– Ку-ку, – вдруг донеслось откуда-то сверху.
Тишина. Все медленно подняли головы к кронам ив.
– Ку-ку, – загадочно повторилось.
При этом ни у одной кукушки не могло быть такого мерзкого голоса.
Змеиный царь нахмурился, пробормотал:
– Прошу меня простить.
Подошел к стволу ближайшей ивы, недобро прищурился и положил ладонь на ствол.
Величие момента было безвозвратно потеряно. Спрашивать, чью кровь он собрался взять, было уже как-то не с руки. Особенно учитывая, что кто-то нахально за нами наблюдает и еще издевается!
– Мне это подозрительно что-то напоминает, – тихо сказала Калина.
По стволу ивы промчалась зеленая молния, листья возмущенно зашелестели. А потом с диким воплем прямо на руки Змеиного царя грохнулась приличная тушка и заверещала страшным голосом:
– Не трогайте меня, я Бересты Къевские до буквицы знаю, все по закону должно быть! И не щупайте меня там!
– Где? – обалдел Змеиный царь.
Впрочем, мы обалдели не меньше, когда гигантский филин взмыл в воздух и стрелой промчался над столом. Правда, потом одумался и вернулся. При этом нахально ухватил когтистой лапой гроздь винограда, совершенно не изменившись в своей филиньей морде.
– Вася, – охнула Калинка.
– Он самый, – важно кивнул тот, устраиваясь у нее на плече и начиная клевать виноград. – Тут такое дело. Прибыл я не просто так. Кощеева мать послала. А-а-а! Не дергай хвост!
Дивислав покрутил в пальцах выдранное из хвоста наглеца перо и с самым серьезным видом уточнил:
– Так что там касаемо матери?
– В общем, бедлам у вас там творится, – доверительно сообщил Вася. – А достучаться до вас она никак не могла. – Он покосился на Змеиного царя. – Чары тут стремные. Ой, голова!
А ничего царь. Метко кидает ложками в гадких птичек.
– Так вот, – тем временем продолжил «посланец». – Пришел я не один, а с волколаком. Только вот его охрана не пустила. – Вася покосился на Змеиного царя. – В общем, пропала ваша Зирьяна. Окровавленный серп только остался…
Часть IV. Жена Кощея
Глава 1. Свадьба
Я мрачно смотрела на свое отражение в зеркале. М-да уж. Рано или поздно все девушки делают это.
– Не верю, – раздался из-за спины голос Василия. – Больше страсти, больше чувств! Ты будто собралась на похороны той вредной родственницы Микулы Радяниновича, а не на собственную свадьбу. Ну кто так делает?
– Ты не прав, – не отводя взгляда от зеркала, сказала я, – конкретно на этих похоронах я б не особо страдала.
– Какая ты вредная, – отметил он, чем-то увлеченно чавкая. – Платье заботливая свекровь подарила, головной убор внимательный тесть подарил. Змеиный царь подарков надарил, ожерелий всяких там, колец, браслетов, серег – ларец целый! Жених глаз не сводит, собака его ластится…
Вот про собаку особенно актуально. Здоровенная образина, состоящая из одних костей, в прямом смысле. Явно из умрунского селения. Да еще и вместо глаз сияет мертвенно-зеленый огонь. И как бы Костяш – да, так зверя называл Дивислав – ни старался выглядеть миролюбиво, все равно ничего не удавалось.
Я отошла от зеркала и села на лавку. Задумчиво посмотрела в окно. Хорош Кощеев сад, ничего не скажешь. Цветов тут разных видимо-невидимо. Дивислав сказал, что занимается этим его матушка. Она, кстати, оказалась обычным человеком. Дочкой къевского купца. Даже будучи уже немолодой, выглядела прекрасно. Кожа белая, в черных волосах нет и намека на серебро седины. А глаза красивущие, синие-синие, цвета заморского шелка, какой везут с дальних южных островов, поговаривая, что это на самом деле застывшая морская вода, которую богиня бескрайних вод обратила в ткань. Чтобы женщины, которые ее почитают, могли выглядеть так же роскошно, как и их богиня. Вот хотите – верьте, хотите – нет, но бывают и такие богини. Что думают не только о собственной красоте, но и о красоте своих подданных.
Рада умна, расторопна, обладает купеческой хваткой. Это я поняла, когда меня осмотрели, словно товар, оценили, взвесили и едва заметно кивнули. Мол, сынок, молодец. Годится. Веди в светелку, обряжай к свадьбе. С одной стороны, приличной девице надо бы обидеться да в позу стать, чай не ложка на прилавке. А с другой… уж лучше такой вот купеческий подход, чем сказки о вечной любви. Тут хоть все понятно, а с любовью… всегда чревато сюрпризом. Да и не факт, что приятным.
Дверь хлопнула, ко мне влетела Забава. Осмотрела со всех сторон, восторженно захлопала в ладоши.
– Ой, хороша же! Все Кощеевы девицы обзавидуются!
– Не Кощеевы, а межанские.
– Это одно и то же, – отмахнулась подруга.
Сама Забава вырядилась в зеленый сарафан, рубашку с растительно-ягодным узором. Заплела в косы расшитые цветами ленты. Свидетельницей пойдет, рушники будет держать, перед тем как постелить их перед нашими ногами во время обряда.
Я еще раз взглянула в зеркало. У меня-то вовсе и рубаха, и сарафан расшиты жемчугом. Ткань белая что снег. И на ощупь мягкая-мягкая, будто из лебяжьего пуха кто шил.
Каштановые волосы убраны назад, венец переливается каменьями драгоценными, на запястьях браслеты серебряные. Рада, купеческая ее душа, все золото предлагала, но я отказалась. Не могу принимать такие дорогие подарки. На венец вон еле уговорили, а то, сказала, не положено. Где это видано, чтобы невеста Кощеева в деревянных бусах замуж шла. А я что? Я бы и пошла. Только вот глупо упираться не было смысла. Скандал, он никому не нужен, знаете ли. Поэтому тут уже и согласилась.
Конечно, в целом на душе тоска, да и только. Неплохо бы, чтобы по-нормальному. А то замуж иду, чтобы силу получить и не пострадать от замыслов Змеиного царя. Он-то, может, ничего дурного и не задумал, только все равно верить не стоит. У этих, высших да древних, всегда что-то на уме. Им простого человека обвести вокруг пальца – все равно что дорогу перейти.
Дивислав, надо отдать должное, вел себя хорошо. Поддерживал меня, вовремя цыкал на интересующихся. А порой и одного взгляда хватало. Как ни странно, никакой злобы я не чувствовала. Неуемное любопытство – да. Но не злобу точно.
– Слушай, – вдруг таинственно начала Забава, – а тебе не кажется, что это все странно?
– А ты только заметила? – не сдержала я ехидства.
– Не умничай, – фыркнула она. – Но задумайся: все ведут себя так, словно тебя ждали. Никто не удивился, что Дивислав привел девицу и сказал: «Здравствуйте, это Калина, теперь она будет тут жить».
Вася хрюкнул за сундуком. Ага, вот куда он забрался. Боже, сколько можно лопать? Возникает ощущение, что он вечно голоден!
Я переключилась с мыслей о ненасытном филине на сказанное Забавой. Хм, а ведь в этом есть зерно истины. Я-то, со всем этим Калиновым мостом, условиями Змеиного царя и надеждой на то, что отыщем Леля, совсем не задумалась о Кощеевых родителях. Но и правда – никто не удивился!
– Ты хочешь сказать, что Дивислав чего-то мне не говорил?
– Молчал, окаянный, – донесся голос Василия, – а я, между прочим, знаю кое-что любопытное.
– И что же?
В ответ – таинственное молчание. При этом настолько исполненное пафоса, что захотелось немедленно взять сковороду и настучать ему по голове. Только вот сковорода невесте не положена. А жаль.
Забава, словно почуяв мой настрой, деловито подошла к сундуку и ухватила Ваську за шкирку.
– Ой-ой-ой, что творишь, окаянная? У меня же душа нежная!
Я невольно улыбнулась. Против ручки богатырской, пусть и девичьей, не попрешь.
– А как душа относится к твоей шкуре, перьями утыканной? – прищурилась Забава. – Ну-ка, быстро рассказывай! И да, прекрати меня своими лапами грязными толкать! Тут шитье дорогое!
– Они не грязные! – возмущенно взвыл он и попытался отбрыкиваться.
Что, конечно, похвально, но очень глупо. Впрочем, об этом я сказать не успела – в дверь постучали.
Мы с Забавой переглянулись.
– Да, войдите! – крикнула я.
Дверь бесшумно распахнулась, на пороге стоял Дивислав. Ой-ой-ой. Весь подтянутый такой, наряд что ночка черная, серебром перевитая. Высокий ворот, руки до запястий скрыты, сапоги начищены так, что и ступать, наверное, в таких совестно-то. Пусть и на собственную свадьбу. За спиной плащ до пят, черный-черный. Волосы цвета воронова крыла спускаются за спину, вместо ленты – узкий платиновый венец с темными камнями. На камни смотреть сладко и страшно: кажется, что там сверкает весь Млечный Путь.
На лице не дрогнет ни единый мускул, глаза – небо осеннее. Но смотришь на него и понимаешь – хорош. Дивно хорош. И имя подходит. И не то чтобы сердце в груди чаще забилось, но однозначно дрогнуло.
«Неужто это все будет мое?» – мелькнула шальная мысль.
И тут же сама удивилась. Ничего себе. Неужто все же умудрилась влюбиться в него? Прислушалась к себе. Хм, вроде бы никаких волнений душевных, сердечных и прочих. Странно. А вот когда на него так Забава восхищенно смотрит, то почему-то внутри словно коготками котеночка царапает. Нет, может, реально эта… как ее… любовь? Вот кто рассказывает про мотыльков да бабочек, а у меня – котята?
Погрузившись в собственные мысли, даже не сразу поняла, что Дивислав ласково попросил Забаву удалиться. Помог вышвырнуть Ваську в окно (не очень ласково) и сел возле меня.
– Калина.
– А?
– У тебя не припрятан кинжал в рукаве? – подозрительно уточнил он.
Вдруг напряжение ушло. Если жених задумывается о таких вещах, значит, с ним можно говорить. И не кидается ни с поцелуями, ни с объятиями. Сидит рядом тихо так, задумчиво. Кажется, и взял бы за руку, но что-то останавливает. А может, сейчас не до этого.
Мысли и впрямь были странные. Но слышала, что перед свадьбой молодым не до ласк да сладких слов. Тут мероприятие ответственное на носу. Все нервничают и переживают, словно князя встречают. Ну или еще что…
– Нет, не спрятан, – покачала я головой и перевела на него взгляд. – А надо? Так ты сказал бы. А то выйду дура дурой. Вдруг там у вас кого зарезать в ходе брачного ритуала полагается?