом приходится долго все приводить в порядок. И пусть некоторые говорят, что изучение подземного царства бесполезно, это не так. Чем больше мы будем знать о возможностях нашей второй вотчины, тем разумнее сможем управлять своими землями.
– Да кто его знает, Горыныча надо спросить, – вздохнул Дивислав. – Собственно, я за тобой и пришел. Лишка вот-вот появится.
Я поморщился. Лишка. Вот скажите мне на милость, с какой радости Лихо Одноглазое взялось пророчить?! Ответа нет. А вот взялось, и все! И ни у кого, кроме нас с Дивиславом, почему-то это не вызывает никаких вопросов!
Вздохнув, я аккуратно сложил все свитки в уголке и поднялся. Пропадать, так вдвоем. Во всяком случае, сумею поддержать младшего, если он вдруг лишится чувств от «прекрасной» вести.
– Пошли. – Я кивнул на дверь.
Дивислав постарался избавиться от страдальческого вида, и даже вышло весьма неплохо. Правда, излучать радость ему все равно не удавалось.
Мы покинули библиотеку и направились в покои матушки, где она любила принимать гостей. Не личные покои, разумеется. А рассчитанные именно на то, чтобы оценили как следует наше богатство, вкус, изысканность (в доме Кощея, ага) и прочее-прочее. Ну и заодно чтобы поняли: вести себя надо прилично, заговоров не устраивать и семью нашу уважать.
Дивислав молча шел рядом, задумчивый и мрачный. Его Лишка невзлюбила больше меня. Почему? Не знаю. Скорее всего, из-за того, что еще до моего рождения она готовила мне предсказание чуть не на всю судьбинушку горькую, после того как унаследую владения отца. А тут – раз! – наследник Дивислав. Хотя, сказать по правде, меня Лишка тоже не любила. Есть вот такая черта характера – не любить.
В покоях матушки было уютно. Светильники хорошо справлялись со своей работой, заливая все помещение мягким золотистым туманчиком. При этом он не мешал рассматривать окружающие предметы. Золото подчеркивало деревянную массивную мебель, плетенные руками мастериц ковры и тканые покрывала. Посуда, стоящая на полках, отсвечивала благородным каштаном и густой бронзой. Висящие на стенах портреты наших предков приобретали более внушительный вид.
Матушка сидела за столом и расшивала фиолетово-черными нитками отцовскую рубашку. Она у нас мастерица, каких поискать. В Къеве многие рады были получить в подарок вышитую одежду от Рады, купеческой дочери. Только, выйдя замуж, она подарки дарить знакомым-друзьям перестала. Говорила, мол, родни целые палаты, всех не обшить.
– Что стали истуканами? – спросила она мягким, чуть хрипловатым голосом, не отрываясь от шитья. – Садитесь.
Не то чтобы кто-то из нас робел при виде матушки (хотя кому я вру?), но что-то такое было. Поэтому, не дожидаясь повторного приглашения, мы устроились на стульях рядом.
– Не вижу радости на ваших лицах, детки.
Дивислав закатил глаза, я закашлялся, но тут же нашелся:
– А можно будет умертвить провидицу и забрать себе на опыты?
Матушка поцокала языком и наконец-то посмотрела на меня невероятно яркими синими глазами:
– Ай-ай-ай. Темнозар, твое воспитание оставляет желать лучшего.
Я неотразимо улыбнулся и подвигал бровями. Мол, ну так как? Можно все-таки? Я ее не больно зарежу, честное слово.
Золотистый свет придавал необычный оттенок темным волосам матушки, заплетенным в косы и уложенным короной вокруг головы. Каждый раз что-то новенькое, это интересно. Надо будет получше изучить природу тумана. А то светильники сам делал, но вот с их наполнением помогали ученые мужи Богатыря-Солнца.
– Я бы помог, – мрачно добавил Дивислав.
– А ты вообще молчи, – рассмеялась матушка. – Уж коль согласился, то исполняй долг как следует. И вообще, я внуков хочу. Мальчика и девочку.
Брат что-то прошипел сквозь стиснутые зубы, а я быстро уставился в пол, изучая узор на ковре. Ибо узор – это очень важно. Особенно когда над твоей головой пролетает угроза женитьбы и обзаведения потомством.
В дверь постучали. Мы с Дивиславом переглянулись.
– Я открою, – вздохнул он.
– Нет, – покачала головой матушка, отложила шитье и поднялась. – Я приглашала, мне и встречать.
Мы не спорили.
Дверь отворилась.
– Здравствуй-здравствуй, Лиходея. Заходи.
Матушка поприветствовала гостью и посторонилась, давая возможность пройти.
В помещении словно пронеслась молния, и появился запах болота и земли. Один тяжелый шаг, потом второй, третий…
Я поднял глаза и взглянул на гостью. Пришла. Ну, теперь будет весело.
Дивислав явно разделял мое мнение, однако имел вид еще более далекий от радостного. Если меня присутствие Лишки немножко раздражало и забавляло, то вот для него это могло вылиться в настоящее испытание. Ведь с каждым разом мы все приближаемся к тому моменту, когда наступит роковое пророчество и Дивиславу назовут его суженую.
Конечно, с одной стороны, можно спросить: зачем так мучиться и выслушивать Лихо? Да еще и принимать слова на веру. Но вот… Все не так просто.
Во-первых, в землях людей бродят не совсем верные истории про Лихо Одноглазое. Среди них есть и такая: один глаз у него видит настоящее, а другой – будущее. Только вот хорошее изрекать у него никак не получалось (все же наследственность та еще), а плохое – запросто. Людям такой расклад, конечно, не понравился. Пошла тяжба. Сначала Лиху пришлось прикрыть один глаз, чтобы не было искушений сообщить кому-то о его грядущем. А язык-то чесался! Лишка хоть чуть-чуть да приоткрывала глазик и подсматривала, а уж смолчать никак не могла. В результате получала приличные тумаки, так как все сказанное всегда сбывалось. В итоге пришлось ей покинуть людские пределы и спуститься к нам.
Тут же ее дар заработал немного по-другому. Через раз получалось говорить и хорошие вещи. А учитывая, что от Кощея ничего не скроется, и прогнозы Лишки были не так уж страшны. Наше семейство могло видеть то, что она недоговаривала. Но так как сами мы к предвидению не расположены совершенно, приходится пользоваться услугами Лиха. К тому же… пару веков назад дражайший предок нынешней Лишки взял взаймы у нашего деда приличную сумму золотом. На покупку участка и дома в Межанске. Долг там приличный, до сих пор не отдали. Поэтому и услуги одноглазой провидицы шли в счет старого долга. Матушка посчитала, что слишком расточительно ждать долго, а вот постепенная отработка – это дело. Отец послушал-послушал и согласился. В конце концов, предложение было разумным. Мне оно даже нравилось бы, если б не приходилось терпеть все выбрыки Лишки на себе. Ну и на Дивиславе, не без этого.
Лишка уважительно поклонилась. Хриплым голосом поприветствовала нас и матушку. Единственным глазом цепко и внимательно осмотрела помещение.
– Да будет в доме вашем процветание.
Да уж, людям бы странно такое услышать от Лиха. Только вот… то же люди, а это мы. И разница очевидна.
Лишка подняла руку и начертила в воздухе окружность. Колокольчики и бубенцы, пришитые к ее широкому рукаву, тихонько звякнули. Нежить подземная, а вырядилась-то как! Вот любит она перебор. Что в одежде, что в словах. Порою без слез и не взглянешь. А тут тебе платье, расшитое зелеными и красными нитками. Семь, а то и десять ниток крупных бус на шее, прикрывающих глубокий вырез – свой необъятный бюст она упорно полуоголяла при каждом приходе. Было даже подозрение, что хочет совратить кого-то из нас. Однако пока что это так и оставалось тайной.
Лишка поправила гребень, удерживавший серо-седые косы, невзначай коснулась расшитой всяческими деревянными оберегами, не больше монетки, кожаной полосы, скрывавшей «лихое» око.
– Проходи-проходи, – пригласила матушка. – Выбирай любое место.
Лишка только загадочно улыбнулась. Предлагать еду такой гостье принято не до ворожбы, а после. Такой обычай. Она задумчиво посмотрела на меня, потом на Дивислава. У брата был вид откровенно скучающий. И под взором Лишки он ни капли не смутился, а наоборот – дерзко посмотрел в глаза. Та усмехнулась и погрозила длинным изогнутым пальцем с крупным перстнем, закрывавшим всю нижнюю фалангу.
Потом прошла в дальний угол. Достала из холщовой сумки мешочек с травами и ароматные камни, потом циновку. Раскатала циновку и уселась на нее. Поправила широкую юбку с пестрым рисунком, позвенела бубенчиками и колокольчиками на рукавах.
Дивислав тихо выдохнул рядом. Я покосился на брата. Все это представление откровенно наводило на него скуку. Матушка вернулась на свое место, где сидела до нашего прихода, занимаясь шитьем. Подготовка – дело такое, вот когда лично каждому ворожить начнет, то тогда уж один на один придется.
Через некоторое время помещение заполнил аромат смолы и хвои. Сизый дым заполонил все пространство, свежая и острая нотка сушеных трав кружила голову.
– Прошу всех выйти и остаться одного младшего Кощея, – донесся хриплый голос Лишки.