родилась не в меру бойкой, хитрой и остроязыкой. И вроде бы правильная змеиная женщина, да только было в ней нечто темное, нехорошее. И поначалу этого разглядеть нельзя было, особенно отцу, воспитывавшему обоих детей без погибшей красавицы-жены. Счаста не доставляла особых хлопот, вела себя смирно, постигала науки и занималась хозяйством.
Только вот после смерти родителя разошлась полностью. Отыскала древние свитки с историей про Ткачиху – нехорошую суть Луны-серебряницы, которая появлялась во время затмения. В такое время Богатырь-Солнце не видел ничего, теряя часть сил, потому и ночь полностью вливалась в вены прекрасной Луны и перекрашивала в темную суть. Шло время, боги нашли способ спрятать Ткачиху в Двурогую гору, запечатали как могли. Привели хранителей из далеких земель, в чьих жилах текла золотая кровь и волосы были рыжими-рыжими. Такими же, как у их предка – Богатыря-Солнца. Поселились хранители в Ушбани, честно несли свою службу, уберегая мир от кровожадной Ткачихи.
Но потом… Счаста нашла какой-то темный ритуал. Уговорила кого-то в Ушбани пойти вместе с ней к горе. Что там было – неизвестно. Только после этого Счаста исчезла и больше не появлялась в Ушбани, а вот семья хранителей начала погибать. И вроде бы ничего странного… один заболел в осеннюю пору да слег, второй грибами отравился, третья под лед на реке провалилась. Осталась одна Зирьяна. Но после гибели своих родичей она потеряла большую часть сил и стала сама не своя. Защищать Ушбань пыталась, только мало что выходило.
А Ткачиха тем временем вошла в силушку, начала творить нехорошие дела.
Когда Горыныч сделал небольшую паузу, позволив обдумать услышанное, я заодно осмотрелась. Довольно скучный коридор уже закончился. Периодически встречались затянутые льдом ходы. Слишком уныло и пусто. Кажется, кроме самой зловредной Ткачихи, тут никого и нет.
– Здесь все так, – шепнул мне на ухо Лель, уже не обращая внимания на не слишком довольного Дивислава. – Ощущение, что гора – просто место для заключения. Сколько мы тут ни бродили – ничего не отыскали. Заклятие сильное очень. После бегства Темнозара Ткачиха отыскала слабое место и сделала так, что и не выбраться.
– А как вы столько времени протянули? – шепотом спросила я.
– Еду нам приносили ее слуги. Знаешь, такие огромные волки, которые… не совсем волки. В них она превращала души мужчин, погибших под серпами ее жнецов. И вообще…
– И вообще мужская сила мне нравится больше женской, – прошептал кто-то за спиной.
Я вздрогнула и резко обернулась. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, стояла Ткачиха. Довольно ухмылялась и смотрела ледяными прозрачно-голубыми глазами. Лицо… будто у древней старухи, губы узкие, нос крючком, прямо как у злой ворожки. Тело вот красивое, наряд богатый. Волосы как у молодой девицы. Живущей на краю леса. Только в этот раз головного убора нет. И косы немного растрепаны. Неужто торопилась куда?
Дивислав сильно сжал мое запястье, дернул за себя, становясь между мной и Ткачихой.
– Мило, – сказала она, осмотрев его с ног до головы. – Знаешь, ты не хуже своего старшего брата. А теперь у меня вас двое. Сколько же времени я ждала вас! Кощеева кровь наконец-то даст долгожданную мощь и отвяжет от этого проклятого места!
Какая-то плохая и неправильная сказка. И почему Темнозар так странно на нее смотрит? Впрочем, Дивислав тоже. Я медленно начала закипать, думая, куда культурно послать обнаглевшую Ткачиху.
И тут она посмотрела на Горыныча:
– Спасибо, брат мой, что привел их сюда.
Глава 4. Когда вмешиваются боги
Золото слепило глаза. Сияло ярко, не давало смотреть спокойно и прямо. Мне, привыкшему к полумраку змеиных покоев, это не слишком нравилось. Но Доля крепко держала меня за руку и вела за собой. Позади, весьма мерзко посмеиваясь, брела Недоля. Вот, честное слово, сколь хороша одна сестра, столь же печальна вторая!
– Он нас ждет, – бросила через плечо Доля, останавливаясь у дверей из золотистого дерева.
Коснулась длинными пальцами ручки в виде головы медведя, тут же раздался звериный рык, а потом – металлический звон.
– Свои-свои. – Недоля искривила в ухмылке тонкие губы. – Впускай уж.
Дверь бесшумно отворилась. Я только успел заметить, как полыхнули рубиновым светом медвежьи глаза.
Мы вошли. Э-хе-хе, а кузница Богатыря-Солнца – это вам не человеческая и не змеиная. В могучих руках огромный молот как игрушка детская, на ярмарке купленная. Пламя полыхает жарко, мигом пот начинает течь по лбу, а одежда липнет к телу. Искры вспыхивают такие, что вмиг превратишься в горстку пепла. И помощники у него под стать – озорные, неугомонные, из огня и горячего воздуха рожденные. На них только глянешь – тут же позабудешь про тьму и зиму.
– Ну-ну, проходите, коль явились, – раздался зычный голос Богатыря-Солнца. И тут же удар молота сотряс всю кузницу.
Я почтительно склонился:
– Здрав будь, Солнце ясное. Да не померкнут твои лучи, да не угаснет жар огня…
– Ну, полно, – добродушно расхохотался он. – Ты на то и Змеиный царь, чтобы словами сладкими да ядовитыми разум окутывать.
– Тут не было яда! – возмутился я.
Богатырь-Солнце появился прямо перед нами. Могуч, широкоплеч. С бронзовым торсом, в кожаном переднике. И вроде наряд под стать простому кузнецу, только пылают небесным огнем ясные очи, а улыбка ослепляет.
Про лучи я сказал не зря. В ночное время, когда на небо взбирается Луна-серебряница, Богатырь-Солнце уходит в небесную кузницу, чтобы сковать новые золотые лучи, что будут потом освещать землю целый день.
– Ладно, не серчай, – отмахнулся Богатырь-Солнце, посмотрел сияющими глазами на Долю. – Рассказывай, светлая моя, что приключилось?
Разговор много времени не занял. Доля говорила быстро и складно. Сестра ее только стояла рядом, хмыкала, кривила губы и пожимала плечами.
Впрочем, к концу разговора Богатырь-Солнце тоже нахмурился. Опустился на роскошный кованый стул, задумчиво посмотрел на свой молот. Повисла тишина. Даже огненные помощники замерли, чуя, что не стоит нарушать тишину.
– М-да-а-а, – протянул он низким голосом. Ясный взор словно тучами заволокло, скрыв божественное сияние.
Я молчал. Родственные дела всегда такие… родственные. По дороге Доля рассказала, что Луна-серебряница не может быть как Солнце. Тот, даже если сердится, скрывается за тучами и не приносит вреда. А Луна все же дитя тьмы, да и покровительница тварей ночных. Вот Ткачиха – одна из ее подчиненных. А потому просто уничтожить ее не получится. Отношения у Богатыря-Солнца да Луны-серебряницы хорошие, только, судя по его задумчивости, с оговорками.
Разрядила обстановку внезапно та, от кого это совсем не ожидали. Недоля подошла к солнечному богу и положила ему руку на плечо:
– Не казнись, – сказала ровно и сухо. – Спасти всех невозможно. А что сестра твоя заигралась, так за это на место поставить нужно.
Богатырь-Солнце посмотрел на нее. Вспыхнули ярким золотом глаза, на губах промелькнула скупая улыбка.
– Заигралась же, – с нажимом произнесла Недоля. – Одно дело забавляться у себя в Двурогой горе, другое – выходить в деревню. И не только в деревню, а тянуться к землям чужим.
– Порушила мне дело всей моей жизни, считай, – подал я голос, поняв, что самое время.
Богатырь-Солнце добродушно рассмеялся:
– Калинов мост ты и твои предки уж годами вызываете. Да только, думаете, я не вижу, что всегда специально до конца дело не доводите? Не так ли?
Доля укоризненно взглянул на него, я же сделал вид, что ужасно увлечен, разглядывая молот бога. Солидный. Интересно, кто его делал для самого Богатыря-Солнца?
Признаваться, что все и было так, как сказал собеседник, не хотелось. Но суть близка к истине. Пока нет серьезной угрозы, то и иметь под боком страшное оружие тоже не особо хочется. Сильных боятся. Но в то же время ненавидят и стараются собрать силы, чтобы напасть, сломать, уничтожить… А потому силу не всегда и не всем надо показывать. Но при этом далеко не прятать. Так, чтобы в любой момент можно было воспользоваться мостом. Восстановленный мост – лакомый кусочек. Потому я и не собирался полностью поить его кровью Калины. Еще бы чуть-чуть – и хватило бы. Но нет, помешали.
– Так-так, – хмыкнула Недоля, сложив руки на груди. – Ну да ладно. Сейчас Змеиный царь нам поможет исправить некие недочеты его дальней родни, так?
Я что-то проворчал про не в меру занудных богинь судьбы.
– Ладно, – произнес Богатырь-Солнце. – Ждите. Я скоро.
И растворился в солнечном свете.
Некоторое время мы молчали. Все же вот так видеть небесного кузнеца мне довелось в первый раз. И ни тебе пафоса, ни угроз, ни суровости. Хотя, конечно, уважать заставляет. Одним словом – дома. Дома даже боги вполне себе… люди.
– А что думаете, – вдруг подала голос Недоля, – успеем мы Счасту-змею опередить?
Мощная волна силы сбила нас с ног.
– Значит, брат? – крикнул Дивислав, вскакивая и делая рукой замысловатый пасс.
Стена темного пламени взвилась до потолка, дохнула жаром, затрещала недобро. В какой-то миг вроде бы дрогнула, но Темнозар тут же сложил ладони вместе и что-то прошептал. Темное пламя загудело, полыхнуло багрянцем, который будто пытался прорваться сквозь темноту и пляшущие языки.
Лель и Дивислав подхватили меня под руки одновременно и поставили на ноги. При этом обменялись не слишком приветливыми взглядами. Правда, если у Леля скорее были любопытство и непомерный интерес, то Дивислав даже не скрывал ревности. Мелочь, а приятно. В смысле…
Стало немного стыдно за подобные мысли. Потому проворчала:
– И сама могу, чай, не маленькая.
И внимательно посмотрела на огненную стену, чувствуя, что она может в любой момент сдаться.
– Брат, – глухо сказал подошедший к нам Горыныч. – Только тварь, с которой связалась моя сестра и первая же пала жертвой, ничего общего со Счастой не имеет.